Цвет Надежды

— Она… Она в имении Форсби, — негромко произнесла Нарцисса. — Если все закончится хорошо… Когда все закончится хорошо, — поправила она сама себя, — я попрошу Фреда это устроить.

Ремус отрывисто кивнул:

— Спасибо тебе. И… Марису мне тоже хотелось бы навестить.

— Это проще простого. Поместье Делоре перешло в собственность Драко, и пока оно по-прежнему наносимо.

— Спасибо, — повторил Ремус Люпин едва слышно, а потом вдруг вернулся, что-то лихорадочно ища в карманах. — Это способ со мной связаться. Безопасный.

На пергаменте аккуратным почерком были написаны заклинание и пароль для каминной сети. Шаг доверия.

— Обещай, что, если тебе понадобится помощь, сообщишь.

Нарцисса благодарно кивнула. Неужели все же такое бывает?

Гарри вошел в дверной проем, открывшийся за портретом Полной Дамы. Больно ударился плечом и понял, что до чертиков устал — даже пошатывает. В этот чудный рождественский день на него навалилось слишком многое.

В гостиной стояла тишина. Гарри почувствовал облегчение. После выматывающего душу разговора с Гермионой и режущей нервы беседы с Малфоем он не чувствовал в себе сил для общения с кем-то еще. Потому и не заглянул в главный зал, хотя и обещал Кэти. Мысли о Кэти казались чем-то далеким и незначительным. Гарри тряхнул головой и, сцепив руки на затылке, посмотрел в потолок. Была бы возможность куда-нибудь уехать…

Из-за спинки дивана вынырнула рыжая макушка.

— Привет, — улыбнулась Джинни.

— Привет, — откликнулся Гарри и направился к ней.

Присутствие Джинни не вызвало негатива, с ней всегда было легко. Юноша присел в кресло.

— А я думал, все на ужине, — произнес он.

Джинни привстала, передвинула книжку, которую читала, и устроилась удобнее, поджав ноги.

— В общем-то, ты не далек от истины. Все как раз там. Я здесь одна.

— А Кэти?

— Она тоже на ужине. Предположила, что найдет тебя там. Не нашла?

— Я не был в главном зале.

— Понятно, — протянула Джинни, посмотрев в камин, и, к облегчению Гарри, не спросила, где же он был.

— А ты почему здесь? — решил он сменить тему. — С Дином поссорились?

— Нет. Все в порядке. Мы просто на вечер разделились по интересам. Он с ребятами играет в плюй-камни, а мне захотелось тишины. В зале жутко шумно, хотя народу кот наплакал.

Выдав всю эту информацию, Джинни обхватила колени и пристально посмотрела на Гарри. Взъерошенный. Усталый. Потерянный.

Девушка медленно покачал головой, а потом произнесла:

— Но Рон мне рассказал о вашем разговоре.

— Весело, да? — бросил Гарри, откинувшись затылком на спинку кресла и посмотрев в потолок.

Его руки бессильно свесились с подлокотников кресла. Джинни поймала себя на мысли, что ей нестерпимо хочется его обнять. Крепко-крепко.

Гарри издал смешок. Джинни не стала комментировать его реакцию.

— Ты знала?

Он по-прежнему смотрел вверх.

— Нет. Я… догадывалась, что у нее есть… человек, которого… Ну, в общем, кандидатуру я не предполагала.

— Никто не предполагал.

— Да уж. В страшном сне не привидится. Вы… хоть поговорили?

— С Гермионой. С кем же еще?

— Да. Поговорили.

Вновь повисла тишина.

— Гарри, послушай, — Джинни передвинулась на край дивана и коснулась его руки. Он опустил голову, почувствовав прикосновение.

Неотрывно глядя в ярко-зеленые глаза, Джинни сжала его ладонь обеими руками:

— Ты не должен винить Гермиону. Так… бывает. Это же… Она очень любит тебя. Поверь. Вы с Роном для нее самые дорогие люди. И… как бы она ни относилась к… нему, это не уменьшает ее любви к тебе. Не отталкивай ее. Ты ей нужен. И она тебе нужна. Я же знаю.

— Почему ты все это говоришь?

— Потому что вы близкие мне люди, и я не хочу видеть, как вы мечетесь, не находя себе места от переживаний и боясь подойти друг к другу.

— Джин, все изменилось. Это…

— Да. Изменилось. Вы выросли. Ты же встречаешься с Кэти.

— Разве это помешало вашей дружбе с Гермионой?

— Я просто пытаюсь сказать, что личная жизнь и дружба не мешают друг другу…

— С чего ты взял?

— Я помню, Гарри. Помню.

— В тебе сейчас говорит женская солидарность или здравый смысл?

Джинни звонко рассмеялась. Гарри невольно улыбнулся. Ему всегда нравился смех младшей сестренки Рона. Задорный и ясный.

— Все будет хорошо, — улыбнулась Джинни.

Гарри сдвинулся на край кресла и щелкнул ее по носу.

— Эй! — возмутилась девушка.

— Ты безнадежная оптимистка.

— Я выросла с Фредом и Джорджем. Жизнь — веселая штука. Нужно только уметь находить в ней радость.

Гарри склонил голову с полуулыбкой, словно задумался над ее словами. Повинуясь внезапному порыву, Джинни прислонилась лбом к его виску.

— Все будет хо-ро-шо.

— Смотри! Ты обещала, — с улыбкой откликнулся Гарри. — Спасибо тебе.

Джинни глубоко вздохнула. Обоняния коснулся его запах. Запах листвы, добра и… нежности. Девушка негромко произнесла:

— Знаешь, я завидую Гермионе.

— Что? — Гарри дернулся было отклониться. — И тебе Малфой приглянулся?

Джинни рассмеялась и подалась вперед, не позволяя ему отстраниться. Гарри вернулся в исходное положение.

— Я завидую ее силе. Представь, зная тебя и Рона, зная, как вы на это отреагируете, она не побоялась признаться в своей любви.

Гарри закусил губу.

— Да. Она… сильная.

— За одно это можно простить все.

— Знаю.

— Я бы так не смогла.

— То есть, ты бы не призналась нам, что влюбилась в Малфоя? — с усталой усмешкой произнес он.

— Я даже объекту своей любви признаться боюсь, а ты… вам.

— То есть, Дин в неведении? — полушутя произнес Гарри.

— Да при чем здесь Дин, Гарри! — устало откликнулась Джинни.

Джинни еще раз вздохнула, покрепче обхватив его ладонь, и почувствовала, как он накрывает ее руки своей. Ей в голову пришла мысль, что Кэти непременно устроит грандиозный скандал, если вдруг сейчас войдет в гостиную, но было так хорошо, что мысль отступила. Рядом билось его сердце, лица касались его волосы, и жизнь продолжалась. Яркая! Солнечная! Такая, какая может быть только рядом с ним. Джинни невольно улыбнулась, закусив губу. Хотелось крикнуть: «Я счастлива»! Она почувствовала, что он тоже улыбается. И в этот момент Джинни поняла, что готова свернуть горы за его усталую улыбку. Какое же это счастье: быть здесь, рядом с ним, и знать, что где-то под этой же крышей находится занудствующий старший брат и запутавшаяся на грани любви и долга Гермиона. Как же любила их Джинни в эту минуту — яркую минуту счастья!

Звонкий голос ворвался в комнату раньше мальчишки. Девушка, стоявшая у окна, обернулась. В начале учебного года пределом мечтаний было возвращение прежнего Брэнда. Такого, каким был ее братишка до гибели Фриды, капризного, избалованного и… нестерпимо звонкого.