Цвет Надежды

Странно складывается жизнь. Мариса… Теперь Нарцисса… их защита была призвана спасти одного-единственного человека. И очень скоро Драко сам это поймет. И что тогда? Согласится ли он с такой ценой за свое спасение?

Это — тупик. То, что Драко не оставит Нарциссу там, Северус понял сразу. Безошибочным чутьем, по тем оттенкам эмоций, которые появились в последние месяцы у мальчика при словах о матери. Северус осознавал, что это — безумие. Вряд ли семнадцатилетний волшебник сможет что-то противопоставить силе, с которой столкнется. Он же не Поттер, который может наклониться завязать шнурок, избежав тем самым летящего заклинания. И все потому, что звезды так легли. С Драко все иначе.

Северус быстро встал из-за стола и прошелся по кабинету. Он упустил время. Он! Как он мог не додуматься сразу?! Да, сначала он был обеспокоен отъездом Драко… А все Грейнджер. Сама что-то напутала и его ввела в заблуждение. Но потом-то! Потом!

Мысли вернулись к письму Люциуса. И где-то на дне души шевельнулась надежда. Сначала, увидев гербовую печать, Северус почувствовал волну злости, но прочитав несколько строк, так и прирос к месту. Первой мыслью было: это писал не Люциус.

Однако проверка показала, что строки выводил именно Малфой-старший. Причем писал не под действием империо . Слишком… настоящим было письмо. За долгую жизнь человека, работающего на две стороны, Снейп повидал всякого. Он видел письма, написанные под воздействием заклинаний рукой, дрожащей от боли, страха, гнева. Порой письма были логичны до оскомины. Значит, писались под чью-то диктовку. Такие письма были видны по первым строкам. Это же письмо было… пустым. Северус не к месту вдруг вспомнил о том, как однажды, еще работая в лавке Олвана, возвращался домой по темной улице. Мог бы вернуться камином, трансгрессировать, но предпочел идти, слушая шорох листьев под ногами. В ту пору он любил думать на ходу. На темной и неприветливой улице горел один-единственный фонарь. Тускло-желтый, раскачивающийся на осеннем ветру. Словно кусок чужого солнца, пойманный и запрятанный в прочную клетку за толстое стекло. Тогда Северус подумал об одиночестве. Одинокое пятно среди черноты. Этот же фонарь он вспомнил, скользя напряженным взглядом по строчкам, написанным Люциусом. Почему?

В письме не было ничего и в то же время было все… Как объяснить? Люциус рассказал о том, что Нарцисса прибыла в поместье, и он хотел бы видеть Драко дома на зимних каникулах и просит Северуса поговорить с сыном.

Вот эти-то строчки и заставили зельевара так сжать пальцы, что хрустнуло и разлетелось на кусочки длинное перо. Так непохоже это было на всегда спокойного и заносчивого Люциуса. Впервые не было снисходительности, не было пренебрежения. Была… усталость. Старший Малфой словно перекладывал ответственность на кого-то более сильного. Ведь прекрасно понимал, что Снейп сам решит, поговорить с Драко, или же сделать вид, что письма не было. Что это было? Доверие? Вряд ли… Скорее осознание того, что Северус может сделать что-то из того, что сам Люциус сделать уже не в силах.

Северус вспомнил, когда видел гордого отпрыска старинного рода в последний раз. Это было в банке Гринготтс, куда Северус заехал по делам Хогвартса, а Люциус, видимо, по своим собственным. Малфой в дорогом костюме выделялся на фоне темной стены грубой кладки изяществом и неистребимым налетом изысканности. Словно драгоценный камень на фоне неподходящей ему оправы. Он поприветствовал Северуса легким кивком и тут уже отвернулся, давая понять, что совсем не расположен беседовать с деканом собственного сына. Тогда душу кольнуло подобие досады. Прошло много лет, но Северус до сих пор болезненно воспринимал пренебрежение к собственной персоне.

А вот сегодня это письмо. Хотел бы он видеть глаза Люциуса в тот момент, когда писались эти строки. Почему-то казалось, что привычного самолюбия в его взгляде не было вовсе. А еще к письму прилагался чистый лист пергамента. Точно Люциус по ошибке не заметил, что пишет на двойном листе. Но Северус слишком хорошо понимал, что в такие минуты подобных случайностей не допускают. Даже ему пришлось повозиться с заклинанием. На чистом листе проступили строки. Читая подробный перечень имущества, переходящего в наследство Драко, список необходимых процедур для вступления во владение той или иной вещью, тайны старых семейных реликвий, Северус все больше мрачнел. Он не был готов к такой мере ответственности и вместе с тем понимал, что это теперь его ноша. Странно распорядилась жизнь. Именно ему доверили судьбу своего сына одновременно Нарцисса и Люциус. И если с Нарциссой все было понятно, то шаг Люциуса просто сбил с толку.

А потом Северус подумал о Драко. О мальчике, мать которого решилась на последний отчаянный шаг, обреченный на провал, в этом Северус не сомневался, а отец вот так устало и без особой веры в успех вложил судьбу сына в чужие руки. И понял, что готов на многое ради того, чтобы еще раз увидеть улыбку старосты своего факультета.

Нужна помощь. Помощь сильного мага.

Альбус Дамблдор был против того, чтобы Драко знал о письмах. Он все еще надеялся защитить мальчика и никак не желал соглашаться, что защита и сокрытие правды — это совершенно разные вещи, и что Драко должен принять решение сам. Однако прав Дамблдор был в одном. В Северусе, негромко доказывающем директору необходимость оповестить Драко, в тот миг говорила не только забота о старосте, но и мысли о Нарциссе. И с этим декан Слизерина даже не стал спорить.

Они сошлись на том, что Драко нужно рассказать о письме Нарциссы. Про характер письма Люциуса не было сказано ни слова. Почему? Оно мало что меняло в расстановке сил, но могло сбить Драко с толку, дать надежду на то, что могло не сбыться. И Северусу очень не хотелось, чтобы Драко испытывал иллюзии, отправляясь домой. Вдруг зельевар ошибся, и Люциус в этом письме не был честен? Когда видел за свою жизнь так много, не веришь порой даже себе. Что уж говорить о других.

И вот теперь оставалось ждать. Драко отправился в поместье, нервно теребя серебряную цепочку на шее. К древней магии, наложенной на него Марисой, добавилось одно новое заклинание. Единственный шанс Драко. Ему нужно просто оказаться рядом с Нарциссой. Дамблдор повторил это несколько раз, на что мальчик сосредоточенно кивнул, закусив губу. Голубые глаза старого волшебника внимательно смотрели поверх очков-половинок, и сильная рука сжимала мальчишеское плечо. Он только что пообещал, что Драко не будет один там, в ставшем вмиг враждебным доме. И Драко снова кивнул, хотя верил в это, кажется, с трудом.

Не верил и Северус. Конечно, он верил в почти безграничную силу Дамблдора. Но вот это маленькое «почти» заставляло бестолково переставлять с места на место предметы на письменном столе и то и дело поглядывать на часы. Северус ненавидел бездействие. Почти так же, как в далекой молодости компанию гриффиндорцев.