Родовая магия

— Ну да, конечно, — продолжал возмущаться он. — Он всего лишь поселил в замке жуткое ядовитое чудище, к тому же убивающее одним взглядом, чтобы перебить маглорожденных, — подумаешь, большое дело! Ни капельки не темная магия — может, Уход за Магическими Существами?! Может, он как Хагрид — просто пожалел бедную змейку?

— Да ты выслушаешь меня или нет! — вспылила Гермиона. — Я не оправдываю Слизерина, я просто говорю, что ему не откажешь в уме, и потом, разве врага не надо знать в лицо? И кстати, эти его статьи написаны в тот период, когда он еще не покинул школу, и был другом Гриффиндора и остальных. Он был тогда очень талантливым ученым, и нельзя пренебрегать его работами только потому, что впоследствии он…

— Ладно, суть мы поняли, — перебил ее я, так как эта дискуссия стала меня утомлять. — При чем здесь Малфой и его чистокровность?

— Ну… в общем, статьи древние, и язык довольно витиеватый… — смущенно сказала Гермиона, — но я поняла примерно так: у древних родов, чьи представители из поколения в поколение жили в одном и том же месте, иногда проявляется некая… родовая магия. В месте, где она наиболее сильна — думаю, в доме семейства, — маг из этого рода практически всесилен. Не знаю, насколько это так, но есть и другие эффекты. Эта магия поддерживает членов семьи, хранит, питает силой, защищает… и полный контроль, или хотя бы какую-то приобщенность к ней маг обретает в семнадцать лет. Вроде бы, именно поэтому этот возраст и считается у волшебников совершеннолетием. Вот я и думаю, если Малфой обрел эту самую магию, то может… Ну, может он осознал, что… Что ваша вражда — это детская глупость? Тем более, если он, и правда, отверг сторону Волдеморта.

— Ой, говори что хочешь, Гермиона, я в жизни не поверю, что хорек вдруг стал белым и пушистым, особенно после того, как мы засадили в Азкабан его папашу! — скривился Рон, закидывая в рот сразу горсть драже Берти Боттс. — А если он обрел какую-то там глупую родовую магию, для нас это может значить только одно — больше проблем! И кстати, раз уж на то пошло, я тоже чистокровный! Почему я не обрел никакую «родовую магию» в таком случае? — спросил он. Гермиона виновато поглядела на него.

— Потому что ты не наследник рода, Рон, — объяснила она. — Я спрашивала у Билла летом, и он подтвердил, что после семнадцатилетия ощутил, как его силы выросли, а дома он чувствовал постоянную ответственность за семейное благополучие. Поэтому и нанялся на работу в Гринготтс почти сразу, как окончил школу — чтобы помогать родителям.

— Да? Вот как? — с деланным равнодушием проговорил Рон, отворачиваясь к окну. Лицо его стало холодным и замкнутым, и он даже потерял интерес к сладостям. Откусив кусок тыквенного печенья, я открыл пакетик с соком, и тоже задумался, не прекращая жевать.

— Говоришь, это могут только чистокровные? — спросил я у Гермионы. Интересно, может ли она дать ответ на вопрос, который мучит меня с самого моего дня рождения?

— Ну вроде того, — согласилась Гермиона и посмотрела на меня с подозрением. — А что, ты тоже… что-то получил в день рождения? В смысле, какую-то магию? — в ее глазах не было и тени зависти, только бешеный энтузиазм. Я смущенно пожал плечами.

— Ну… не то, чтобы магию… Просто я многое осмыслил и понял… Но да, да Гермиона, я чувствовал какие-то магические волны, в свой день рождения. Правда, я тогда отнес это на счет эйфории по поводу того, что мне теперь можно колдовать, когда вздумается.

— Я так не думаю, — отозвалась она. — Я помню утро твоего дня рождения, и твою эйфорию… А тебе тогда не показалось, что все твои заклятия получались… ну я не знаю, чуточку более сильными и более точными, чем обычно? — Я помолчал, и бросил взгляд на Рона. Тот по-прежнему смотрел в окно с отсутствующим видом. Я вздохнул, и решился. Конечно, мне не хотелось ранить его чувства, но узнать правду казалось более важным делом.

— Да, показалось, — сказал я Гермионе. Она буквально просияла.

— Но Гарри, это же замечательно! Это наследие! — пришла в восторг моя лучшая подруга. — Правда, это может быть лишь отголосок — Все-таки, Нора это дом семейств Уизли, а не твоего. Но они друзья, поэтому ты получил хоть что-то. Вот будь ты на вражеской территории, у Малфоев, например, тогда семнадцатилетие тебя бы только ослабило. Но теперь, если ты обрел силу своего рода…

— Да как он мог обрести силу рода, если он полукровка! — неожиданно почти выкрикнул Рон, поворачиваясь к нам. — Ты сама сказала, дело в чистокровности!

— Ну… Понимаешь, Рон… — Гермиона замялась. — Слизерин не очень вдавался в подробности, так что я не знаю, возможно ли это… Но в конце концов, в том, что касается Гарри, ничего и никогда не бывает по-обычному, не так ли?

— Угу, — мрачно откликнулся тот, снова уставившись в окно. Я, закусив губу, отложил в сторону печенье — есть совсем расхотелось. Неужели опять, как на четвертом курсе, Рон обиделся на меня за то, о чем я не просил?

— Рон? — осторожно позвал я, но тот только посмотрел на часы и встал на ноги, выбираясь из-за столика.

— Нам пора патрулировать коридоры, — бросил он, вытаскивая из внутреннего кармана мантии палочку. Гермиона вздохнула, виновато посмотрела на меня, сочувствующе погладила по плечу, и поспешила вслед за Роном.

Оставшись один, я забрался в угол сиденья, ближе к окну, и стал смотреть на проносящиеся мимо деревья. Было грустно и тоскливо. Ну неужели Рон не может преодолеть свою обиду? Ведь смог же я пережить, что его, а не меня назначили старостой факультета! А он? На четвертом курсе чуть не полгода дулся, что его не взяли на Турнир Трех Волшебников, в прошлом году почти перестал разговаривать со мной и Гермионой из-за того, что его не допустили в класс продвинутого зельеварения… Несколько месяцев дулся, и все рычал на нас, что мы, дескать, подлизываемся к Снейпу — хотя на самом деле курс набирали по результатам СОВ, к которым Мастер Зелий не имел никакого отношения. Как только хватило сил потом помириться… Все равно, вплоть до самого лета в отношениях между нами тремя был какой-то холодок, который рассеялся только с моим приездом в Нору незадолго до семнадцатилетия. А может, этому способствовал мой скоротечный роман с Джинни, который как раз начался в конце прошлого семестра? Рон тогда сразу оттаял…

Но незадолго до начала учебы я начал понимать, что что-то не так в наших отношениях с Джинни. Конечно, она очень популярная девчонка, симпатичная и все такое, а я всего лишь семнадцатилетний парень, и во мне бушуют гормоны. И все-таки этого оказалось недостаточно. С одной стороны, общаться с Джин было весело, но как-то… пресно, что ли? Уж слишком я привык видеть в ней младшую сестренку Рона, почти сестру и мне самому. И потом, если с какой-то другой девушкой я, может, и мог бы пойти на поводу у гормонов, как Рон с Лавандой в прошлом году, то с Джинни приходилось все время помнить о том, чтобы не обидеть ее семью. Ручаюсь, если б я отважился с ней переспать, сейчас мы бы уже были обручены. Мерлин, да я прикоснуться к ней лишний раз боялся, переживал, что нас могут увидеть ее домочадцы.