Дзиньштейн - Ещё один человек

Даша вынырнула из дремы — море и солнце пропали, а вот все остальное — нет. Две малолетние извращенки весьма недвусмысленно намеревались совершить с ней то, что в общем-то вполне можно бы и охарактеризовать как «насильственные действия сексуального характера». И очень настойчиво и умело. Даша принялась неловко сопротивляться, несколько скованно — блин, дети же почти! — но это девчонок только раззадорило и развеселило. Еще немного — и Даша поняла — так дело продолжится, и она сама побежит к Роберту в койку. А еще спустя немного бесполезного сопротивления — поняла, что может даже и не побежит…

Разозлившись, все же всерьез рыпнулась. Получив по паре оплеух и пощечин (вполсилы, впрочем, да где там — в четверть…) и предупреждение, что завтра народу явятся с подбитыми гляделками, девчушки отстали… хотя и не сказать расстроенные. И, завалившись вместе на одну койку, продолжили утешаться уже вдвоем, ничуть не смущаясь Дашиным присутствием… даже вроде как наоборот. Зар-р-азы, подумала Даша. Завернуть голову в одеяло или засунуть под подушку — не помогло. Такое впечатление — старательно работали на публику… а может просто и в самом деле эмоции так поперли. Плюнув, Даша слезла, и обувшись, вышла на улицу — курить.

На улице было прохладно, снежная крупа так и сыпала, понемногу. Гулянка затихала, угасали последние возгласы веселья. На баркасе маячила неподвижная фигура…

Даша выкурила уже две сигареты, так и не рискуя вернуться в домик — ну их нафиг, малолетних лесбиянок! Стала уже даже замерзать, притопывая и ежась… Дверь главного блока распахнулась, оттуда выхлестнулось какое-то тело… уцепилось за косяк, стало справлять нужду. Заметив деликатно кашлянувшую Дашу, тело понятливо хмыкнуло, и галантно отвернулось, не прерывая процесс. Завершив же (впрочем, по мнению Даши — с явным нарушением технологии и неоконченостью цикла), тело повернулось, обозрело ее, очевидно, произвело анализ ситуации, и, заржав, провалилось обратно в блок. А Даша плюнула, и отправилась в домик. Маленькие проказницы уже дрыхли в обнимку, очевидно успешно завершив утехи, так что Даша, с облегчением вздохнув, отключила нагреватель и полезла спать.

На этот раз спокойно и до утра.

Утром проснулась рано — вот и славно. Девчонки так же дрыхли, забавно посапывая — и как только ухитряются уместиться вдвоем на неширокой койке? Ну да мелкие еще, тощие… Дурочки, вам бы мужиков нормальных надо, а не ерундой всякой маяться, подумала Даша. Включила опять нагреватель — выстыло за ночь, вскипятила чайку и залила пакетик каши, нарубала бутерброд — девчонки неплохо устроились, а Даша решила, что имеет право на моральную компенсацию. Позавтракав, подхватила барахло и Ваську … потом подошла, заботливо поправила-подоткнула девочкам сползшее одеяло и вышла. Снег прекратился, было еще темно, но в блоке горел свет. Кто ж такой ранний? надо проверить, да и типа попрощаться, решила Даша.

В блоке ее ждала картина маслом. «После пьянки». Стол в объедках и пустой таре, тела на полках и просто на полу… на диванчике в непринужденной позе дрыхла голая девица. Посередине всего восседал на стуле Бретер. Даша отметила — пистолет за поясом, на бедре. Глаза вроде прикрыты… спит или дремлет?

— Эй… спишь? — тихонько позвала она — Эй!

Глаза чуть приоткрылись — ровно как у «спящего» кота — «Да, именно сплю… че надо?!»

— Ну… это… я поехала? Пока короче, всем привет — Даша сделала ручкой.

Бретер без паузы сделал ответный жест — «доброго пути, скатертью по жопе!» — и поднял, наконец, веки. Уже выходя, Даша подумала, что глаза у него совсем трезвые и не укуренные.

