Родовая магия

Внутренне я все еще колебался, однако мольбы Северуса, вкупе с приказом Лорда и зельем Покорности, сделали свое дело. Несмотря на то, что мои руки тряслись так, что грозили расплескать зелье даже несмотря на то, что его было лишь полчаши, я поднял этот «Сосуд Погибели» и залпом осушил. Я не мог видеть себя со стороны, но примерно представлял картину, исходя из того, что случилось с Джинни. Внутри я не чувствовал поначалу никаких перемен, кроме, разве что, того, что мне резко стало гораздо теплее и легкий озноб, лихорадивший меня все время после выхода из «ванной комнаты», теперь прошел. Зная, какую реакцию у меня сейчас вызовет вид любого живого существа, я старался не смотреть по сторонам, полуприкрыв глаза и устремив взгляд в пол, внимательно разглядывая начерченные на каменных плитах символы. И все-таки, несмотря на все старания, мое дыхание и сердцебиение участились, а в паху медленно нарастала знакомая тяжесть возбуждения. Почти не осознавая этого, я прикусил губу почти до крови. Где-то рядом раздался ледяной смех Волдеморта, и, как ни странно, это немного отрезвило меня и помогло удержать под контролем разбуженные зельем инстинкты и желания — ну, до определенной степени.

— Прекрасно. Северус, ты действительно непревзойденный мастер своего дела, — проговорил Темный Лорд, и в его голосе явно слышались довольные нотки. — Подойди к ней, Драко, — мягким, вкрадчивым голосом проговорил он, и у меня по коже невольно побежали мурашки — но к счастью, не от возбуждения на сей раз, а от примешивающегося к нему леденящего ужаса, исходившего от все еще бодрствующей части моего сознательно «я». — Разве ты не видишь — Джинни ждет тебя, — продолжал Волдмеорт. — Ведь ты же не хочешь заставлять свою возлюбленную страдать? Твое невнимание сейчас для нее очень болезненно… Ну же!

Прежде, чем я успел осознать, что делаю, мои ноги сами сделали пару шагов к алтарю. Внутренний протест нарастал, и раздираемый противоречиями я уже смутно помнил то, что говорил крестный. Я лишь знал, что не должен поддаваться силе этого зелья — но причины ускользали от меня, тонули в жарком мареве нахлынувшего возбуждения, и было легче напоминать себе, что это причинит вред Джин, чем держать в голове доводы Северуса. Титаническим усилием воли я остановился, чувствуя, как от отчаяния, бессилия и боли, вызванной неповиновением, на глазах выступают слезы. Я понимал, что противиться по-настоящему не смогу — не с разбуженной афродизиаком страстью в крови. Воспользоваться случаем и нарушить приказ я еще мог бы, не будь этого зелья — но оно окончательно сводило все мои шансы на нет. И все-таки я все еще старался не смотреть на Джинни, уже сидящую на алтаре, хорошо зная, что один взгляд — и я окончательно потеряю голову. Почти закрыв глаза, я замотал головой.

— Нет, — хрипло выдавил я, сопротивляясь из последних сил, отчаянно понимая, что их надолго не хватит. — Нет, я… Не буду! — я почти всхлипнул, понимая, что теряю последние остатки самоконтроля. Противиться власти зелья и афродизиака одновременно было выше моих сил.

— Не будешь? — холодно переспросил Темный Лорд. Вся наигранная мягкость исчезла из его голоса. Ну да, он-то ведь не знал, насколько слаба сейчас моя воля, что я почти уже сломался, что еще минута — и я подчинюсь его власти. Но сейчас — я почти физически ощутил хлынувшую от него жаркую волну гнева. — Значит, «не будешь»? Общение с Поттером явно не пошло тебе на пользу, юный Малфой! Ну что ж, раз так, возможно, нам следует вернуться к старым, более надежным и проверенным методам убеждения? — голос Темного Лорда все больше наливался яростью и раздражением. — Меня начали утомлять эти игры! МакНейр!

