Родовая магия

Безучастно уставившись в мутный серый сумрак, девушка позволила своим мыслям снова унестись вниз, к друзьям. Что-то сейчас там происходит? Что они делают? Может, Гарри подчинился Волдеморту, и как раз сейчас в Большом Зале исполняется тот самый мерзкий Ритуал, о котором рассказывала Джинни? Девушка была благодарна подруге за то, что та хотя бы избавила ее от подробностей… А может быть, Поттер не склонился перед Темным Лордом? Как знать, а вдруг он все-таки нашел в себе силы принести свою любовь в жертву долгу перед Магическим Миром? Или, может быть, им все-таки удалось уничтожить все крестражи вовремя, и теперь в Зале кипит смертный бой?

Гермиона не могла сказать с уверенностью, когда началась та странная тихая музыка — прекрасная и жуткая одновременно, — которая, постепенно приближаясь, заполнила, казалось, все ее существо. Это не было похоже ни на один из звуков, что ей доселе приходилось слышать. Потусторонняя, чуждая этому миру мелодия — то ли стон, то ли песнь… Но чья? Гриффиндорка, очарованная мелодией, не сразу поняла, что звучит она не только внутри нее — песнь слышали все. И Пожиратели, и их пленники недоуменно озирались по сторонам в поисках источника звука.

Моргнув, Гермиона недоуменно уставилась за окно. Нет, если предрассветные сумерки она еще могла списать на обман зрения, то с тем, что она видела сейчас, спорить было бесполезно. Северная оконечность школьного крыла, на которое открывался вид из окон Лазарета! Ночью можно было с огромным трудом различить только контуры самого здания — теперь же оно проступало все отчетливее, озаряемое приближающимся золотистым сиянием! Она приняла бы его за свет восходящего солнца — но солнце не встает на севере! Казалось, можно уже разглядеть каждый камешек в толстой кладке стен и каждое стеклышко в сложной мозаике окон! Да что там «казалось» — так оно и было! Но откуда мог взяться свет? Ответом стала слепящая, невероятно яркая вспышка, с громким хлопком озарившая палату…

Когда ослепительный, невыносимый свет померк, сменившись все тем же золотым сиянием, Гермиона с удивлением увидела, что почти весь Лазарет погружен в странное, невероятно ПОЛНОЕ оцепенение. Словно кто-то наложил на всю комнату невероятно мощный Петрификус Тоталлус, который по непонятной причине не подействовал на нее саму и на Джинни, сидящую рядом. Рыжеволосая гриффиндорка точно так же, как и сама Грейнджер, недоуменно оглядывалась по сторонам. Оцепенение действительно охватило абсолютно все и всех, не считая их двоих. Застыли даже капли пролитого зелья, капающие со стола на пол.

Впрочем, времени оглядываться у девушек не оказалось. Золотистое сияние, исходящее, кажется, из самого центра комнаты, странным образом вдруг свернулось, приобретая контуры… большой птицы с распростертыми крыльями. Гермионе не потребовалось долго гадать, что это такое.

— Феникс! — выдохнула девушка.

— Фоукс! — подхватила Джинни.

Крупная золотисто-красная птица, изящно складывая крылья, спикировала на спинку стоящей в углу кровати. Издав еще одну потусторонне-прекрасную ноту, словно поприветствовав девушек, феникс наклонил голову, всматриваясь в лежащего на кровати человека. В груди Гермионы затеплилась надежда. Если уж слезы феникса могут излечить даже после укуса василиска, то и укус Нагайны должны исцелить! Если Фоуксу удастся вернуть к жизни Дамблдора — у них, может быть, снова появится шанс? У Гарри появится шанс!

Кое-как соскочив со спинки в изножье кровати, феникс медленно, с видимой неловкостью двинулся по постели вверх, перемещаясь от ног к груди своего… хозяина? Покровителя? А может быть — друга? Когти птицы то и дело цеплялись за покрывало, но Фоукс не остановился, пока не оказался возле груди старика. Затаив дыхание, Гермиона и Джинни наблюдали, как благородное создание наклонило голову — и вот из его глаз закапали слезы, сверкающие во время падения, точно хрусталь…

Двадцать минут спустя, Хогвартс, кабинет директора.

