Олег Бубела - Герой (СИ)

Я замолчал и внезапно обнаружил, что снова сжимаю кулаки. Так, необходимо успокоиться, иначе брат сейчас получит по зубам. Да, он это заслужил, но беззубый король будет для своих подданных отличным поводом для шуток, а достоинство семьи нужно оберегать. Я сделал глубокий вдох, постарался расслабиться и поинтересовался:

— Значит, делали на меня ставки, как на беговую лошадь? Так почему же ты еще и с Миром не догадался поспорить?

— Пятьдесят, — смущенно ответил Фариам.

— Что пятьдесят?

— Пятьдесят великолепных гномьих клинков, — уточнил брат. — Мирин почему-то решил, что ты продержишься всего пять дней.

— Мля-я-я… — протянул я и без сил опустился в кресло.

Обеспокоенный Фариам подошел ко мне и взял за плечи:

— Алекс, ты чего?

— Десять дней! Десять дней я терпел все это издевательство, насиловал себя и измывался над своими чувствами!.. Фар, за что?

Я закрыл горящее лицо руками и откинулся в кресле.

— Алекс, что с тобой? Алекс! — король наклонился и обхватил меня за плечи, но видя, что я никак не реагирую, попытался объясниться: — Прости, брат, я не предполагал, что для тебя это будет так тяжело. Я думал, что тебе, наоборот, будет полезно повращаться в этих кругах, узнать нравы знати, чтобы быть подготовленным к поездке в Гномьи горы. И не думай, что я просил тебя помочь мне только из-за спора. Ты полагаешь, мне так был важен этот выигрыш? Нет, благодаря тебе я успел за эти дни сделать столько всего, что даже и сам не ожидал. Первые караваны уже направились в степь, Школа набирает еще три сотни детей, с имперцами мы уже выбрали оптимальную стратегию поведения, в королевстве идут такие реформы, что просто за голову хватаешься, армия реформируется, укрепляется граница с Империей… Всего и не перечислишь! И все это получилось благодаря тому, что ты приковал к себе внимание всех этих придворных лизоблюдов, да так, что они забыли обо всем на свете. Алекс, я не знаю, как тебе это удалось, но вся знать говорит только о тебе, давая мне свободу маневра и не отвлекая на разные пустяки и мелкие жалобы. Без тебя я бы ни за что не справился, да еще в такой короткий срок, а большинство законов и торговых договоров вообще появились исключительно благодаря твоим подсказкам! Прости, что не сказал тебе об этом раньше… Но почему тебе так плохо на этих дворцовых приемах? Разве тяжело несколько часов просто нести вежливую чушь с умным видом?

Я понял, что брат действительно ни о чем не догадывался. Он искренне верил, что для меня это ничего не стоит. Это принесло мне хоть какое-то облегчение, поэтому я убрал руки и взглянул в лицо брата. Ощущая опустошенность и громадную усталость, я тихо спросил его:

— Фар, а скажи мне, ты уже начал чувствовать эмоции других людей?

— Твои я чувствую очень отчетливо. Сейчас у тебя преобладает печаль… Но других людей я слышу не так сильно. Скорее, это какие-то отголоски чувств, очень слабые и еле различимые.

— Вот когда эта способность заработает в полную силу, тогда ты сам поймешь, как тяжело мне быть на этих приемах.

— Но почему? — недоуменно спросил Фариам. — Ведь это всего лишь эмоции?

