Елена Ковалевская - Клирик-наемница

- Для того чтобы понять, что вообще в этом мире твориться, - пояснила ей, а потом, припомнив разговор, что состоялся в кабинете у наместника, осведомилась: - Сегодня я узнала, что воюют еще и в Пересании...

- Присании, - поправила меня гнома.

- Спасибо, - кивнула я, и продолжила: - Именно в Присании с орками и кочевниками, потом с ними же в Клайвусе.

- Нет, неправильно, - вновь поправила Нора. - В Присании нежить больно шустрая, а вот в Клайвусе как раз с орками и воюют. Да со степными племенами вообще чуть ли не по всему востоку сражаются. Неужели ты и этого не знаешь?

- Вот представь себе, - я выразительно развела руками, как бы демонстрируя величину моего неведения. - А тут вообще есть места, где не воюют?

- Есть конечно, - удивленно сказала гнома. - Эльфы Таурелина никогда не воевали. Империя Эльвора тоже... С эльфами особо никто не связывается, а сами они ни на кого не нападают. Вот разве что ши иногда начинают.

- Еще скажи, что здесь и дроу есть, - ошалев от услышанного, брякнула я.

- Ой, что ты! - махнула рукой Нора. - Кто ж с ними-то, находясь в здравом уме, связываться станет?! Черных альвов вообще все стороной обходят. Вблизи их границ никто не селится. Да что говорить: от них орки и тролли, как от чумных шарахаются, а кочевники границы дальней стороной объезжают.

- Мама дорогая, - выдохнула я ошарашено. - Так еще и тролли есть...

- Вас людей все равно теперь больше, чем остальных рас вместе взятых, и воюете вы чаще всех! - тут же бросила гнома, и, словно бы вспомнив, с кем она разговаривает, резко встала: - Человечка, ты мне совсем зубы заговорила! Не надейся, что к людям я теперь буду относиться по-другому.

- И не надеюсь, - я недоуменно пожала плечами. - Самое главное чтоб ты ко мне нормально относилась, поняв, что я не враг - это во-первых. А во-вторых: у меня имя есть, и зовут меня не человечка, а Алена.

На отповедь Нора ничего не сказала, только посмотрела задумчиво и, уже выходя из каморки, сказала:

- Сейчас горячего принесу, - и, сделав паузу, выговорила: - Ол-на... Ольна.

Ближе вечеру в каморку заглянул взволнованный мастер и бросив коротко: 'Пойдем!', - исчез за дверью. Я поднялась с лежанки и поспешила за гномом. Из дальней комнаты доносился детский плач, ребенок прямо-таки заходился в крике. Когда зашла следом за Норри, то увидела, как гнома с дитем на руках расхаживает из угла в угол, в тщетной надежде его успокоить. Она пыталась укачивать его, шептала ласковые слова, но все бестолку. Увидев меня в дверях, Нора кинула предупреждающий взгляд, мол, не подходи, а сама, продолжая тетешкать ревущего малыша, подошла к деду и что-то сказала. Из-за детского плача, я не расслышала, что именно они говорили, но по брошенным взглядам поняла - речь шла обо мне. Мастер что-то доказывал внучке, а та недоверчиво качала головой. Но когда ребенок подавился и, продолжая плакать, закашлял, сдалась и согласилась. Я робко подошла к ним поближе; гнома тем временем принялась похлопывать малыша по спинке.

- Ты можешь что-нибудь сделать? - требовательно спросил мастер. - Это снова началось.

- Что именно? - обеспокоено уточнила я.

- Вот это! - резко ответил гном. - Все так и начинается! Сначала Фундин сильно плачет, потом поднимется жар, несколько дней его лихорадит, а когда малыш совсем обессилит - отпускает, чтоб через неделю другую начаться вновь.

Я встревожено взглянула на гному с ребенком. Что же они от меня хотят-то? Тут детский педиатр нужен, а уж ни как не попаданка из другого мира. Однако делать было нечего, я направилась к Норе.

Едва я оказалась рядом, ребенок затих и обессилено склонил головку на материнское плечо. На миг показалось, наступила оглушительная тишина, а потом все услышали потрясенный вздох гномы. Она удивленная спокойствием своего чада, растерянно посмотрела на меня. Я уже протянула руку погладить мальца по спинке, но Нора заслонила его, отступая на пару шагов. В ее глазах читалось опасение. Однако стоило ей отойти от меня на метр, как гномик обеспокоено завозился на руках, скуксился и вновь послышался тихий плач. Это заставило гному замереть на месте, а потом вернутся обратно. Малыш тут же успокоился, оторвался от плеча и поднял зареванное личико.

- Какой хорошенький, - невольно вырвалось у меня.

Нора еще раз с опаской взглянула, но, видя умильное выражение нам моем лице, смягчилась и осторожно передала Фундина на руки. Я с благоговением взяла ребенка, причем тот вовсе не был против. Начав муслить ручонку во рту, он с любопытством разглядывал меня. Осторожно пристроив малыша на руках, принялась самым глупейшим образом ворковать с ним.

- И чего мы плачем? - ласково бормотала я, чуть покачивая его. - Мы же хорошие и красивые. Мы больше не будем плакать. Ведь правда? Мы совсем-совсем не будем плакать. Ах ты моя красота, мой хороший...

Слушая мой голос, малыш осмелел, улыбнулся, показав мне четыре зуба - я улыбнулась в ответ. А он тут же обслюнявленной ладошкой хлопнул меня по щеке, потом ухватил за нос. Развернувшись к Норе, я поинтересовалась:

- Может у него просто зубки режутся? Поэтому он и плачет. Он же еще совсем маленький, ему больно. И температура оттуда же.

Гнома устало покачала головой.

- И когда у него они не режутся, все то же самое. Когда ему исполнилось три месяца все и началось. Правда в полгода ненадолго прекратилось, и я уже обрадовалась, однако это повторилось вновь и не прекращается уже шестой месяц, - теперь она разговаривала со мной как мать, измученная беспокойством о своем чаде.

- Погодите, - оторопело произнесла я, перестав покачивать гномика на руках, на что тот возмущенно пискнул и, оставив мой нос в покое, попытался ткнуть пальчиком в глаз. - Это сколько же ему сейчас?

- Год и три месяца, - важно ответил мне гордый своим правнуком мастер.

- А чего ж у него тогда только четыре зуба? - ошарашено спросила я. У моей подруги родилась дочь, а когда той исполнилось восемь месяцев, я к ней заскакивала в гости. Именно тогда у малышки резались верхние зубки, и она уросила - будь здоров! - Почему они так поздно лезут?

На что Нора немного резко ответила:

- Он все-таки больше гном, чем человек.

- Ну надо же, - смущенно пробормотала я, не зная что ответить. Тем временем малыш, оставив мои глаза в покое, ухватил меня за волосы и, что есть силы, потянул на себя. - Уй! - взвизгнула я от неожиданно сильной боли, дернув головой назад, высвободила пряди и переключила внимание на ребенка: - Какой ты шустрый! - на что мне было еще раз продемонстрировано четыре зуба в улыбке до ушей. - Прям и не знаю что делать, - продолжила я, вновь обратившись к гноме, и чтобы уклониться от немедленного ответа, добавила: - Мне надо в книжке посмотреть, вдруг что подобное найду. Я ж с детьми раньше дела не имела.