Алексей ГЛУШАНОВСКИЙ - ВОЗВРАЩЕНИЕ МРАКА

— Так. Садись рядом и расскажи мне все то же самое, только по порядку, и с подробностями… Братик! — ехидно добавила она в конце.

Рау облегченно вздохнул, и пересел на диван. Буря миновала!

— И что мне теперь делать? — выслушав подробный рассказ своего названного брата о её новых способностях, Ольга несколько воспряла духом. В конце концов, возможная перспектива будущей блондинистости и удлинения ушей, — не такая уж и большая плата за существенное увеличение срока жизни и молодости. Ну а что касается её проявившихся морозильных способностей, то, как говорится: 'У носорога плохое зрение. Но при его весе, это не его проблемы!

В конце концов, — она молодая, симпатичная женщина, а как гласит кодекс джентльменов, женщин обижать нельзя. Если же на её пути попадется какой-нибудь неджентльмен, то кто ж ему виноват?

— Не нервничать по пустякам, — пожал плечами Рау. — Если хочешь, я могу тебя немного подучить магии, раз уж так случилось. Хоть меньше за тебя опасаться буду, когда ты куда-нибудь уходишь.

— Да я не об этом… — протянула Ольга. — Меня ж с работы наверняка уволят. Да и случай с Гогаберидзе, может милицию, а то и ФСБ заинтересовать. Мало ли что…

— Ну, насколько я успел изучить твой мир, ты зря беспокоишься, — улыбнулся Рау. — Во первых, я посмотрел ваши газеты… то, что ты называешь желтой прессой. Так если им верить, у вас постоянно что-нибудь аномальное происходит. Вон, с полгода назад, вообще, если им верить, целая эпидемия самовоспламенений была… И ничего. Так что на какого-то кавказца, спьяну обморозившего себе нос, внимания и вовсе не обратят.

— Что же касается твоей работы… Знаешь, даже если тебя и выгонят с неё, — ничего страшного. Денег у нас еще много… — он со значением покосился на коридорную тумбочку, 'временно исполняющую' обязанности сейфа, в которой находился так до конца и не разобранный пакет с долларами. — А если и не хватит, так у меня запас Зимних Слез есть. Кроме того, ты ведь сама не так давно жаловалась, что у вас людей на работе сильно не хватает. Думаю, при такой нехватке, никто тебя выгонять не будет. Ну может пожурят малость… выговор дадут… И то не обязательно. Какое-то аномальное явление… ты-то тут причем?

— Хорошо бы… — улыбнулась Ольга. — А если расспрашивать начнут?

— Начнут наверно, — пожал плечами Рау. — Ну и что? Ты ничего не знаешь, ничего не понимаешь, была в истерике и убежала. А что там было, — от расстройства не обратила внимание, и вообще ничего не понимаешь… Так что держись этой версии, и все будет в порядке…

— Эх… — вздохнула Ольга. — твоими бы устами, да мед пить… А вдруг, мной органы заинтересуются?

— Ну, интересоваться они могут, сколько влезет, — мягко улыбнулся эльф. — А вот если с тобой какая-нибудь беда приключится… От их внимания, или не от их… То просто вспомни меня, и мысленно позови. Я услышу. Обязательно услышу. И приду за тобой. И тьма насытится душами тех, кто посмеет встать на моем пути, а вечные снега впитают их кровь. — Рау произнес это просто, без какой либо аффектации, но в тот момент, когда он это говорил, его лицо неуловимо изменилось. И Ольга неожиданно остро ощутила, что сидящий рядом с ней невысокий паренек, — не только её названный младший брат, но и опытный воин и убийца, лучший полководец народа снежных эльфов, невесть сколько лет стоящих на страже интересов тьмы в молодом, жестоком, и загадочном мире.

Мире, где никогда не было ни Гаагских, ни Женевских конвенций, мире, где уже много лет бушевала страшная война на уничтожение, где геноцид был обыденностью, а массовые убийства — не стоящим упоминания в летописях пустяком. Древним, смертоносным холодом вечных снегов Хладоземья тянуло от этих слов.

Но вот Рау вновь весело улыбнулся, и наваждение схлынуло, как не бывало.

— Впрочем, я практически уверен, что ничего подобного не потребуется. Ты можешь не беспокоиться сестренка. Поверь мне.

— Хорошо. — Кивнула девушка. — Я верю. А эти слова… Про тьму и снег, откуда они? Ты как будто ритуал какой говорил.

Рау молча кивнул. — Это и есть, отрывок из одной старой клятвы… Старой, но не потерявшей своей силы. Это клятва отряда, которым я командовал. Лучшего рейдерского отряда во всем Хладоземье. — Лицо его затуманилось от воспоминаний, и Ольга поняла, что ей не стоит продолжать расспросы.

— Ладно, волчонок. — Она слегка потрепала его по голове. — Хватит кукситься. Вернешься еще ты к своему отряду. А сейчас, — помоги мне с уборкой. Бардак мы тут развели, первостатейный. А завтра, — тебе в школу, а мне на работу. Если конечно, меня и впрямь не выгнали. — Она широко улыбнулась, стараясь подбодрить названного брата.

— Как скажешь. — усилием воли прогнав от себя не вовремя нагрянувшие воспоминания, Рау поднялся с дивана, и обвел взглядом изрядно разгромленную квартиру…

— Ой-ёёё — Выразил он свое мнение по поводу представшего перед ним беспорядка.

— Ммдааа — согласилась с ним Ольга. — Ничего, надеюсь до утра убраться успеем!

— Я тоже… очень надеюсь! — Еще раз обведя взглядом поле деятельности с тяжким вздохом откликнулся Рау.

— Есть!!! — в кабинет Квашенникова ворвался возбужденный Серпенцев. — Нашли мы эту 'Снегурочку'!!!

— Как? — только и выдохнул тот.

— Тридцать третья городская больница. У меня там знакомый работает. Коля Пахомов. Помнишь, он еще по делу Давыдовых свидетелем был. Так вот, сейчас он мне позвонил. Его коллега, при нем, отбила кончик носа у вздумавшего приставать к ней какого-то пьяного грузина. Он сразу, как она вышла, мне звонить бросился.

— А причем тут мы? — не понял Петр Иванович. — Бытовуха какая-то…

— А притом, что она в прямом смысле отбила… вначале заморозила, а потом по морде- РАЗ!!! И нос — тю-тю… — для иллюстрации Сергей Аркадьевич схватил карандаш, и сломал его одним быстрым движением.

— Так!!! — Немедленно выскочил из-за стола Квашенников. — Сейчас же звони в милицию, чтоб не вздумали ничего предпринимать по поводу этого убийства. Дело забираем себе. Пусть они к ней и близко не подходят!

— Какое убийство? — Не понял Серпенцев.

— Этого… кавказца. Как его звали-то хоть?

— Аслан Рустамович Гогаберидзе. А нашу клиентка — Ольга Алексеевна Ястребова. Только никакого убийства не было. Этот Гогаберидзе сейчас лежит в 'травме' с перебинтованным носом, и довольно-таки занудно матерится, совмещая это с угрозами по Ольгиному адресу. Похоже что нос ему был дорог как память о прожитых годах, и эта утрата его несколько расстроила.

— Ты хочешь сказать он жив? — недоумевающее переспросил Квашенников.

— Жив и даже относительно здоров. Если конечно не считать многочисленных обморожений, отбитого носа и делириум тременс, [20]из которого его сейчас пытаются вывести.