Андрей Звонков - Дорога на Регалат

Варра слушала, глядя в пол. У Атреллы глаза сделались словно плошки, она жадно ловила каждый звук. Нэйл от нетерпения подскакивал, но молчал, пока не дали слово. Хим тоже слушал молча, только когда его представил советник, сделал шаг вперед и поклонился.

Советник закончил речь словами:

— Ночь на сборы, выезжаете завтра на рассвете.

Нэйл подскочил:

— Меня пошлите тоже!

Советник поглядел на Варру, та все так же молча смотрела в пол.

— И меня, — запрыгала за ее спиной Атрелла, — я же у нее учусь. Можно мне?

Варра не шелохнулась.

— Старший лекарь Таэггер, — спросил советник, — что вы скажете на эти просьбы?

Варра вздохнула.

— Приказы не обсуждают, — сказала она. — Кроме нас Ганумбе никто не поможет. А вот с пассажирами? Не знаю… Нэйл недавно спину сорвал, еще не залечился толком. Сможет он пять дней верхом?

Нэйл ударил себя кулаком в широкую грудь:

— Смогу!

— Трелька — хорошая девочка, способная. Я не против нее, если обещает слушаться и не лезть вперед меня.

— Обещаю! — пискнула Атрелла.

Советник приготовился хлопнуть в ладоши и заключить словами: "Вот и слава Литу!", но тут вышел Орингаст и сказал:

— Советник, я прошу с этой группой отправить и меня.

Отец Индрэ поглядел на телохранителя:

— Но вы же офицер безопасности?

— На лбу у меня этого не написано. Господин советник, мне полагается отпуск? — Отец Индрэ кивнул. — Я имею полное право отправиться в путешествие как частное лицо. Если госпожа Варра не против.

— Фургоны будут заняты, — сказала Варра. — Хочешь ехать — бери лошадь.

Орингаст ждал решения советника. Тот хлопнул в ладоши:

— Что ж, замечательно. Вот и слава Литу! Прошу всех готовиться к поездке.

У советника остался один Хим. Они о чем-то совещались до поздней ночи.

Обоз выкатился за ворота монастыря еще затемно. Варра и Нэйл почти не спали, всю ночь комплектуя экспедицию, укладывали ящики с перегонным оборудованием и мешки с сушеными травами — сырьем для производства лекарства от лихорадки. Во втором фургоне Нэйл собрал полевой госпиталь на пять палаток со всеми необходимыми вещами для тяжелых больных. Он заглянул в Варрин фургон и, покачав головой, сказал:

— Возьми у меня пяток матрасов и застели поверх ящиков.

— Зачем? — спросила Варра. — Тут все очень хрупкое. Перегонные кубы, зеркала. Я не знаю, как это все перенесет ухабы на дороге.

— Все в деревянных ящиках и упаковано в солому, ничего не случится, — уверенно возразил Нэйл, — дашь вожжи девчонке или Химу, а сама поспишь, чтоб не останавливаться.

— Я не собираюсь разлеживаться… — Варра подумала чуть-чуть, — впрочем, ты прав. Давай твои матрацы, и одеяла давай с подушками. Если есть возможность отдохнуть в дороге, глупо не воспользоваться этим. — Она вытерла пот со лба: — Ты знаешь все почтовые станции, чтоб менять лошадей?

— На южной дороге? — Нэйл задумался. — Там одна станция — в Дони. Это порядка трехсот километров к югу. Почти у самой границы. Как пустили дирижабль до Ханута, так станции сократили.

— Мы не пройдем такое расстояние на двух парах, — Варра озадаченно уставилась на Нэйла. — Гнать нельзя, понимаешь?

Полуфардв пожал плечами:

— Придется отдыхать. Хотя бы ночи.

— Сто километров за день? Нереально. Лошади сдохнут, — Варра очень трезво оценивала возможности. — Нужно будет сменить их. Ты помнишь карту?

— Ну, помню, — Нэйл почесал стриженую макушку. — В семидесяти километрах от Дони есть крупная деревня Вайя, у желтых скал. Там наверняка можно будет или купить, или сменять лошадей.

— Не нравится мне все это, — сказала Варра.

— Чего-то боишься?

— Нет, просто терпеть не могу суеты. Когда все впопыхах, обязательно что-нибудь забудешь.

— Ну, ты ж не одна. Доберемся без проблем и всех вылечим! — оптимистично уверил Нэйл.

— Твоими б устами… — сказала Варра. — Пошли, нужно хоть пару часиков поспать перед выездом.

Варра заглянула в келью Атреллы, та спала как младенец, свернувшись калачиком, только что палец не сосала. Рыжая лекарка улыбнулась, накрыла помощницу одеялом. Уменьшительное "Трелька" само собой просилось на язык. Светлая и звонкая душа. Типичный котенок. Вроде большая, а поведение еще детское. Лечить рвется.

Варра вышла из кельи, свернула в свои апартаменты. Очень хотелось спать, но она заставила себя раздеться и вымыться, прекрасно понимая, что за пять суток дороги вряд ли удастся даже постоять под горячим душем. Так лучше хоть сейчас, пусть в ущерб сну, но понежиться под теплыми струями. Это было в ней от человеческой природы: хотя тигриная натура воду тоже любила, Варра очень брезгливо относилась к любым водоемам, особенно со стоячей водой. Но душ — это что-то особенное. Душ она обожала и могла стоять часами.

Не спал только советник. Он перечитывал письмо и в сомнении поджимал губы. С одной стороны, все правильно: пришла болезнь, коллега — главный лекарь Ханута — просит помощи… а с другой, два года подряд лихорадка еще ни разу не вспыхивала…

Лихорадка Гнота — ужасная болезнь, время от времени поражавшая население Ханута, в основном его болотистых провинций. За что Нэре насылает ее? Того литариям не понять. Бороться с этой напастью очень сложно. Обычная практика лекарей — лечить с помощью исцеляющих команд — тут не годилась. Стоило лекарю дотронуться до больного, и он сам обречен.

Несколько лет назад Варра привезла из экспедиции в горы волшебный состав на травах, спасший немало тяжелых больных. Но и его возможности были не беспредельны. Помог счастливый случай. В прошлом году бутыль с приготовленным, намоленным эликсиром оставили на шкафу лаборатории — специально в недоступном месте, чтобы случайно не смахнуть на пол. Кто-то из служительниц в свободное время попользовался вогнутым зеркалом, рассматривая прыщики на лице у окна, и оставил зеркало на подоконнике. Солнечные лучи, отразившись от зеркала, добрались до колбы с эликсиром на шкафу.

Отец Индрэ вошел в помещение и почувствовал очень тонкий аромат трав и еще чего-то, какой-то неуловимый запах. Тут он заметил, что на шкафу стоит колба с ярко-желтым прозрачным раствором, от которого и шел непонятный запах. На вопрос, с чем эта колба, сотрудники ответили: "С горным эликсиром". Но эликсир был изумрудного цвета, а эта жидкость — золотистого. Все бросили текущие дела и стали выяснять, что могло привести к изменению цвета. Догадались не сразу, а только на следующий день, когда солнечные лучи снова уперлись в то самое место, где накануне стояла колба. Значит, это свет Лита произвел в составе изменения. Но какие?

Испытания на подопытных животных произвели неизгладимое впечатление: из горного эликсира под действием солнца — Лита получилась живая вода, способная заживлять любые, даже самые огромные смертельные раны. Будучи влитой в рот только что умершему человеку, она заставляла биться сердце и оживляла. Получившийся препарат назвали "Эликсиром Лита".