Александр Сухов - Охотник, главный файл

"Интересная позиция! - Шуршак остановился как вкопанный, принял вертикальную стойку, опершись на четыре задние лапы и воздев переднюю пару к небесам - признак крайней степени удивления. - Выходит, когда все вокруг дерутся, гномы отсиживаются (спасаются, трясутся от страха, прячутся) в своих горах?"

- А чего же тут странного, - недоуменно захлопал своими длинными девичьими ресницами Глан. - Каждый спасается, как может.

"У нас - формиков такой вариант (демонстрация трусости, вопиющий нонсенс) никогда бы не прошел, - не без оттенка гордости сообщил гигантский муравей и тут же пояснил свою мысль: - У нас если доминанты договорились между собой воевать (сокращать количество особей, выявлять и уничтожать слабых) значит, даже трутни и самки должны покинуть муравейник, чтобы при помощи крепких челюстей и магии отстоять свое право на существование. В результате данных мер селективного свойства происходит регулярное обновление популяции".

- Не хило! - только и смог сказать Глан. - Крутые вы ребята! А с виду - ты, конечно, Шур, извини меня за прямоту - тюфяки тюфяками. Бегаете себе взад-вперед, суетитесь, кормите бесчисленную ораву трутней и самок. Да с вашей плодовитостью можно было бы уже давно захватить весь Мир.

"Могли бы, Глан, да возможности не имеем, Нашлись среди вас - людей умники, которые предлагали нам заселить (оккупировать, завладеть, аннексировать) соседние острова или вовсе перебраться на какой-либо континент, чтобы за янтарной камфарой далеко не ходить (плыть, перемещаться по морю, преодолевать стихию). Не получилось. Животворящие Кристаллы имеются только на острове, который вы именуете странным словом "Берахли" - бессмысленный, на мой взгляд, набор звуков куда лучше... - Шуршак выдал яркий слоган-образ, включающий в себя одновременно и понятие родины и вкусной еды и многого-многого другого приятного, что невозможно выразить даже на богатейшем и весьма сложном языке лесного народа. - А без соседства с означенными камнями каждая последующая генерация формика сапиенс постепенно начинает мельчать, теряет способность к логическому мышлению и со временем превращается в обыкновенных, подвластных природным инстинктам, муравьев".

Следующий вопрос юноши оказался вполне предсказуемым:

- Шур, расскажи об этих ваших кристаллах поподробнее.

"Да нечего особенно рассказывать. С виду похож на хрусталь, только излучает свет, тепло и еще какую-то эманацию. Так вот, чтобы из коконов вышли разумные особи, необходимо каждый поднести к Животворящему Кристаллу и подержать некоторое время. Меня в зачаточном состоянии по случайному стечению обстоятельств приносили к нему дважды, поэтому я такой исключительный (особенный, дефективный, неполноценный, гениальный). Это хорошо, что мне повезло с тобой познакомиться, случись очередная тотальная война (побоище, битва, брань) бедного Шуршака растерзал бы первый встреченный им воин и неважно, свой или чужой, ибо на время войны наши патриархи с помощью магии отключают разум у всех особей, чтобы ни жалости, ни страха - только инстинкт убивать (крушить, рвать на части)".

- Ладно, Шур, уж очень-то не переживай. Как у нас говорят: "Все хорошо, что хорошо кончается".

"Сомнительное утверждение (выражение, мысль, формулировка), - забавно пошевелил усиками и жвалами формик. - Но в данном конкретном случае для меня все закончилось (завершилось, иссякло, миновало) вполне приемлемо: я путешествую в компании приятного (полезного, доброго, чуткого) существа, познаю недоступные моим бывшим соплеменникам тайны (загадки, секреты, головоломки) Мироздания".

- Ну вот видишь, нет худа без добра, - по-доброму улыбнулся юноша.

На этот раз формик оказался не столь терпим к словам приятеля и едва не замучил его до смерти долгой и занудной нотацией на тему вопиющей абсурдности данного утверждения. Ибо добро и зло, по его глубокому убеждению - суть понятия чисто субъективные.

