Дин Кунц - Вторжение

Человеческий плач нечеловеческой твари, красные рептилии размером с кугуара на деревьях, безголовый мертвый мужчина или что-то похуже, пытающееся вышибить крышку канализационного люка, — анархия царствовала в этом мире, кровавый прилив угрожал лишить разума всех, кто еще сумел сохранить его.

Молли продолжала продвигаться к перекрестку, хотя сомневалась, что им удастся вырваться из тоннеля, образованного кронами деревьев, растущих по обе стороны мостовой. К ее изумлению они таки добрались до перекрестка, и вскоре над их головами клубился лишь лиловый туман.

Но прежде чем она успела почувствовать хоть малейшую надежду на благополучное завершение этого этапа пути, в тумане появился еще один из бесшумных летающих кораблей, поспешил к ним с запада и завис над ними. И вновь исходящий от него свет помешал разглядеть форму корабля, а мощные и бесшумные двигатели позволяли ему застыть точно над маленькой группой людей.

Как и прежде, Молли буквально почувствовала, что ее изучают аж на клеточном уровне и ментально, и физически. Без внимания не остались ни одно нервное окончание, ни одна мышца. Все эмоции, все самые потаенные уголки сознания подверглись тщательному осмотру, ни одной мысли не удавалось утаить. Достижения науки и техники, непостижимые для человеческого разума, позволили инопланетянам узнать о ней все, что только можно было узнать.

При предыдущем осмотре Молли испытала стыд и ужас, ей казалось, что она стоит голой перед незнакомцами. То же самое ощутила она и сейчас, причем ничуть не в меньшей степени.

Детей, похоже, ослепил яркий свет, конечно же, они испугались, но Молли не верила, что их обследуют так же глубоко и всесторонне, как ее.

Взглянув на Нейла, выражение лица и малейшие движения которого так много ей говорили, Молли увидела не просто страх, а неописуемый ужас. Он отчаянно боролся с охватывающей его паникой, но при этом его безумно злил этот наглый, проникающий в самые сокровенные уголки тела, и сознания досмотр, которому не представлялось возможным подобрать подходящее название. Даже такой термин, как «психологическое изнасилование», не в полной мере отражал бы происходящее.

И ее сердце наполнила злость, кровь прилила к лицу. Если уж у них отбирали их мир и всем им предстояло рано или поздно умереть, тогда, по ее разумению, они имели право хоть на минимальное сострадание и на быструю и легкую смерть. Вместо этого она ощущала себя живой игрушкой на поводке злобного хозяина, игрушкой, над которой издевались, которую пытали и мучили.

Она не могла объяснить себе, как пришельцы, цивилизация которых обогнала человеческую на тысячу лет, построившие звездолеты, летающие быстрее света и покорившие межзвездное пространство, могли быть такими жестокими, такими безжалостными. По ее разумению, цивилизация, имеющая в своем распоряжении звездолеты размером с гору и машины, способные изменять целые планеты, должна особенно остро чувствовать, страдания и несправедливость.

А существа, способные на варварство, свидетельства которого она видела прошлой ночью, могли быть лишь социопатами, начисто лишенными совести, а потому неспособными испытывать ее угрызений.

Злом в чистом виде.

Конечно же, цивилизация, построенная индивидуумами, движимыми только эгоизмом, неспособными к сочувствию, не знающими жалости по отношению к другим, не могла достигнуть больших высот. Зло всегда пожирает себя, и такие существа должны были превратиться в пыль задолго до того, как устремились бы к звездам.

Если только…

Если только они не имели дело с роем, в котором сознание у индивидуумов отсутствовало, как и сама идея жалости, где каждый индивидуум не имел никаких индивидуальных отличий от себе подобных. Зато вместе они реализовывали жестокие устремления, свойственные рою, направляли интеллектуальные усилия на создание технологий, сеющих разрушение и смерть, старались уничтожить все, что не было частью роя и не служило его пользе. Понятное дело, рой всегда и везде уничтожал то, что встречалось у него на пути.

Колонизировав Землю на десять или сто лет, они со временем переберутся на какую-то другую планету, оставив после себя безжизненный шар, такой же, как Марс, где ветер будет завывать над песком, скалами и льдом.

Эти невидимые истребители миров радовались хаосу, который создавали, всему этому ужасу и крови. Ими двигала потребность уничтожать все, отличное от них, наслаждение они получали лишь от страданий других. И найти доказательства истинности этого утверждения в Черном Озере не составляло труда.

Обо всем этом думала Молли, ведя детей по Главной улице под зависшим над ними кораблем пришельцев. Световое пятно, отбрасываемое прячущимся в тумане кораблем, двигалось по мостовой вместе с ними.

На этот раз охранников у двери в таверну они не увидели.

Неоновые логотипы пивных компаний в окнах-витринах давно погасли. Окна изнутри закрыли жалюзи. Так что увидеть что-либо снаружи они не могли.

Пакт, который заключили между собой Молли с Нейлом (всюду ходить вместе, умереть бок о бок, если их найдет смерть, никогда не оставлять друг друга умирать в одиночестве), предстояло изменить.

Если бы они оба вошли в таверну, чтобы убедить тех, кто там находится, что смерть, в том или ином образе, затаилась в подвале, пятерым детям пришлось бы остаться на улице одним. И они стали бы легкой добычей.

С другой стороны, если бы они взяли детей с собой, то могли вновь свести их с тем самым ужасом, от которого спасали в церкви, а то и с чем-нибудь похуже, учитывая, что их враг действительно подсовывал им все более жуткие страшилки.

То есть наступил момент, после которого им с Нейлом не оставалось ничего другого, как при необходимости разделяться. Если же они не могли найти в себе смелости действовать в одиночку, то им обоим следовало прямиком идти в банк, вместе с пятью детьми, за благополучие которых они взяли ответственность на себя, и забыть о других детях, которые, возможно, нуждались в их помощи.

Таких, как Касси. Оставшаяся в таверне.

Нейл хотел пойти в таверну, но они согласились с тем, что помповое ружье должно остаться у того из них, кто будет охранять детей.

Молли указала на окутанный туманом, светящийся воздушный корабль у них над головами.

— Из помповика такой не сшибешь, но дробью легче остановить жуков или других тварей, чем пулями из моего пистолета.

Нейл попытался дать ей помповик, но Молли его не взяла. Раньше она из помповика никогда не стреляла и опасалась, что отдача самым негативным образом будет сказываться на точности стрельбы — во всяком случае, до момента, когда она научится ее компенсировать.