Сергей Раткевич - Вирдисская паутина

«Это же не может быть Карвен!»

«А если – может?!»

Пистолет дрожит в руке. Не так легко выстрелить в друга. Но…

«Но если это – Карвен, тогда это – все равно не он!»

Ильтар вскидывает пистолет и стреляет.

И просыпается. В холодном поту, задыхаясь от ужаса, с дымящимся пистолетом в руках. Какой-то стон, жалобный и страшный, пришедший откуда-то из глубин покинутого кошмара, все еще терзает его слух… или то, что глубже слуха.

Испуганные возгласы за дверьми. Ну да, он ведь наверняка всех перепугал!

– Ваше высочество, что с вами?

Врывается охрана.

– Дежурного мага ко мне, – откликается Ильтар. А потом долго сидит, уставясь в стену, привыкая к мысли, что жизнь не так беспросветна, как ему только что казалось. Лорна спокойно спит у себя во дворце, Карвен у себя в казарме гвардии, и даже Феррен…

– Значит, кошмар видели, ваше высочество? – Молоденький дежурный маг косится на «Этре» с нежностью, завистью и опаской. – Выстрелили во сне? Не просыпаясь? Так-так-так…

Маг быстро обследует опочивальню.

– И в самом деле – выстрел был, а пули – нигде нет.

– А разве так может быть? – спрашивает Ильтар.

– Но это же «Этре», – маг вновь с нежностью смотрит на пистолет. – Да еще и заговоренный самим мастером Орегаром! Вероятней всего, пуля досталась тому, кто смог наслать кошмар на ваше высочество. Я доложу своему непосредственному начальству, что в защите дворца где-то обнаружилась брешь.

– Доложите, – кивает принц.

«Ничего этого не было! Не было! Не было!»

Маг откланивается, а Ильтар садится перезаряжать пистолет.

Утро.

Принцессе Лорне снилось звездное небо. Легким движением руки она уточнила настройку телескопа, вгляделась пристальней и не поверила своим глазам. Потому что звезды пришли в движение и выплясывали на небе нечто немыслимое. Кажется, они даже складывались в какие-то слова, вот только принцесса не успевала их прочитать.

«Оглянись!» – повелел неведомый голос у нее в голове.

Она повиновалась и увидела рядом с собой принца Феррена. Он улыбался и что-то говорил о пляшущих звездах. Он даже протянул руку к телескопу. Но вдруг… внезапно его лицо исказилось, словно смятая огнем бумага, исказилось и превратилось в уродливую волчью морду. Огромная жуткая пасть распахнулась, и на принцессу дохнуло холодом могилы. Лязгнули страшные зубы. Волчья лапа толкнула телескоп. Он упал и сломался. Линзы разлетелись вдребезги. Каждый кусочек стекла отражал какую-то свою звезду. На полу лежало вдребезги разбитое звездное небо. Тяжелые волчьи лапы обрушились на плечи, рванули одежду…

На короткий миг Лорна ощутила унижение, стыд, беспомощность, беззащитность и какой-то дикий запредельный ужас от того, что она обнаженной стоит перед этим чудовищем… а потом волчьи когти вслед за одеждой рванули кожу, и она повисла лохмотьями. Хлынувшая кровь вновь одела принцессу, и Лорна ощутила себя почти счастливой. Ей было больно. Она была в крови. Она была одета. Кровь, ставшая одеждой, защищала ее.

И этой призрачной защиты хватило для того, чтобы Лорна наконец очнулась от тяжкого оцепенения, закричала от ужаса и бросилась бежать. Ее преследовал грохот копыт. Стая волков преследовала ее верхом на мертвых конях, на мертвых конях с перегрызенными глотками, а сверху нависала беззвездная темнота, ведь никаких звезд больше не было, звезды остались разбитыми лежать на полу. Она бежала, бежала… босиком по горячим угольям, и каждый шаг взрывался немыслимой болью. Она бежала, разбрызгивая свою кровь, а сверху на нее скалилось отсутствие неба. Прочь… прочь… прочь отсюда! Куда угодно, лишь бы прочь! Ведь нельзя же быть там, где нет неба! Никому, никогда нельзя!

Вот и знакомая дверь, за ней – спасение. За ней – не тронут. Вот так. Захлопнуть дверь – и вверх, вверх по лестнице. И эту дверь запереть. И эту. И… споткнуться о разбитый телескоп, услышать грохот выбитой двери, обернуться – и увидеть его. Нечто не похожее ни на человека, ни на волка. И на Феррена непохожее. Нечто ужасное, медленно надвигающееся на нее…

Лорна проснулась, задыхаясь и в холодном поту. И долго не могла решиться заснуть еще раз. Потому что страшно. Потому что, когда так темно, ни во что хорошее уже не веришь. Лорна сидела на ложе, и ей было очень плохо. Наконец она пересилила себя, рывком вскочила, схватила дамский кинжал и положила его под подушку. И решительно легла обратно. Достала кинжал из-под подушки, взяла в руку, закрыла глаза и вновь рывком села. Потому что стоило ей закрыть глаза, как то, что дожидалось ее во сне, улыбнулось и шагнуло навстречу. И никакой кинжал не мог от него защитить. Там, под закрытыми веками, никакого кинжала у нее не было.

– Как же быть? – дрожащей рукой сжимая кинжал, пробормотала принцесса. – Позвать горничную? А чем она мне поможет? Охрану? Но в свой сон я их не возьму. Папу с мамой? Чтоб их огорчить и напугать без толку? И что они смогут сделать? Спеть мне колыбельную? Но ведь едва я усну…

Она покачала головой.

– Что ж это за ерунда получается? Я ж его победила. Спаслась. Ладно, не сама, с помощью Ильтара, но все-таки… Феррен бы меня все равно не получил. Так почему же страшные сны снятся мне, а не ему? Почему он меня преследует? Почему побеждает? Ведь это я завладела его шпагой! А принц Ильтар всего лишь застрелил волков. Феррена я победила сама!

И тут принцесса вспомнила еще одну вещь, которую для нее принц Ильтар сделал. Башмачки. Те самые, что она бережно спрятала на дно сундучка с самыми нужными и памятными вещами, того сундучка, куда горничным строго-настрого соваться запрещено.

– Башмачки… – пробормотала принцесса. – Чем мне могут помочь башмачки? Ими от волка не отобьешься…

А ноги уже несли ее к сундучку. Ворох нужных и памятных вещичек был небрежно отодвинут в сторону, принцесса выхватила башмачки и прижала их к животу. И на душе как-то вмиг потеплело.

– Наверно, я сейчас похожа на полную идиотку, – криво улыбнувшись, промолвила принцесса. – Впрочем, это ненаучно, – тотчас добавила она. – Я на нее не просто похожа, я та самая идиотка и есть… если, конечно, придерживаться фактов.

С этими словами она залезла под одеяло вместе с башмачками, прижала их к груди и крепко заснула. И никакие волки ей не снились. Снились звезды, ловкие руки Ильтара, шьющего эти самые башмачки, и его негромкий голос, рассказывающий всякие занимательные истории. И никакого зла в мире в это время не существовало. Ему просто не было места рядом с этим голосом.

Ее Величество Айлин посмотрела на дочь, крепко спящую в обнимку с башмачками принца Ильтара, нахмурилась, покачала головой и вышла так же незаметно, как вошла.

– Ну? Как она? – встревоженно спросил дожидавшийся снаружи покоев дочери король Эркет.