Анна Восковатая - Обсидиановые нити

— Нечестно. Ты же мою злость магией эмоций приглушила? — пробормотал он, касаясь губами ложбинки у основания шеи. — Ты все равно в замок вернешься. Я не позволю тебе остаться.

— Я никуда не пойду. Я хочу быть рядом с тобой. Однажды я тебя уже потеряла — не хочу больше. Или вместе… или никто.

— Крис, а как же симфы?

— Меня послали сюда бороться с Багровым повелителем. И, кажется, моя магия готова. Я чувствую себя сильной.

Смертью повеяло от её слов. Лерон едва не застонал от безнадежности и чувства дежавю. Никакой силы, даже взрослого симфа, не хватит, чтобы сопротивляться абсолютно черному мечу. Если только клинки не оставят на его поверхности царапину, а для этого нужно пожертвовать друзьями. Лерон знал, что при любом раскладе ему с братьями не жить. И если так, то Крис должна получить шанс и оттолкнуть оружие Багрового повелителя. Только как остальным сказать о придуманном Синхаром плане?

— Парламентеры! Парламентеры! — закричал часовой. — Требуют правителей.

— Я пойду с тобой, — тут же спохватилась Крис, когда Лерон начал разжимать объятия.

— Ты слишком уязвима.

— И упрямая. Я иду с тобой.

Лерон вздохнул и крепко сжал её ладонь. Алард, Дэниель и Лестер уже стояли, ожидая вестника с границы. Викториана с гадкой усмешкой прошла по лагерю и направилась прямиком к ним. От неё веяло чистой ненавистью, при взгляде на Крис на лице появился оскал. Лерон предусмотрительно закрыл любимую собой. Потянул мечи, с вызовом демонстрируя Багровому повелителю. Викториана усмехнулась.

"Ты тогда не решился, думаешь, сейчас сможешь?"

"Убирайся с моей головы".

"Дурак! Это игрушки по сравнению с моим могуществом. Я одолею Принцеску и без абсолютно черного меча".

"Если прорвешься сквозь магию отражения. Все твое могущество — липовое. Иначе ты бы убила нас всех прямо сейчас. Но время другое, не так ли? Столько потерянных знаний и возможностей. Ты же не можешь развернуться с полной степени, поэтому и затеяла эту войну".

"Я могу атаковать вас прямо сейчас, магистр. И вы все погибнете. Вас так мало".

"Ты не атакуешь, потому что знаешь, что мы отступим. Мы не встретим тебя в бою, пока не соберем войско. Если надо отступим к замку, и ты нас не достанешь. Тебе это не выгодно, не так ли? Хватит угроз. Я не первый день живу и ты не тот, кем был раньше".

"Но и ты не тот, магистр".

Викториана усмехнулась, обнажив зубы.

— Говори, с чем пришла? — уже громко сказал Лерон.

Но Викториана повернулась к Аларду и с могильным холодом в голосе сказала:

— У нас, кажется, есть что-то твое.

Дэниель предусмотрительно положил руку на плечо Аларду, вызвав ещё одну усмешку Багрового повелителя.

— Целители не прикосновенны в войнах, — рыкнул он.

— Только не в этой войне, мальчик. Ты хочешь забрать свою жену? — она снова обращалась к Аларду. — Или мне отдать её Хантору… Он с первого дня порывается, но я боялась испортить товар.

— Чего ты хочешь? — Лерон никогда не слышал такого надлома в голосе друга.

— Немного… Совсем немного… Кого-то из вас.

Немая пауза. Даже Лерон растерялся от такого заявления.

— Меня, наверное, — спокойно сказал он, когда потрясение прошло.

— Только не тебя, магистр, — она ответила, не оборачиваясь, не сводя взгляда с Аларда. — Завтра на рассвете я хочу, чтобы кто-то из вашего союза погиб. Ты, — она ткнула пальцем в грудь Аларду, — убьешь одного из своих друзей через ваш союз. Все это должно происходить на границе под моим неусыпным контролем и тогда я отдам твою женщину. Но магистр должен остаться жив, я убью его сам — это личное. Если ты откажешься, твою женщину убьют на твоих глазах, а перед этим я с удовольствием отдам её Хантору для развлечений.

Она даже ответа дожидаться не стала, развернулась и ушла. Лерон ругался про себя. Она боялась обсидиановых клинков, она боялась союза, поэтому и потребовала смерти одного из них. Кожа Аларда была белее мрамора, он едва на ногах держался, его пошатывало из стороны в сторону. Лерон чувствовал ужас друга, его сомнения, его боль.

Лестер и Дэниель обреченно поглядывали друг на друга. Прекрасно понимаю, что кому-то из них нужно пожертвовать жизнью. Дэниель посмотрел прямо в глаза Лерону, усмехнулся и громко сказал.

— Я согласен на это. Завтра вы убьете меня.

— Никого нельзя убивать, — рыкнул Лерон. — Это будет смертный приговор для всех.

— Пусть лучше Вайяна останется жить. Я должен был умереть ещё тогда.

— Так умрут все, — Лерон не мог заставить себя рассказать.

— Ты что-то знаешь, не так ли? — почти не шевеля губами. — Что-то во что посвящать нас не хочешь.

— Не время ещё. Только завтра все потеряет смысл.

— Не потеряет… Я все равно не смогу никого убить…

Пошатываясь, как пьяный, Алард вернулся в лагерь и попросил вина. Он только что приговорил к смерти свою единственную любовь. Каждый чувствовал, что душа друга бьется в смертельной агонии.

— Карающий, Лер! — заорал Дэниель. — Я завтра умру и точка. Я сам себя убью, если нужно будет. Он же не выживет… И мы все сгорим в его горе.

Рассвет переливался всеми оттенками розового. Алард так и не смог забыться в вине. Он стоял, окруженный друзьями на границе. Решили создать видимость ритуала и попробовать обмануть Багрового повелителя. Дэниель согласился быть жертвой, но Алард не сможет его убить. Для него обе смерти равны личному аду. Он двигался, как во сне, не понимая происходящего. Боль стала такой сильной, что он уже и не ощущал ничего, бесчувственный холод разумного восприятия, а все остальное уже привычный ад.

Багровый повелитель появился в срок, её небольшой отряд остановился в пятидесяти шагах, и Вайна была с ними. Милая воздушная девочка, меньше всех заслужившая смерти за свою доброту. Его ласковое нежное создание, глоток живой воды, смысл существования. Он хотел видеть их общих детей, он хотел вечность касаться этих белокурых волос, целовать небесного цвета глаза. Он любил так безумно, что душа захлебывалась в рыданиях. Всезнающий! Он полночи провел, обливаясь слезами, не в силах сдержаться впервые в жизни. Вайя! Имя музыка для ушей. "Ал!", — он прочитал на её губах своё имя.

— Я жду вашего решения, — услышал он скрипучий голос Викторианы.

"Алард, убей меня", — голос Дэниеля в голове, как разряд молнии.

Будто он бездушный камень какой-то. Убить друга… и все на нем можно ставить крест. Он не сможет жить с этим, он просто сойдет с ума.

"Лес, Лер?"

Тишина. Лерон только глаза отвел.

"Я готов. Я сделаю, как ты скажешь. И плевать на все. Это будет наш общий грех".

Лестер закрыл лицо руками, Алард уверен, что друг плачет. Он всегда был эмоциональным. Они все такие разные. Дэниель — гроза, Лестер — теплый летний дождик, Лерон — смерчь, а он — бесчувственный холодный камень, если снимает перчатку с руки, собираясь убить одного из них.