— Ты говоришь, что чувствуешь меня, а вот возьми и представь, что тебя окружают десятки человек. И у всех их такие же сильные чувства, но разные, а иногда диаметрально противоположные. А хуже всего, что они, как бы ни старались, не могут их скрыть за своими масками, и это несоответствие рождает в твоем сознании путаницу. Но ведь ничего сделать нельзя, и ты постепенно начинаешь захлебываться в чужих эмоциях, которые подчиняют тебя, влияя на мысли. А закрыться, спрятаться от всего этого невозможно, приходится только сцепить зубы и терпеть, постепенно зверея и надеясь, что хотя бы злость сможет вытеснить чужие чувства…

Фариам опустился передо мной на корточки и тихо сказал:

— Прости меня, брат. Прости, если можешь…

Я чувствовал его раскаяние, его стыд, его сожаление и знал, что понимаю его. Понимаю и принимаю таким, каков он есть. Да, пусть он расчетливый политик и прожженный интриган, но он действительно не догадывался, что для меня это будет так нелегко. Да что там! В эти последние дни я впервые за долгое время испытал страх. Страх, который постоянно возникал у меня при мысли о том, что мне придется пережить это вновь.

— Ладно, проехали, — ответил я брату. — Я смогу ради тебя выдержать еще один день… Во всяком случае, очень постараюсь не поубивать там всех. Но завтра утром я уеду в любом случае. Если хочешь, могу зарядить твой артефакт, если же нет…

— Ты больше не обижаешься?

— Фар, а ты разве не чувствуешь?

Брат улыбнулся.

— Тогда пошли в сокровищницу!

После нескольких минут блуждания по коридорам и спуска по длинной витой лестнице в подвал мы остановились возле большой крепкой двери, которую охраняла пара вооруженных до зубов воинов. Осмотрев их, я понял, что моим Кэльвам они сильно уступают, так что большим препятствием на пути того, кто соберется ограбить Фариама, не будут. Скорее всего, они поставлены тут по традиции или для необходимого антуража. Повозившись с большим хитрым ключом, брат открыл дверь и впустил меня внутрь. В сокровищнице было темно, так что Фариам сразу зажег большой светляк, а я начал осматриваться.

Помещение было большим и просторным. У стен стояли многочисленные ящики, стенды с оружием, шкафы с многочисленными полками, на которых в основном стояла посуда. Никаких драгоценностей на полу не валялось, да и золота по щиколотку, как любят описывать в фэнтезийных романах, тоже не наблюдалось. Просто у одной из стен стояло множество сундуков, некоторые с открытыми крышками, позволяющими разглядеть монеты внутри. К сожалению, я не увидел и «яркого блеска сокровищ, что слепил глаза», «радужных переливов драгоценных камней» и прочего, что так любят вставлять земные писатели в своих опусах. Больше всего эта сокровищница напоминала обычный склад со всякого рода барахлом и никаких восторженных чувств не вызывала.

Приглядевшись магическим зрением, я обнаружил несколько скрытых плетений и понял, что артефактов тут больше одного. Попросив показать все свое магическое богатство, я дождался, пока Фариам пороется в шкафах и извлечет на свет десяток различных предметов. Все они были либо амулетами, либо артефактами, так как я со своими скудными знаниями не мог понять, у какой вещи плетение является стандартным, а у какой — уникальным. Рассматривая их по одной, я выпытывал у брата, для чего они служат, и запоминал структуру плетений. Знания лишними не бывают, а для меня это было совсем несложно.

Среди предметов было три ножа, которые благодаря скрытому плетению могли разрезать все, что угодно. Как я понял, это был несколько видоизмененный аналог моего лезвия, сфокусированный в предмете и предназначенный для использования немагом. К настоящему моменту энергия была только в одном ноже, а два других давно выдохлись, поэтому я их слегка подзарядил. Остальными артефактами были знакомая мне расческа, родственницу которой посеяла Алона, два огненных амулета, которые особого интереса не представляли, но были сделаны в виде красивых украшений, поэтому и очутились в сокровищнице, одна серебряная палочка с усыпляющим плетением, которое Фариам сразу же попросил на нем не испытывать, и красивое золотое ожерелье с маленьким сафрусом. Именно последнее и являлось тем самым артефактом, который мне необходимо было наполнить силой. Прихватив его, мы отправились обратно.