Цвет Надежды

Когда мы счастливы, мы слишком часто говорим, не думая.

— Какой список? — вопрос прозвучал рассеянно.

Он уже не вникал в слова… до какого-то момента. А потом его губы замерли на ее плече.

Гермиона в ужасе распахнула глаза, осознав, что она сказала. Словно в замедленной съемке она видела, как его изломанное отражение отклонилось, а потом шагнуло прочь.

Боясь того, что может увидеть, девушка медленно обернулась. Перед глазами все еще стояло его искаженное отражение. Лучше бы она продолжала смотреть в оконное стекло, потому что человек напротив изменился в считанные доли секунды. В серых глазах больше не было дурмана страсти, в них не было нежности, не было тепла. Потрясение — в первый момент. А потом — осознание.

— Повтори… — голос прозвучал еле слышно, но от тона этой… просьбы?.. приказа стало холодно.

Гермиона нервно натянула сползшее платье на плечо, дрожащей рукой провела по волосам.

— Драко, я могу все объяснить.

— У Дамблдора старческий маразм? Он забыл о своем обещании?

— А у тебя, видимо, девичья память, и ты тоже забыла мне об этом сказать.

— Драко… Пожалуйста, выслушай! Я сотни раз собиралась тебе сказать. Но я боялась твоей реакции и…

В глубине его глаз что-то мелькнуло. Гермиона приободрилась. Они же взрослые люди. Они смогут все выяснить, обсудить. Пусть она представляла себе этот разговор совсем не так. Что с того? Реальность всегда шла вразрез с ее мечтами.

— Я собиралась все объяснить. Я… много раз собиралась. — Гермиона в отчаянии вглядывалась в знакомые черты, силясь отыскать понимание, прощение. — Я хотела… ну не смотри ты так, пожалуйста!

Она сделала шаг к нему, потом остановилась и сжала кулачки. У нее не было сил как-то это объяснить. Вдруг все объяснения, выраженные глупыми словами, показались совсем ненастоящими, неправильными. Почему же он просто не видит ответ в ее глазах? Она не могла подобрать нужных слов под этим взглядом.

— Скажи что-нибудь, — глухо попросила она.

Однако он просто смотрел, не делая попыток заговорить. Он смотрел так, словно видел ее впервые. А может быть, и вправду впервые за несколько месяцев он смотрел сквозь призму здравого смысла. Гермиона не выдержала этого тягостного молчания. Она не привыкла к подобному. Гарри, Рон предпочитали наорать, что-то швырнуть. Это было понятно. А здесь…

Гермиона бросилась к нему и крепко обняла за шею. Он не обнял в ответ. Но ведь и не оттолкнул. Девушка верила, что все поправимо. Верила всем сердцем. Не может все закончиться вот так!

— Драко, я прошу тебя. Я понимаю, что ты сейчас думаешь обо мне Бог весть что, но дай мне шанс все объяснить. Я прошу.

— Не прикасайся ко мне.

— Что? — от неожиданности она замерла.

Тогда он просто сжал ее запястья и сбросил с себя ее руки. Гермиона устало прижала ладонь ко лбу, видя, что серебряный дракон уже не стесняется. Его глазки неотрывно следили за ее действиями. Казалось, он сейчас взмахнет крыльями и увеличится в размерах, чтобы разорвать ее на части. Лучше бы так и случилось, потому что стоять здесь было во сто крат хуже. Медленно умирать под безразличным взглядом. Страшно. Пусто. Холодно.

Она скользнула взглядом от медальона вдоль серебряной цепочки до бешено колотящейся жилки.

Боже! Что же теперь делать? Она понятия не имела.

Однако он, кажется, уже решил, как следует поступить. Гермиона отстраненно наблюдала, как юноша поднял с пола свою рубашку, натянул ее, попав в рукав лишь с третьего раза, и принялся застегивать, пропустив пуговицу. Она хотела было ему об этом сказать, но он упорно смотрел в пол, и пропущенная пуговица так и осталась незамеченной. Юноша молча прошел мимо нее, сдернул со стула мантию и направился к выходу. Гермиона чувствовала, что должна что-то сделать, но не понимала, что именно. У нее не было опыта в выяснении отношений. Ее жизнь до этого не рушилась в считанные секунды. Окликнуть? Объяснить?

— Драко. Не уходи. Ну я прошу тебя.

Он остановился, медленно обернулся.

Гермиона облегченно выдохнула. Он остался. Он выслушает. Иллюзия разбилась, когда он заговорил тихим слегка надтреснутым голосом:

— Знаешь, ты чертовски хорошая актриса… — она почти ожидала услышать «Грейнджер». Это будет означать конец. Так ей казалось. Но он просто сделал паузу и продолжил: — А я все ломал голову, почему же так случилось. С чего вдруг? Думал, какие-нибудь остаточные явления памяти.

Он зло усмехнулся.

— Дамблдор попросил, — она попыталась сглотнуть — комок в горле мешал говорить, — попросил помочь, и…

— Ах, Дамблдор попросил? У нас теперь все за всех решает Дамблдор? Хотя… почему теперь. Так всегда было. Для вас, гриффиндорцев, он — сам Мерлин!

— Нет. Он заботится о тебе.

— Ему плевать на меня! И на тебя, если на то пошло! Поттер — единственный, кто имеет значение. Хотя и на Поттера ему тоже плевать. Был бы Лонгботтом избранным, все носились бы вокруг него!

— Знаешь, мне плевать, чем были вызваны твои жалость и участие. Я просто поверить не могу, что попался на это.

Его лицо озарилось улыбкой. Только слишком злой и неподходящей столь юному созданию. Он посмотрел в потолок.

— Идиот! — сказал он сам себе.

Гермиона почувствовала, что слезы все-таки потекли. Она сердито смахнула их и сделала шаг вперед, но он дернулся от ее движения так резко, что ударился локтем о косяк. Поморщился, усмехнулся.

— Драко, это не было жалостью, и это не связано с…

— Да плевать мне, с чем это связано! Я даже рад, что так получилось. К лучшему. Не буду больше попадаться на подобные дешевые уловки.

— Прекрати! — слезы уже текли по ее щекам.

— Мне одно непонятно, — жестко продолжил юноша, словно не замечая ее отчаяния. — Зачем вот это все? — резким взмахом он обвел комнату, наполненную шумом дождя и светом свечей. — Или вот-вот сюда ворвется Поттер и с полным основанием приложит меня о стену, наконец избавившись от всех комплексов, которые мешают ему победить Волдеморта?

— Господи! Ну что ты говоришь? Причем здесь Гарри?! Вот это все, — отчаянный взмах, — не имеет никакого отношения ни к Дамблдору, ни к Гарри. Все так глупо получилось. У нас ведь очень странные отношения. И я никогда не была уверена в том, что я могу тебе сказать, а что — нет. И Дамблдор…

Бедная Гермиона считала, что он все поймет, услышит, поверит. Как мало у нее было опыта в подобных вещах. Ведь бывают моменты, когда кто-то просто тебя не слышит. И что бы ты ни говорил, как бы ни оправдывался, там — за стеной отчаяния, обиды, боли — тебя совсем не слышно. Не сейчас.

— Я уже верил тебе. Мне хватило.

С этими словами он дернул дверную ручку, чертыхнулся, достал палочку, произнес отпирающее заклинание и распахнул дверь. Словно со стороны Гермиона наблюдала, как он быстро сбегает по лестнице, комкая в руках свою мантию. А потом дверь ударилась о стену коридора и, отскочив от нее, захлопнулась.