Ник Перумов - Имя Зверя. Том 1. Взглянуть в бездну

– И этим Мастерам Теней ещё как-то позволяют тут жить…

– Не у всех подходы, как в Некрополисе, – хмыкнул дхусс. – Мастера Теней не оспаривают власть Мудрых над Смарагдом. Заперлись в своём мирке, никого не трогают. Ну и их не трогают тоже. Здесь не Свободные королевства, здесь совсем другие интриги.

– Например, какие?

Дхусс только отмахнулся.

– Идём. Ты права, не стоит мешкать.

– Но если Мудрые знают, что мы здесь, кто им помешает ворваться к этим самым Мастерам Теней и взять нас с потрохами? Если Мудрые без устали гоняются за тобой по всему миру, неужели они остановятся на своём собственном острове?

– Мудрые дождутся, когда мы высунемся обратно. У Мастеров Теней мы в безопасности.

– Ой ли? – прищурилась Гончая. – С чего это вдруг?

– Мудрые – они все в прошлом. Клятвы, обеты, обряды, обычаи. Сохранение. Сбережение Смарагда и народа ноори. Один из таких обрядов – неприкосновенность тех, с кем у Мудрых, скажем так, несогласие, но кто уже не являет никакой угрозы их «долгу». Куда мы денемся, думают ноори. Конечно, если мы засядем у Мастеров Теней надолго, терпение у Мудрых лопнет. Но мы там не задержимся.

Алиедора промолчала. Тёрн явно не знал, что делать дальше. Он привык держаться, привык молчать, но сейчас это уже доходило до края. Они оставили позади две трети Смарагда, мало приблизившись к цели.

– Это здесь, – наконец сказал Тёрн.

Долгий день угасал. Лес Спящих, лес огромных деревьев, на деле оказавшихся исполинскими пучками лиан, стал добычей вечерних теней, на земле сгустился полумрак. Преследовали ли беглецов Мудрые или оставили на произвол судьбы, не знали ни дхусс, ни Гончая. Алиедора ничего не слышала и не ощущала, Тёрн тоже лишь качал головой в ответ на прямые вопросы.

Впереди лежала залитая тьмой котловина. Из земли торчали плоские каменные плиты, вытянувшиеся, словно не то зубы неведомого великана, не то крылья зарывшихся под землю птиц. Камни сходились неплотной крышей над широкой ямой, и там, на самом дне, в самом сердце мрака, мерцал едва заметный живой огонёк.

Алиедора ожидала засады. На месте Мудрых она не стала бы и возиться, ставить заслоны вокруг леса Спящих, просто послала бы всех, способных носить оружие, прямиком сюда. Для чего такие сложности, если дхусс «сам пришёл»?

Но у Мудрых, видать, имелись какие-то свои резоны. И никакой засады возле Дома Мастеров Теней не оказалось. Тёрн решительно ступил во мрак под склонёнными плитами; Алиедора не отставала ни на шаг.

Темнота оказалась неожиданно густой, мягкой и тёплой. Воздух ласково коснулся лица Гончей бесчисленными незримыми лапками, словно ластящийся зверёк. Тени – а здесь, похоже, ничего, кроме теней, и не осталось – сомкнулись вокруг.

Огонёк, мерцавший впереди, на самом дне котловины, почти ничего не освещал вокруг себя. Гончая могла разглядеть только неподвижно застывшую человеческую фигуру, сидевшую возле самого пламени.

Дхусс остановился в нескольких шагах от фигуры. Осторожно кашлянул. Фигура не пошевелилась.

– Taono Serrin, – прозвучало музыкально-мягкое. Тёрн заговорил на языке ноори.

– Странник Тёрн, – негромко ответила фигура на общем. Голос был женским, произнося слова с едва заметным, но странным ацентом, – я ждала тебя. Как только почувствовала, что ты ступил на землю Смарагда.

– Мастер Серрин… – дхусс опустился на одно колено. – Я пришёл…

– Я знаю, зачем ты пришёл. И зачем привёл с собой тварь Некрополиса.

– Я не тварь! – зашипела Алиедора.

– Ты тварь, – холодно сообщила ей ноори. – Ты уже не сейема… не человек. Тебя изменили. Так же как изменяет Гниль.

– Мастер Серрин… – в голосе Тёрна звучала беспомощность.

В ответ ноори разразилась длиннейшей фразой на непонятном Алиедоре языке. Тёрн слушал не перебивая; правда, нашкодившим учеником, отчитываемым строгим наставником, он не выглядел тоже. Скорее, охваченным грустью, думала Гончая. Наверное, шёл сюда в ожидании увидеть соратников, тех, кто готов встать против Мудрых Смарагда, а нашёл одну-единственную ноори, сидящую в глубокой тьме. Здесь ведь, кроме тьмы и единственного огня, ничего не было. Дом Мастеров Теней оказался не домом, не крепостью, не храмом – просто странной ямой среди густого и дремучего леса, с распростёртыми над ней каменными крылами.

Может, потому Мудрые и пустили их сюда? Может, потому только притворялись, что устраивают засады и заслоны по дороге? Потому и сделали вид, что поверили брошенной Тёрном обманке, чтобы они увидели всю бездну отчаяния, всю горечь поражения, испытанного этой ноори?

Несложная эта мысль, однако, захватила Гончую. Мудрые почитают себя мастерами интриги, неожиданных ударов – что может оказаться неожиданнее этого?

Против собственной воли Алиедора вдруг ощутила жалость к надменной ноори, не признающей в ней человеческое существо и напоказ говорившей на непонятном Гончей языке. Наверное, когда-то здесь собирались настоящие Мастера, штурмовавшие бездны пугающей, непонятной прочим магии; настойчиво пробивались к редкому знанию, строили невероятные замыслы, воплощали непредставимые заклятия. Наверное, они и впрямь были опасны для Мудрых. А может, сами были их частью, просто отдалившейся, занявшейся чем-то иным, нежели вечное «спасение Смарагда».

В голосе Тёрна становилось всё меньше почтительности и всё больше – отчаяния пополам со злостью. Он явно пытался убедить собеседницу-ноори в чём-то, и ему так же явно это не удавалось.

– Мастер Серрин, пожалуйста, повторите для доньяты Алиедоры Венти, – вдруг сказал дхусс на всеобщем.

– Повторить? – Ноори выпрямилась. Очень высокая, сухая; лицо скорее напоминает восковую маску, навек застывшую. – И после этого ты уйдёшь, неразумный дхусс?

– Мы уйдём и более не нарушим ваше уединение, Мастер.

– Постойте, – вдруг сказала Алиедора. – Я и так знаю, Мастер Серрин. Вы остались одна. Все прочие – сдались или погибли, пропали. Высокое искусство Теней умрёт вместе с вами, потому что Мудрые усмотрели в его продолжении угрозу Смарагду. А вы смирились, потому что… не хотели умирать, а может, увидели в этом некую мрачную торжественность: последний хранитель великих тайн! Не надо ничего говорить. Нам вы не поможете. Против Мудрых не выступите, потому что Смарагд, какие бы распри меж вами ни тянулись, Смарагд всё равно превыше всего. – И, повернувшись к Тёрну, добавила: – Мы шли сюда за этим? За смирением, отчаянием и покорностью судьбе? Какое счастье, что я ни слова не понимаю по-вашему. Даже и знать не хочу, что тебе тут наговорили. Врага надо встречать лицом к лицу, хотя в Некрополисе меня за такое подняли бы на смех. Поворачиваем. Мудрые, похоже, понимают только силу, словно варвары кора Дарбе.