Юрий Козловский - Дети Ангелов

– Почему? Куда это ты собрался? В Магадан самолет только через неделю будет… – И тут она испуганно прикрыла рот рукой, потому что все поняла.

Степан Бойцов при всех своих возможностях не мог больше удерживать при себе целое подразделение спецназовцев, и завтра все они отправлялись в командировку на Кавказ…

Настя взяла Павла за руку и увлекла к стоявшему у стены дивану. Она сделала вид, что ничего не случилось, и завела какой-то незначительный разговор, обычный треп ни о чем. Но потом все-таки не выдержала и сказала:

– Ты вернешься живой, Паша. Тебя только ранят, вот сюда, – она коснулась рукой его правого плеча, – но рана будет легкой…

Шевцов изумленно смотрел на нее, а Настя, всхлипнув, поцеловала его и убежала, не заметив даже появившихся в холле отца и Степана Бойцова.

Генералу Романову казалось, что в верхах все сошли с ума. Поступающие оттуда приказы были, на его взгляд, лишены всякой логики. Сначала спецподразделение должно было уничтожить три джипа, набитых опасными террористами. Потом оказалось, что их следует пропустить и чуть ли не с почетным эскортом сопроводить до Москвы. Не успели бойцы вернуться на базу, как последовал новый приказ – вернуться обратно и захватить усадьбу Сидорина, а если последует сопротивление – подавить его массированным огнем.

Генерал решил присоединиться к группе захвата, чтобы лично присутствовать при развязке событий. И тут через охрану к его машине непонятным образом пробился похожий на священника высокий молодой человек с русой бородой и сказал:

– Меня зовут Виктор. Я от Захара Вансовича. Помните, он предлагал помощь…

– Садитесь! – коротко ответил Романов, указав место рядом с собой. Он совсем не удивился неожиданному визиту, потому что подсознательно ожидал чего-нибудь подобного.

По дороге Виктор не проронил ни слова. Молчал и генерал, не зная, о чем говорить с этим странным человеком. На подъезде к усадьбе Романов получил по рации донесение от вертолетчиков, что двор ярко освещен и они наблюдают там около пяти десятков вооруженных людей. Услышав это, Виктор попросил:

– Дайте мне рацию. Я войду первым, а остальные пусть входят после моего сигнала.

Генерал хмыкнул и, чувствуя себя полным идиотом, согласился. Виктор не давал о себе знать минут десять, и Романов начал терять терпение. Но тут рация зашипела, и послышался голос Виктора:

– Входите спокойно. Сопротивления не будет.

Но бойцы не привыкли входить спокойно. Держа оружие наготове, подстраховывая друг друга по всем правилам, они ворвались через ворота, посыпались через высоченный забор, готовые в любой момент подавить сопротивление противника. И оказалось, что все это напрасно, потому что противника можно было вязать голыми руками. Вся охрана особняка находилась в бессознательном состоянии, и невозможно было определить, что это – обморок или непробудный сон. Виктор стоял посреди двора и поджидал генерала.

– Куда их? – спросил Романов, решив ничему не удивляться. – В больницу или в камеру?

– В камеру, конечно, – рассеянно ответил Виктор. – Они все очухаются через пару часов и будут как живчики…

Он внимательно водил глазами по двору, пытаясь что-то отыскать. Романов подозвал командира подразделения и тихо сказал:

– Скажешь своим, что испытывали новое спецсредство. И чтобы никому…

Командир молча кивнул и увлек часть людей в дом, где нашли несколько перепуганных насмерть поваров и другую прислугу. Больше в доме никого не оказалось. И тут ожил Виктор:

– Сидорин в подвале. Вперед!

Он безошибочно нашел дверь и спустился вниз во главе отряда бойцов. Но добраться до олигарха оказалось непросто, потому что металлическая плита, заменяющая дверь в помещение, где он укрывался, не поддавалась никакому инструменту, даже тяжелому ручному тарану. Пришлось вырезать ее автогеном.

Сидорина в комнате с компьютерами и мониторами не оказалось. Нашли его в туалете, сидящим на унитазе, и лицо его было бледно-зеленым. Бойцы сдернули его с сиденья, но тут же выпустили, брезгливо отстранившись. Виктор шепнул что-то Романову, и тот подозвал одного из бойцов:

– Найдите где-нибудь памперс, что ли. Иначе вся машина провоняет…

Услышав это, Сидорин чуть слышно прохрипел:

– Жуковского… найдите Жуковского…

– О чем это он? – спросил генерал Виктора.

– Надо по дороге подъехать к медицинскому фонду. Вы знаете, где это. Там его вылечат.

Во дворе уже стояли два больших автобуса, куда бойцы вповалку грузили бесчувственных охранников. В другую машину складывали оружие, в том числе четыре снятых с башен тяжелых пулемета. Тут же работала следственная бригада прокуратуры, протоколируя происходящее. Но приблизиться к Сидорину генерал никому из них не позволил. Олигарха погрузили в санитарный фургон и повезли в Москву. Остановились около здания фонда, и Виктор о чем-то коротко переговорил с вахтером. Вскоре оттуда вышел человек, Виктор подвел его к фургону. Подошел туда и Романов. Человек заглянул через открытую дверь, недолго смотрел на лежащего Сидорина, потом отвернулся и сказал:

– Все, будет жить, – и ушел, не попрощавшись.

Сидорин вздохнул облегченно и даже, кажется, слегка порозовел.

Романов сел в машину и вдруг заметил, что Виктора больше нет рядом. Только что был и неожиданно исчез…

А потом произошло нечто вовсе непонятное. Когда въехали на Лубянку и открыли фургон, Сидорина там не оказалось, а два охранявших его бойца бессмысленно смотрели куда-то вдаль и ничего не соображали. Романов не верил собственным глазам – его машина ехала следом, они нигде не останавливались, и генерал ни разу не выпускал фургон из вида. Сам он, имея определенный опыт общения с этими таинственными людьми (а он не сомневался, что именно они приложили руку к исчезновению олигарха), еще мог переварить случившееся. Но как объяснить другим, и сделать это так, чтобы тебя не приняли за сумасшедшего? И генерал с неожиданным облегчением подумал, что наверняка он служит последний день…

День тридцать первого декабря тысяча девятьсот девяносто девятого года запомнился всем передачей власти от старого больного президента практически никому не известному выходцу из разведки. Но в этот же день в Москве произошло много других важных событий, про которые мало кто знал. В то время, когда усталый седой старик обращался к «дорогим россиянам» с прощальной речью, в офисы десятков фирм, через вторые и третьи руки принадлежавших миллиардеру Сидорину, врывались группы вооруженных короткими автоматами людей с черными масками на лицах и укладывали немногочисленный в предпраздничный день персонал и посетителей лицом в пол. Следом входили вежливые молодые люди в строгих костюмах, предъявляли удостоверения работников налоговой службы и изымали компьютеры и всю документацию до последней бумажки. Любые попытки связаться с адвокатами или журналистами пресекались на корню.