Антон Медведев - Ключи от Рая. Часть 2

Не оставалось сомнений, что Виго решил поза­ботиться о моем пропитании: я уже видел, как при­бегали к нему чупики, видел, как он ловил рыбу, просто похлопав ладонью по воде. Звери и птицы не просто давали ему пропитание, они служили ему верой и правдой. Сам Виго относился к окру­жающему миру очень бережно и брал от него не больше, чем ему требовалось.

Конечно, первый чупик мог оказаться случай­ностью, но, когда через день у порога появился второй, я понял, что голодать мне не придется. Тем лучше...

Впрочем, я быстро осознал, что ничего особо хорошего в этом нет: у меня появилось много сво­бодного времени, я не знал, куда его девать. И ху­же всего было то, что мне приходилось думать о том, что со мной произошло. Я не мог отвлечься от преследующих меня мыслей, не мог не думать о том, как мне жить дальше. Пытался занять себя какой-то работой, но осознание ее бесполезности и ненужности не позволяло мне как следует на ней сосредоточиться. В конце концов я бросил благо­устраивать дом и большую часть времени прово­дил у ручья, сидя на берегу и глядя на медленно текущую воду.

Так было и сегодня. Шел пятый день моего пре­бывания в доме Корригана, я только что позавтра­кал, пожарив на костре куски мяса, и теперь сидел у ручья на полюбившемся мне месте. Уверен, что Корриган тоже любил здесь сидеть: я нашел по­лусгнившую доску, служившую ему некогда сиде­ньем. Интересно, о чем он думал, сидя здесь и глядя на воду, наблюдая за медленным шевелением пря­дей водорослей на песчаном дне? Странно все это. Я представлял себе Корригана совсем другим.

Ну ладно, это Корриган, — в конце концов, он убийца, и мне нет особого смысла копаться в его чувствах. Но как быть мне? Виго говорит о Богах, о том, что я должен покориться им. Точнее, быть с ними. Только слишком уж все это нелепо. Боги, Жернова... С другой стороны, я был свидетелем творимых Виго чудес — взять хотя бы мое чудес­ное спасение, когда он в буквальном смысле слова вырвал меня из рук Мастера. Слышал я потом, что и подручные его тогда погибли, — выходит, Виго может быть и жестоким.

Есть старая басня про юношу, решившего стать учеником знаменитого мудреца. Но сначала юно­ша пожелал убедиться, что его будущий учитель достоин этого звания. Придя к мудрецу, он попро­сил его явить чудо, — мол, только тогда он будет готов у него учиться. Улыбнувшись, мудрец явил ему чудо. Юноша обрадовался. «Да, — сказал он,— теперь я согласен стать твоим учеником». На что мудрец с улыбкой ответил: «Теперь ты мне уже не нужен».

Виго явил мне чудо, и не одно. Так почему же я до сих пор ему не верю? Даже не так: верю, но не могу принять его истины? Может быть, просто по­тому, что я по-другому воспитан, мне ближе тех­ника, ближе торжество разума — а не веры? Мне было в тысячу раз легче принять чудеса сваргов, чем слова Виго о Богах, об управляющих мирозда­нием законах. Я привык чувствовать себя свобод­ным, привык к тому, что чуть ли не с детских лет все в своей жизни решал сам. И вот теперь получа­ется, что моя свобода всегда была мифом, иллюзи­ей. Сказал ведь Виго: лучший раб — тот, который считает себя свободным.

Так как же мне быть? Как разобраться в этих хитросплетениях веры и разума?

— Слушай свое сердце...

Раздавшийся за моей спиной голос был тихим, но хэчень мелодичным. Кроме того, в нем чувство­валась сила. Я быстро обернулся.

Рядом со мной стояла весьма симпатичная де­вушка, я дал бы ей не больше двадцати лет. Или тридцати —. ко второму варианту я пришел, при­глядевшись к ней внимательнее.

У нее были очень приятные черты лица, вол­ной спадающие на плечи темные волосы, тонкие брови вразлет, мелкие и очень белые зубы — я отметил это, когда она улыбнулась. На незнаком­ке был светлый вышитый сарафан, перетянутый на поясе красивым плетеным пояском. Но больше < всего меня поразили ее глаза. Лучистые, по-насто- ящему бездонные, они буквально придавили меня к земле. Такой — или почти такой — взгляд я ви­дел только у Виго.

— Вы умеете читать мысли? — спросил я, с огромным трудом стряхнув оцепенение.

— Обычно я предпочитаю этого не делать, — улыбнулась девушка. — Мысли людей почти всегт да полны грязи.

— Это верно, — согласился я, вспомнив, что и Кот говорил по этому поводу что-то похожее.

Потом поднялся — неудобно было сидеть в при­сутствии дамы.

— Вы, без сомнения, колдунья?

— Скорее ведьма. — Девушка засмеялась, ее смех был тихим и очень мягким, этим она мне сно­ва напомнила Виго. — Я тебя смущаю?

— Немного, — признался я, чувствуя, что врать в присутствии этой девицы было бы глупо.

— Это пройдет, — заверила она меня, подойдя ближе. — Тому, кто подружился с вечностью, него­же нервничать при виде хорошенькой женщины.

Ведьма насмешливо улыбнулась, я почувство­вал, что начинаю злиться. Но промолчал и просто смотрел на стоявшую передо мной гостью.

— Не переживай... — Она провела ладонью по моей щеке. — Я для тебя слишком стара.

— Вы преувеличиваете. — Я попытался ввер­нуть комплимент. — Я первый кину камень в того, кто даст вам больше двадцати.

Девица улыбнулась.

— Ты мне нравишься... А как насчет ста двад­цати?

Я слегка вздрогнул, девушка явно уловила мою секундную растерянность. Ее глаза сияли, на губах играла ироничная улыбка.

— Тогда вы весьма недурно сохранились, — произнес я, уже догадываясь, кто передо мной стоит.

— Ну, вот и познакомились. — Серафима сло­жила руки на груди. — Котяра говорил, что однаж­ды ты придешь сюда, и вот ты здесь... Амулетик тебе, конечно, дал Альварос? — Девушка косну­лась висевшего у меня на шее крестика.

— Да...

— Неплохая штучка, но для серьезных дел не годится... О, да я вижу, ты тут неплохо порабо­тал...— оставив меня, Серафима подошла к дому. Мне ничего не оставалось, как пойти следом.

— Бедный Корри, — сказала она, пнув обутой в мягкий изящный сапожок ногой обрубок одной из лиан. — Почему-то мне кажется, что он очень расстроился. — Серафима улыбнулась и снова взглянула на меня. — Это тебе Альварос посо­ветовал?

— Да нет, — пожал плечами я. — Просто тем­но в доме.

— Теперь светлее, — сказала Серафима и по- чему-то засмеялась. — Кстати, а как там мой дом? Не развалился еще?

— Да нет, — ответил я. — Стоит пока. Теперь он, кстати, мой.

— Пусть будет так, — согласилась девушка.— Давно я у вас не была. Может, погуляем как-ни­будь по городу? Покажешь мне, что там у вас но­венького.

— Я не могу пройти назад, — сказал я. — Не получается.

— Какая жалость, — сказала Серафима, я по­чувствовал в ее голосе насмешку и нахмурился: эта девица начинала действовать мне на нервы.

— Не злись. — Серафима с улыбкой погрози­ла мне пальцем. — Будь снисходителен к женским слабостям.

— Я попытаюсь, — ответил я, все еще не пони­мая, как вести себя с этой эксцентричной особой.