"Добро для одного, - изрек безапелляционно Шуршак, - худо или зло для другого. Поэтому твое несуразное (нелепое, глупое, лишенное логики) утверждение правильнее звучало бы так: "Добро - зло, а зло - добро". Отсюда вытекает следующее умозаключение, что ни добра, ни зла не существует, а имеется лишь отношение того или иного индивидуума к тому или иному событию, а из этого факта можно сделать ряд..."

- Во-во, - с нескрываемой усмешкой в голосе сказал Охотник, - если по твоей умной "репе" какой-нибудь исключительно нервный лесоруб заедет обухом топора, а ты за это наградишь его смачным кислотным плевком, да прямо в глаз, кому от этого будет добро? А?! Ответь-ка мне, мил друг?!

"Ну, если подумать, - в мыслепосыле формика явно отмечались нотки смущения - похоже, немудреный вопрос приятеля застал его врасплох, ведь на поверку выходило: одному страдать от сотрясения мозга, другому ходить без глаза, - наверняка можно что-нибудь придумать".

- Вот ты и думай, покамест, а меня избавь от твоих философских изысков.

На что муравей-мыслитель обиженно замолчал, а может быть, принялся искать ответ на каверзную загадку хитроумного двуногого существа.

Однако Глан не позволил другу предаться в полной мере философским изысканиям. Вид прокативших только что стальных громадин отчего-то вернул его к воспоминаниям трехдневной давности, и он решил поделиться с Шуршаком кое-какими своими опасениями:

- Представляешь, Шур, тут бородатые мерзавцы крепко меня подставили. Наплели сначала про давно утерянный перстенек какого-то там Талана, мол, только что в хрониках обнаружили упоминание. А сами вот уже пять тысяч лет только и думают, как бы убрать его из Проклятого Рудника. В результате, нашли простака Глана и облапошили как дитя малое. Короче, нашел я эту штуковину и надел на палец, иначе бы на веки остался бы под землей. Тут еще один артефакт мне как бы случайно под руку подвернулся, а потом как по заказу "каменный цветок" именно в тот момент, когда я расстрелял последний магазин и использовал последнюю гранату. Вот ты, как величайший теоретик и, как ты сам себя называешь: Числовых Рядов Пастырь, объясни мне бестолковому, как все это соотносится с той самой теорией вероятности, о которой ты мне все уши прожужжал?

"Ну-ка, ну-ка, Глан, - Шуршак, аж замер на месте в позе мыслителя, иначе говоря, принял вертикальное положение, опершись на четыре задних лапы, а две верхние поднял вверх, будто собирался ими объять всю небесную твердь и уставился на друга своими фасеточными глазищами. При этом его жвала и чуткие усики зашевелились с такой скоростью, что Глан даже забеспокоился, как бы они не оторвались. - А теперь с самого начала и по порядку. А лучше распахни пошире сознание, я сам увижу все, что меня интересует".

Юноша ужасно не любил, когда любознательный формик начинал копаться в его мозгах. Однажды он извлек из его памяти такое, чему вообще не нашлось и не могло быть никакого логического объяснения. Какая-то страшная гигантская образина, хватает его своими когтистыми лапами, взмывает в темные небеса, и несет куда-то. А внизу творится что-то ужасное: пламя в десятки саженей высотой, мечущиеся посреди огня фигуры людей и животных, и как апофеоз, надвигающийся на горящий город тяжелый облачный вал, весь пронизанный яркими всполохами грозовых разрядов. Картина была настолько фантастичной, что Глан ни на мгновение не усомнился в том, что и горящий город, и страшное крылатое существо, и все остальное - всего лишь плод его, несомненно, богатого воображения, точнее - проделки непредсказуемого подсознания. И все-таки на этот раз юноша вынужден был допустить формика в самые потаенные глубины своего сознания, поскольку, несмотря на легкий нрав и наплевательское отношение к любым жизненным сложностям, гномье колечко с печаткой, странным образом исчезнувшее с его пальца, не давало ему покоя.