Андрей Звонков - Дорога на Регалат

— Лораканида, да, мясо, жареное! О Нэре, ты сжалилась надо мной, — Хлавин чуть не плакал от счастья.

— Нет Нэре, — улыбнулась девушка, — мене Лит. Мись скоро узи, чито питии буди?

Официантка на секунду исчезла за шторкой, там о чем-то поговорила с кем-то и вернулась к Хлавину.

— Пиво есть? — поинтересовался наемник, уже готовясь еще час выяснять, что такое пиво и как оно произносится на ханутском. Он ломал голову, как изобразить золотистый ароматный напиток.

— Пиво исти! — девушка, как истинная чародейка, наполнив большую кружку золотистым напитком, приложила ладошки и сказала негромко: — Хараникуда, леди, пиве сет, брррр.

Хлавин не был магом. Но не нужно им быть, чтоб понять: официантка обладала кое-какими навыками. Он принял кружку из черненьких ладошек и отпил. Пиво было замечательное, живое, нефильтрованное и очень холодное — для жары в самый раз.

— Спасибо, — как можно правильнее сказал наемник по-ханутски и пошел к ближайшему столику.

— Приятного аппетита, — ответила девушка по-лидийски почти без акцента.

— Как тебя зовут? — спросил наемник, просто чтоб хоть что-нибудь спросить.

— Малинга, — сказал девушка, совсем чуточку кокетничая. — А теби, бели чолевек?

— Хлавин, — назвал свое настоящее имя наемник.

— Хлави, — девушка вышла из-за стойки и уселась наемнику на колени. — Ты — Хлави-больсео ицо, осени красиви… Мене красиви? — она обняла Хлавина и положила стриженую черную головку на плечо.

— Ты очень красивая, — сказал наемник.

— Я хотеть дети, — сказала девушка, — бели дети. Ты хочешь?

Хлавин поднял глаза к плетеной крыше харчевни: "О, Нэре!".

— Я не могу жениться, — сказал он.

— Не муж, — сказала Малинга, — любитель. Я хотеть. Пойдить?

"Ну и нравы…" — Хлавин обнимал Малингу за талию. В харчевне — никого.

— Куда пойдем?

Она соскочила с коленок наемника и повлекла за стойку:

— Здеть! Паки мись жрица.

"Дикари, ну сущие дикари. Грязь, пот, вонь… она тут топталась своими босыми ножками, которыми одни боги знают где ходила, а теперь нам сюда ложиться?".

— Не привык я так, — бормотал Хлавин, — помыться нужно, белье чистое… ну, ну не могу я так… что мы, звери, что ли?

— Чисте, чисте… — Малинга провела ладонями над циновкой, постеленной на полу, — я все чисте, молить Лит, и все чисте. Не бися… и ты чисте… — она провела руками по обнаженной груди Хлавина, и тот почувствовал, будто по коже прокатилась прохладная волна. Тело действительно ощутило чистоту, словно после бани.

Хлавин сделал последнюю попытку отказаться, но так чтобы не обидеть:

— Я нэреит, Малинга, нам нельзя без выгоды.

Малинга поняла, на миг ее личико омрачилось, но почти сразу осветилось улыбкой:

— Я плати!

"Проклятие", — Хлавин уже не знал, что б еще придумать, чтобы девчонка отвязалась.

— Надо скорее, — сказала девушка и потянула наемника за руку вниз: — Ложить… низе.

— Мне нельзя, — повторил наемник. — Нельзя с литарийкой. Грех это!

Малинга вздохнула.

— Весь мози! Любовь мози всем! Ты меня люби? Я тебя — люби. Ты краси… бели, больсе… бери мени. Я платить — три лит. Эти хвати?

"Вот ведь прицепилась…" — Хлавин уже перехотел. Страсть, овладевшая им было, утихла. Теперь ему хотелось окончательно отмотаться от развратной девки.

— Я есть хочу, где мясо?