Слышно было — на посту уже тоже проснулись — перед загородкой торчала здоровенная фура и типичный сын Полесья, судя по акценту, возмущенно жаловался на «этых поханцыв, шоп их усех скручило», которые «прострэлыв колесо, насылу уехав, чуть у кувет нэ завлылся!»

Вчерашний толстячок матерился и все ругал каких-то военных, из КамАЗа с печкой кто-то сипло отругивался… нормальный бардак, подумала Даша — значит, все будет в итоге нормально. Новый ЗиЛок завелся хорошо — ну да, вчера все проверила перед сном. Выехала, прикрыв ворота — нехорошо оставлять так, но закрыть просто некому… авось, обойдется. И поехала на стройбазу.

На стройбазе было спокойно — ворота заперты на проволоку, внутри тишина и покой. Осмотрелась — ага, как и предполагала, брали в основном всякое особо полезное — но тут много, а то что ей надо — так и вообще никому более не потребовалось. Ну и славненько. Правда, придется попотеть…

Попотеть пришлось изрядно. Мешки с песком, суки, тяжеленные — по пятьдесят кило… Спина ныть начала уже на втором десятке. Заложила лобовое стекло «по глаза», примотав, как получилось — вроде не должно разъехаться, если по-ровному ехать, правую дверь до середины стекла, благо и мешков с песком, и веревок-тросов нашлось в изобилии. Еще и в кабину пришлось из фанерки загородку сделать — а то вся эта баррикада на резком повороте завалит — никакой пули не надо. Но зато — теперь с этой стороны ее фиг достанешь, пожалуй, и из пулемета. В кабине стало тесно, вещи буквально подпирали, но ей и Ваське место еще осталось. Бочки в кузове обложила кирпичами, отгородив горбылем часть кузова, туда же запаски — и на их место, за кабиной, тоже навалила мешков — все, суки, теперь стреляйте, сколько влезет! Оставалась водительская дверь и окна. Тут ничего не придумывалось, и решила сделать перекур. Когда уже докурила, ее окрикнули:

— Эй! Чего не подождала?

Обернувшись, Даша увидела у ворот Роберта — пешком, что ли, дошел? Недалеко, конечно, но все же.

— А чего ждать? Мне ж ехать надо.

— Так помог бы.

— А у меня коньяку больше нет. И давать за помощь не охота. Лучше пусть спина болит, чем сам понял что.

— Гордая, типа? А что так помочь могу — это не?

Роберт действительно помог — фиг знает, насколько это серьезно, но с его помощью приколотили на дверь аж десять слоев профнастила… ну, по крайней мере — что-то. Когда завершали — ворота открылись и на территорию вкатился ЗиЛ, с гомонящей оравой в кузове.

— О, наконец-то — Роберт поморщился — Опять этого укурка полчаса уговаривали выйти, а потом еще отпаивали пивом — иначе он ехать не может…

— Кого, Бретера? — спросила Даша — Он же вроде трезвый был…

— Ага, ща. Он не трезвый с тех пор, как к нам попал, вечно укуренный. Хотя Наташка опять бредит, что он к ней ночью приходил — ну, она это постоянно… Хорошо, что все вроде собрались — сейчас там Маринка патронов нам заработает… А мы тут подкалымим, скоро приедут за материалом…

— Ну, а я поехала — сказала Даша — спасибо за помощь!

И, вскочив на подножку, легко дотянулась — чмокнула Роберта в щетинистую щеку, запрыгнула в кабину, с трудом закрыв отяжеленную дверь, завела мотор. Немного смущенный Роберт помахал вслед, все остальные тоже похмельно-эмоционально провожали, особенно старались девчонки, посылая Даше воздушные поцелуи, чем несказанно веселили прочих. Тьфу, блять, ну совсем безбашенные девки, подумала Даша. У ворот бибикнула — и ей еще раз жестом пожелало пути — на сей раз почти совершенно бесчувственно-пьяное тело, разметавшееся на куче керамзита рядом с грузовиком.