Кувшинов - Антифэнтези

На довольно большом участке леса почти все деревья были повалены, а друг против друга постоянно перемещались две зыбкие фигуры людей. Зыбкие – это потому, что они временами будто проявлялись, выстреливали молниями, а потом как бы мутнели и скачком переносились в другое место. Это было похоже на танец двух гигантских мотыльков, стреляющих друг по другу и все никак не могущих поймать соперника в прицел. Да и где тут поймаешь, если цель то растворяется в воздухе, то снова возникает за каким-нибудь стволом, то палит в тебя молнией?

Нельзя сказать, чтобы они безрезультатно пуляли в белый свет как в копеечку. Пару раз я отчетливо видел, как кто-то из них попадал в противника, но удар не достигал цели, а отражался или растекался по какой-то защите. Тот, что ближе к нам, был Ральфом – это я сумел разглядеть четко, а вот кто на него нападал – из-за дальности я не мог никак понять, но я знал одно: враг моего врага – мой друг.

Мне так хотелось влепить и свою порцию – хотя бы одну завалящую молнию в Ральфа, что я уже приготовил все нужные силы, оставалось только разрядить ее. И такой момент настал: черная тень колдуна вдруг птицей скользнула к нам и проявилась всего в десятке метров. Я, недолго думая, сразу же разрядил весь свой запас энергии в него. По двойной вспышке, я понял, что Машуня оказалась солидарна со мной. У меня только хватило сил дернуть ее вниз за упавший ствол и свалиться рядом.

Я не услышал никакого шума от наших выстрелов, и последнее, что я смог рассмотреть перед тем, как скрыться за спасительным стволом, было удивленно раздосадованное лицо Ральфа, разворачивающегося в нашу сторону. Затем последовал оглушительный сухой треск, как будто у меня прямо в ухе рвали плотную бумагу, такой звук я однажды слышал от ударившей рядом молнии. И тут же последовал дикий, визгливый крик – предположительно не мой и не Машухин, так как она была где-то подо мной. Она, конечно, могла выдать красивое сопрано при желании, но этот крик был жутким – так наверно кричат заживо жарящиеся люди. Тут же последовал еще треск и крик оборвался. Кажется, Ральфу вышел полный абзац, так как больше наступившую тишину ничто не нарушало, если не считать звона в ушах. Было страшно выглянуть из-за бревна – а вдруг тот дальний маг решит и по нас пальнуть, ведь нам хватит и десятой части такого разряда…

Наконец мы с Машуней сделали попытку пошевелиться. Я стал медленно подниматься, и вдруг чья-то рука легла мне на плечо. Я сжался от страха и приготовился к самым тяжелым последствиям, но затем мне стало обидно за свою трусость, и во мне взыграла спасительная злость (ну, вы знаете…). Резко подняв голову, чтобы смело взглянуть в глаза судьбе, я столкнулся со знакомым насмешливым прищуром, над которым в сумерках леса победно сверкала лысина…

- Ма-а… Маш! Посм…три…– я чувствовал, как из меня сразу вырываются и смех, и рыдания, и бог знает что еще, смешиваясь в грандиозную истерику. Мы кинулись с егозой в объятия к этому старому провокатору и наверно с полчаса тряслись в счастливых рыданиях, слушая и не слыша извиняющиеся бормотания старого ректора.

Остановило эту всеобщую истерику явление новых лиц нападающей стороны. Я почувствовал, что на моей шее повис кто-то, калибром примерно с меня. Вынырнув из под Гарольдовой подмышки, я узрел счастливую Рюшкину харю.

- Вот стервец! И ты заодно! – крикнул я и уже без рыданий и вполне радостно обнял приятеля, одновременно с удивлением заметив Машуню в объятиях Сильвии.

Доконал меня вид сразу четырех единорогов, стоящих неподалеку. Я так и сел на бревно, за которым только что прятался, ничего не понимая в происходящем вокруг. А вокруг все бурно и наперебой обсуждали события, волновались за самочувствие друзей и радовались встрече. Так что уловить смысл этих пламенных речей было трудней, чем поймать нить всеобщего разговора во время застолья взрослых, когда они уже не могут стоять на ногах, но еще не приземлились мордом в салат (уж поверьте моему опыту).

Какое-то прояснение в мозгах настало только когда мы уже спокойно сидели у костра, разведенного орками, и пили чай с походными галетами, приправленными дымком от костра. Гарольд по своей профессорской привычке произнес длинную речь, в которой изложил все свои хитроумные планы, которые, надо сказать, были почти полностью претворены в жизнь. Да уж, полностью… за одним ма-аленьким исключением: мы с Мышуней по-прежнему месили ногами эту фэнтезийную реальность, и как нам вернуться домой, теперь никто из людей уж точно не знал.

Так вот, Гарольд начал свой рассказ с повтора всех извинений о том, что подверг детей (то бишь нас) большой опасности. Но неоправданной эту опасность он не считал. Оказалось, что таким образом старый волшебник забрасывал здоровенный крючок, чтобы выудить Ральфа из замка. Ну а наживкой, естественно, послужили мы. Академик давно подозревал темного колдуна в том, что он темнит (эк удивил!), но конкретных фактов у Гарольда не было. Также наш ректор знал кое-что о том зверском способе перемещения между мирами, что использовал Ральф, и еще когда в первый раз увидел нас в телах эльфа и вампира, понял, что темный колдун затевает что-то совсем уж нечеловеческое. После сопоставления многих фактов, он догадался, что мы нужны темному магу для того, чтобы устроить что-то вроде связки миров.

- Идиот! – разгорячено тряс бородой и сверкал лысиной в свете костра ректор. – Почему некоторые люди при запахе власти теряют рассудок? Разве не ясно, что такая жесткая связка между мирами чревата самыми страшными последствиями? Завязать напрямую в один узел материю двух миров и энергию четырех существ и еще думать, что это будет существовать вечность? Хорошо, я готов признать, что не до конца понимаю, как это задумано, но ведь понятно, что на любую такую конструкцию может найтись другой умник, который захочет там поковыряться, и что тогда останется от этих миров?

Если опустить его эмоции, то получалось, что единственным способом разобраться с Ральфом, оставалось выманить его из замка, так как там его никто не смог бы одолеть. А мост темный колдун мог построить только в области истончения реальности, то есть в районе Андрюшкиной деревни. К тому же, Гарольд хотел все же убедиться в планах колдуна, а уж потом биться с ним в чистом поле – все-таки негоже устраивать разборки на основании каких-то зыбких подозрений. Выпаханный лес красноречиво говорил в пользу того, что выяснения отношений двух обидчивых магов такого уровня лучше устраивать подальше от населенных пунктов.

В свое оправдание академик заверил нас, что следил за нами одними ему ведомыми средствами, как только мог. А мог он, один бог знает, сколько и чего. Когда мы еще только подъезжали к замку, они втроем уселись на двух единорогов и потихоньку выдвинулись в путь. Где-то посреди лесов к ним присоединилась пара волшебных скакунов, которые сопровождали до этого нас. Когда Ральф выехал с нами в сторону места истончения реальности, Гарольду все стало окончательно ясно, и отряд спасателей с максимально возможной скоростью двинулся темному магу наперерез.