— За мись не плати, — чуть не плача, сказала девушка, — делать дети… Я очень хоти.

"Ну вот, с тобой готовы заняться любовью за еду. Дожил! Как же мне…" — и вдруг его осенило. Не надо отказываться, нужно пообещать ей вернуться. "Точно! А еще мне нужно найти Мамбогу Нидо".

— Малинга, прости, ты очень хорошая, красивая, — Хлавин сидел рядом с девушкой за стойкой. Она подняла голову к крыше, чтобы слезы не капали на белого человека. — Но мне некогда сейчас. Нужно найти одного человека. Ты знаешь его?

— Кито человик? Ханут?

— Да, ханутец, он из этого города, его зовут Мамбога Нидо.

— Я знать Мамбога, — Малинга вздохнула, — еси я отвези тебе Мамбога, ты любить мене? Это — плата?

— Хорошо, — согласился Хлавин. — Если отведешь, будут тебе дети.

Малинга со счастливым визгом подскочила, поцеловала наемника в губы и сказала горячим шепотом:

— Идтить за мене… — схватила Хлавина за руку и потащила в темноту городских переулков.

Через десять минут стремительного бега в кромешной темноте они остановились у каменного дома. Малинга показала на дверь:

— Мамбога тути! Стучать!

Хлавин трижды постучал в дверь.

— Гери ще рогати седар? — раздался голос, явно недовольный, что будят еще затемно.

— Элер Мамбога! Или Хлавин свет ессее, — сказала Малинга.

Дверь отворилась, на пороге показался чернокожий фардв.

— Мамбога Нидо? — спросил Хлавин. — Для вас пакет.

— Лидиец? — на правильном языке спросил фардв Мамбога. — Что за спешка? От кого?

— Там все написано, читайте!

Мамбога вскрыл пакет и, подойдя к свече у двери, прочитал, лицо его не отразило ничего. Он поглядел на Малингу и только спросил:

— Эту радостную дуру зачем привел?

— Дорогу показывала, — Хлавин подошел к фардву и, наклонившись, зашептал: — Она хочет детей от меня. Безумная какая-то. Литарийка! Денег предлагает.

— Много? — спросил Мамбога с интересом.

— Три лита.

— Ну и чего ты ждешь? — искренне удивился Мамбога. — Я б давно дал ей то, что она хочет. За три лита?

— Ну, я не знаю. Мне еще в Рипен возвращаться…

— Дирижабль придет через пять часов, вам этого хватит. Тебе не нужны скандалы?

— Нет.

— Ну и что тебя держит? Вон свободная комната… развлекайся.

Малинга стояла позади Хлавина, держась пальцами за ремень.

— Малинга, ессее, шамбор слива, ен даста.

— Что ты ей сказал? — Хлавин почувствовал, как ловкие ручки полезли за ремень.

— Что ты согласен, и вон там для вас свободная комната.

— Сволочь! Я могу иметь свое мнение?

— Не можешь… хочешь задание завалить? Займись с ней так, чтоб она ничего не помнила, кроме тебя и твоего таланта.

Хлавину ничего не оставалось, кроме как подчиниться.

— А что в пакете?

— То, что тебя не касается. Вернешься, передай — все будет в лучшем виде. Не подкопается никто. Бери ее и идите.

Малинга уже ухватила наемника за ремень и тащила, словно бычка, к кушетке.

Хотя Варра спала совсем немного, а потом еще и три часа разгребала завал, сон ее исчез, пропал, словно и не было. Осталось сумасшедшее возбуждение, состояние между утомлением и переутомлением. Она повела обоз, посвистывая плеткой, и свежие лошадки неслись рысью, держа хороший темп. Нэйл старался не отставать. Он даже не разговаривал с Атреллой, перебравшейся в его фургон. Орингаст и Хим держались сзади, не пуская своих лошадей в галоп. Хим заподозрил, что Варра немного не в себе от усталости, и решил через полчаса, если та не успокоится, догнать и попытаться уговорить сбросить темп.