— Да, мой Лорд? — выступил из полумрака Пожиратель, и я, сглотнув, словно только сейчас понял, насколько он крупнее меня, испытывая почему-то безотчетный страх перед примитивной физической силой.

— Займи его место! — коротко приказал Волдеморт, и я от изумления и недоверия широко распахнул глаза. Как это — «займи его место»? После всей подготовки, после афродизиака, после всего?… — О да, — почти прошипел Темный Лорд. — Ты думаешь, что на тебе свет клином сошелся, мальчик? Не спорю, ты был неплохой кандидатурой, однако я все еще могу счесть байки о Великой Силе Любви, которыми так увлекается ваш любимый директор, пустопорожней чушью! Большинство моих Пожирателей — чистокровные, и они могут зачать младенца не хуже тебя! Конечно, жаль упускать состояние и магию твоего Рода — но это небольшая беда, имея тебя в руках, я все равно придумаю способ получить все это! А сейчас… чего ты ждешь, Уолден? — резко бросил он замершему в нерешительности Пожирателю. Тот поспешно, почти бегом подскочил к Алтарю, буквально пожирая отшатнувшуюся Джинни горящим даже из-под маски взглядом. Волдеморт пристально посмотрел на МакНейра, который неловкими пальцами терзал завязки совей мантии, и внезапно облизал свои тонкие губы, будто в предвкушении. Он метнул быстрый взгляд на меня, затем — на съежившуюся от страха Джинни. — А ведь я могу зайти еще дальше, — напряженным голосом проговорил Лорд, снова вперившись взглядом в меня. — Ребенок этой ночью будет зачат в любом случае, но почему бы не превратить этот затянувшийся фарс в развлечение? Ведь я могу приказать взять ее не только МакНейру, мальчик… Как ты отнесешься к тому, что твою единственную любовь пустят по кругу? — он снова в упор смотрел на меня, а я стоял как парализованный, просто не веря тому, что творилось вокруг. Физическое возбуждение никуда не исчезло и причиняло уже настоящую боль, но сознание полнилось леденящим ужасом при мысли о Джинни в похотливых лапах Пожирателей. А Лорду все было мало. — А возможно, я пойду еще дальше, и прикажу нескольким моим слугам взять ее одновременно? Ты ведь слышал о тайных развлечениях Пожирателей с магловскими девками, не так ли, Драко? Конечно, она нужна мне живой после ритуала, так что участь Джинни будет не столь страшной…

Он блефовал. В глубине души я понимал это. Слишком нужно было ему все то, от чего он сейчас с такой легкостью отмахивался — Сила Любви, мое имя, магия и состояние… Если бы дела обстояли так легко и просто, как получалось с его слов, он не стал бы выстраивать хитроумных планов по моей поимке, по привлечению на свою сторону Лавуазье, и всего прочего. Но все-таки Волдеморт неплохо разбирался в людях и всегда был умелым манипулятором. Я понимал, что весь этот спектакль рассчитан только на то, чтобы сломать меня и заставить сделать то, что он от меня требовал — но поделать с этим ничего не мог. Я затравленно огляделся. Пожиратели-мужчины покинули свои места и тоже приближались к алтарю, все как один — теребили завязки мантий. Бледное лицо Северуса, которое мой взгляд буквально выцепил из тьмы, напомнило мне о том, что даже если я подчинюсь, у нас все же останется еще хоть какая-то надежда, — но окончательно сдался я лишь поймав отчаянный, умоляющий взгляд Джинни. «Все равно умирать,» — одними губами шепнула она, в то время как руки МакНейра уже тянулись к ней, несмотря на то, что его собственная мантия все еще была на нем, хоть и сбившаяся в полном беспорядке. — «Лучше ты, чем они! Пожалуйста!» — снова шепнула Джинни, и я понял, что выбора у меня не остается.