Цвет Надежды

Для того чтобы хоть чуть-чуть проникнуть сквозь созданную им самим стену, нужно от многого отказаться. От дружбы… Гермиона вдруг представила, что случится с ее друзьями, если они вдруг узнают о ее странных намерениях. Они не простят. Никогда. Да она и сама себя не простит. Готова ли она к такому — остаться без друзей здесь и неизвестно что получить там?

Как все непросто!

Гермиона уснула только под утро. А потом раскричался будильник, который она забыла выключить с вечера в честь выходного дня. Немудрено. Она обо всем вчера позабыла. В первую секунду все показалось сном: ночные метания на смятой постели, сомнения, слезы от осознания собственной слабости и нерешительности, а главное — его письма. Рука сама собой метнулась под подушку, и пальцы нащупали шероховатую поверхность пергамента.

«Спокойной ночи».

Да уж. Его пожелание исполнилось с точностью до «наоборот».

А потом был теплый душ и попытки собраться с мыслями. Не очень удачные. И вот она уже минут двадцать сидит на застеленной постели, нервно покачивает ногой и старается найти предлог не выходить сегодня из комнаты. Ее напряженный взгляд, скользящий по привычным вещам, то и дело останавливается на тапочке, который норовит упасть с раскачивающейся ноги. «Упадет или нет?»

В дверь негромко поскреблись. Девушка бросила взгляд на часы. Девять утра. Что-то Джинни рановато. То, что это Джинни, не вызывало сомнений. К ней никто особенно не ходил. Рон с Гарри иногда. А вообще они предпочитали встречаться в гостиной. В комнате было как-то неловко. И опять-таки непонятно, когда это началось. Раньше все было проще, а вот в этом году Рон был занят своей девушкой, поэтому редко бывал здесь, а Гарри… Гарри был молчалив и серьезен, если доводилось бывать у нее, и как-то всегда старался быстро уйти. В те редкие минуты чувствовалось напряжение, витающее в воздухе. Словно он всегда хотел что-то сказать и никак не мог решиться.

А вот Джинни периодически заглядывала, неизменно внося сумбур и непривычное оживление в размеренную жизнь старосты Гриффиндора. Она была юной, яркой и беззаботной. Такой, какой Гермионе никогда не быть. Может, это была одна из причин, по которой девушки так и не сблизились.

В дверь снова поскреблись.

— Входи! — крикнула Гермиона.

Она так и не придумала достойной отговорки, а банальное «Голова болит», — произносить не хотелось.

Дверь отворилась, и девушка с удивлением увидела Гарри, смущенно потиравшего шею и явно что-то задумавшего. Это заставило насторожиться.

— Привет, — негромко проговорил он, а потом окинул ее взглядом и добавил. — Все в порядке?

— Да ты расстроенная какая-то.

— Я просто плохо спала. Не бери в голову.

— Понятно, — протянул Гарри и прошелся по комнате.

Он немного постоял у стола, глядя в окно, затем развернулся к девушке спиной и направился к книжному шкафу. Засунув руки глубоко в карманы джинсов, юноша стал разглядывать книжные полки.

Гермиона видела, что он чем-то обеспокоен. Его что-то угнетает.

— Гарри, — позвала она.

Он чуть вздрогнул и обернулся. Выдавил из себя улыбку.

— Рон умирает от голода. Так что я пришел поторопить тебя на завтрак.

— А почему Рон сам не пришел? — девушка изобразила шутливое возмущение. — Как мы его вчера на обед еле дождались…

Гарри снова улыбнулся. Как он любил моменты, когда все было легко и просто. Вот как сейчас. Ее улыбка, возмущенный возглас в адрес Рона.

Юноша вздохнул,

— Он решил подставить меня под твой праведный гнев.

Девушка рассмеялась.

— Ладно. Я почти готова. Только обуюсь.

Пока она доставала башмачки, завязывала шнурки, Гарри все так же демонстративно рассматривал книги. Наконец он негромко произнес то, что жгло, что не давало спокойно дышать:

— С дорогими мне людьми всегда происходят несчастья.

Гермиона, нагнувшаяся к башмачку, резко вскинула голову, убрала мешающие волосы за ухо и поднялась на ноги. Она смотрела в его напряженную спину. Все в нем было так привычно и уютно. Даже эти его приступы меланхолии. А чего еще можно было ожидать от человека, который столько пережил?

— Выходит, мы с Роном тебе совсем не дороги? С нами же все в порядке.

— Не говори ерунды. Это… сейчас в порядке, а…

— Гарри, — девушка осторожно приблизилась и, просунула руку ему под локоть, обняв его крепко-крепко. Носом она уткнулась в его плечо. Такой знакомый запах. Его левая рука, которую она держала, по-прежнему находилась в кармане. Правая же метнулась вверх, крепко сжав ее сцепленные кисти. В этом жесте было столько эмоций.

— Я не хотел быть тем, кем стал. Почему все так? Мои родители. Сириус. Почему именно я?

Гермиона ничего не могла ответить на этот вопрос. Она не знала, почему для своих игр судьба выбрала именно его.

— Гарри, все будет хорошо. Мы с Роном всегда будем с тобой.

— Будете со мной, — медленно произнес Гарри, подняв лицо к потолку.

Милая, добрая Гермиона. Как она не понимает, что это последний год их учебы? Потом — взрослая жизнь. У каждого своя дорога. А он будет один. Всегда один. Если только не наберется смелости или глупости сказать ей все. Но как быть с роком, преследующим его близких?

— Все будет хорошо, поверь.

Ее губы прижимались к его плечу, горячее дыхание обожгло кожу сквозь тонкую ткань футболки. А может, гори оно все синим пламенем?! Ведь есть сегодняшний день. Почему он должен думать о будущем? Этого будущего, может, не будет вовсе.

Юноша медленно повернулся, заставив девушку чуть отклониться. Ее удивленный взгляд сейчас был так близко. Если чуть-чуть податься вперед, можно коснуться ее губ. И он станет первым. Первым мужчиной, ее поцеловавшим. Гарри был в этом уверен.

— Нет! Ну, по мне уже поминки скоро справлять можно будет такими темпами!

Недовольный голос Рона Уизли ворвался в хрупкий мирок.

Гарри тут же отпрянул в сторону, врезавшись плечом в книжный шкаф. Гермиона послушно разжала руки, выпуская его. Она и сама оказалась завороженной моментом. Только… Гарри был самым милым, самым любимым и самым родным… другом. Еще несколько месяцев назад она бы о большем и мечтать не могла. А теперь ей это не нужно. Повзрослела?

— Уже идем, — голос Гарри был необыкновенно резок.

Рон удивленно перевел взгляд с одного на другого.

— Я чему-то помешал? — неуверенно пробормотал он.

— Чему ты мог помешать? Мы просто говорили о жизни. Правда, Гермиона?

Девушка согласно кивнула.

— Идем, — Гарри окончательно взял себя в руки и протянул ей ладонь.

Гермиона обхватила ее и почувствовала дружеское пожатие. Знакомое тепло. Рон тоже протянул руку, легонько сжав ее пальцы.

— Давайте никогда не будем расставаться? — внезапно произнесла она.