Майте Карранса - Клан волчицы

Улыбнувшись, Селена провела рукой по волосам дочери.

— Ты когда последний раз смотрелась в зеркало?

Утерев слезы, Анаид пожала плечами. Солнечный луч коснулся ее головы.

— Твои волосы пылают! — выдохнула Селена.

— Правда? Неужели я рыжая?

— Когда ты в последний раз мыла волосы специальным шампунем?

— Не помню. Месяца полтора-два назад.

— Тебе нужно срочно закрасить рыжину.

— По-моему, Елена уже все поняла, — сказала Анаид, ссутулившись под бременем непривычной еще огромной ответственности. — И Карен тоже. Это они открыли Крисельде правду. И чтобы спасти нас обеих, тетушка сказала ларве, что должна убить тебя.

— Наверняка так и было.

— А зачем Салме понадобилась Крисельда? — непонимающе спросила Анаид. — Разве она не могла убить тебя сама?

— Графиня никогда не позволила бы ларве поднять на меня руку, — объяснила Селена. — Избранница нужна ей как воздух. Старуха умирает, и только одно может спасти ее.

— Что?

— Жезл в руках Избранницы — Жезл, способный уничтожить всех омниор.

Анаид с испугом покосилась на сверкающий смертоносный предмет.

— Сама не знаю, как мне удалось прикончить Сальму. Я просто выкрикнула слова, которые подсказал мне Жезл!

— Мы с Деметрой свято хранили тайну истинной Избранницы, — задумчиво сказала Селена. — Правды не знал никто. Возможно, только Валерия догадывалась.

— Нет, — Анаид покачала головой. — Валерия была уверена, что Избранница — ты. На самом деле Избранницей тебя считали все, кроме Гайи.

— Гайя была права, но вряд ли обрадуется, когда узнает, кто настоящая Избранница, — злорадно усмехнулась Селена.

— Я еще не готова, — поднимаясь на ноги, выдохнула Анаид.

— Знаю. Поэтому мы должны по-прежнему держать все в секрете.

— Когда ты была маленькой, у тебя были темные волосы?

— Да.

— Как же тогда ты провела Крисельду и всех остальных?

— Когда ты родилась, мы с твоей бабушкой Деметрой переехали жить сюда, в Пиренеи. Тут нас никто не знал. Старым же подругам Деметра говорила, что раньше красила мне волосы в темный цвет.

Анаид жадно глотала прохладный утренний воздух. Вокруг нее трепетали красно-коричневые, желтые, желто-зеленые, малиновые и пурпурные листья. Она упивалась пиршеством осенних красок. Как прекрасен Реальный мир! Как здорово испытывать голод!

Как восхитительно утолять жажду! Как приятно чувство усталости!

— Бедная тетушка Крисельда!

— Она не погибла. Она очень сильна.

— А ты еще сильнее!

— Ты действительно так считаешь? — удивленно спросила Селена.

— Тетушка Крисельда — беспомощная косорукая старушка!

Селена расхохоталась.

— Хочешь узнать одну вещь?

— Хочу. Какую?

— Крисельда — наследница Деметры. Именно она в трудный момент не дала омниорам поддаться панике. Именно она оберегала тебя и, в конце концов, спасла нас обеих!

— Но она казалась такой неуклюжей… — удивленно начала Анаид.

— Не надо слепо верить тому, что видишь. Мы, омниоры, не такие, какими кажемся.

— Одиоры — тоже, — пробормотала Анаид, вспомнив Кристину Олав.

Но Селена уже вскочила на ноги и побежала, крикнув через плечо:

— Давай наперегонки! Кто последний — тот готовит завтрак!

— Постой! — крикнула вслед Селене Анаид. — Ты еще не рассказала мне о Максе!

В универмаге было не протолкнуться, но Анаид никогда еще не получала такого удовольствия от покупок, как сегодня, когда они с Селеной опустошили отдел самой модной одежды.

— Я правда могу взять этот свитер? Откуда у нас столько денег?!

— Я же не просто так была одиорой, — осторожно осмотревшись по сторонам, пробормотала Селена.

— Но если мы все сразу потратим, то опять станем бедными!

— Мне нравится сорить деньгами, Анаид. Потому-то одиоры и поверили, что меня легко соблазнить. Мне нравятся бриллиантовые перстни, икра и шампанское!

— А ты не боялась?

— Боялась. Даже очень.

— А что было страшнее всего?

— Притворяться, что пью кровь младенца. Пришлось как следует постараться, а то ларва не поверила бы… Да она, похоже, и так не поверила.

— Какой ужас!

— И все же я страдала не зря. Отныне мы ни в чем не будем себе отказывать.

Сгибаясь под грузом покупок, Анаид и Селена направились к выходу. В дверях они столкнулись с Марион, разумеется, Анаид не узнавшей.

— Марион!

Как следует присмотревшись, Марион неуверенно пробормотала:

— Анаид? Ты, что ли?

Анаид чмокнула Марион в щеку с таким видом, словно, они всю жизнь были лучшими подругами.

— Спасибо за одежду, которую ты дала для меня Року. Он сказал, что в ней я настоящая фотомодель!

— Не за что… — пробормотала ошеломленная Марион. — А правда, что ты уезжаешь из Урта?

— Да. Мы едем очень далеко!

— Куда?

— На север! — наугад ответила Анаид.

— Нет. На юг! — поправила ее Селена.

— Какая разница, — пожала плечами Анаид. — Мы еще не решили.

Селена рассмеялась и показала на пакеты.

— Поэтому мы накупили одежды на все случаи жизни!

— Здорово, — процедила сквозь зубы Марион.

— Вряд ли нам ее хватит, — сказала Анаид. — Завтра мы опять отправимся за покупками.

— Приходи ко мне в гости в субботу! — внезапно сказала Марион.

— Я бы с удовольствием, но мы уже идем в одно место, — немного подумав, ответила Анаид. — Но перед отъездом я обязательно приглашу тебя к нам на праздник.

— На какой праздник? — удивилась Селена.

— На мой день рождения. Не забудь, Марион! Обязательно приходи!

— Спасибо… Жаль, что тебя не было на моем дне рождения…

— Ничего. У меня будет весело. Будет много народу. Я познакомлю тебя со своей лучшей подругой. Ее зовут Клаудия.

— Клаудия? Какое красивое имя!

— Она и сама красивая. А как она режет кроликов — любо-дорого смотреть!

Марион побледнела.

Анаид чмокнула ее на прощание в щеку.

— Не бойся! Она режет только кроликов.

Неуверенно рассмеявшись, Марион пошла своей дорогой.

— Ну ты и фантазерка! — воскликнула Селена, когда они с Анаид остались одни.

— Никакая я не фантазерка!

— Разве?

— В субботу мы поедем на озеро к тете Крисельде, а на день рождения я приглашу Клаудию и специально для тебя попрошу ее зарезать кролика.

— Кажется, в Тусклом мире, я пропустила много интересного, — пробормотала Селена.

— Очень много.

Скитаясь путями моей жизни, я останавливаюсь иногда у источников, чтобы утолить жажду и отдохнуть. Там я беседую с другими путниками, жадно внимая их словам — моим единственным путеводным звездам.

Увы, но Избраннице тоже предстоит пройти долгий путь. Она познает горе, кровь, горечь утраты, тоску одиночества и угрызения совести.

Глотая пыль бесконечных дорог, она будет страдать, как страдала я, от палящего зноя и ледяного холода, но не падет духом.