Директор школы чародейства и волшебства Хогвартс, Альбус Персиваль Брайан Вулфрик Дамблдор с недоумением рассматривал груду щепок, громоздящуюся посреди его личного кабинета, и бывшую некогда, по-видимому, его собственным рабочим столом. Картину разрушения мило дополняли осколки, оставшиеся на месте стеклянного ящика, в котором хранился меч Гриффиндора. Дамблдор невесело хмыкнул себе в бороду. Из того, что поведал ему феникс, директор уже знал, кто осмелился так неуважительно обойтись с его собственностью — но упаси Мерлин сердиться на мальчишек! В конце концов, вещи — это всего лишь вещи.

Глубоко вздохнув, Дамблдор сосредоточился, обратившись к островку спокойствия и равновесия внутри себя. Через мгновение потайное место за гобеленом, висевшим на стене за его рабочим креслом, засветилось. Отодвинув тяжелую ткань, старик открыл искусно замаскированную дверцу и извлек на свет собственную волшебную палочку. О тайнике, кроме самого директора, знали лишь двое его ближайших доверенных лиц — Северус и Минерва. Дамблдор не сомневался, что ее положил туда один из них. Погладив гладкое дерево, ставшее для него за долгие годы работы с этой палочкой почти таким же родным, как собственное тело, директор несколькими взмахами палочки привел себя в порядок. Длинная серая мантия облекла его фигуру вместо больничной рубашки, очки в форме полумесяцев привычно устроились на носу. Не теряя дальше времени, старик обернулся к устроившейся на своей, к счастью, уцелевшей жердочке птице.

— Понимаю, Фоукс, дружище, ты проделал большой путь и очень устал, — мягко сказал он. — Но мы не можем терять времени. Цена промедления может оказаться слишком высокой. Только один переход. Ты ведь понимаешь, как мне сейчас нужно твое содействие.

Феникс недовольно курлыкнул, но, внимательно посмотрев в глаза директора, согласно кивнул головой и начал расправлять крылья. Оттолкнувшись от насеста, птица рванулась вперед. Маг вытянул руку навстречу — и оба исчезли в золотистой огненной вспышке.

За минуту до этого, Хогвартс, Большой зал.

Битва в Большом Зале была в самом разгаре. Наверное, именно так все и должно было в конце концов обернуться. С одной стороны наседали члены Внутреннего Круга Пожирателей, нанося удары без пощады и оглядки на последствия. С другой стороны насмерть стояли маги Ордена Феникса, каждый из которых понимал, что пути назад сегодня уже не будет. Куда отступать, когда школа почти лежит в руинах, Аврорат разорен и захвачен, а боевые товарищи — вот они, рядом, бьются на пределе своих сил.

Некому было сейчас бросить взгляд со стороны, чтобы увидеть целиком картину битвы — битвы из разряда тех, о которых впоследствии поют песни и слагают легенды. А посмотреть было на что. На то, как с отчаянной, бесшабашной храбростью сыплет заклятиями Сириус Блэк, смеясь в лицо своему противнику Долохову и невзирая ни на поврежденную, почти негнущуюся ногу, ни на треснутые ребра. На то, как, рыча от напряжения, бьется Джаред Поттер, прижимая к груди перебитую заклятием левую руку. На то, как уверенно и со знанием дела наседают на Руквуда, — пожалуй, самого опасного из всех Пожирателей, — Грозный Глаз Грюм и сбросивший Империус Кингсли Шеклболт. Да, их двое против одного — но старик все еще силен, и авроры отнюдь не уверены в своей победе… Некому было оценить и ту безжалостную смертоносную точность, с которой наносят удары по своим прежним «товарищам» бывшие Пожиратели — Северус Снейп и Люциус Малфой.