Гала Рихтер - Мальчик, который умел летать

— Тим, пошли, покурим, а, — предлагаю я. Он смотрит на меня как на дурака.

— Ты ж не… — я тяну его за рукав и показываю на Сашку глазами, — А, пойдем, конечно. Сань, подожди нас пару минуток.

На балконе много красивых вещей. Деревянные полки, стулья, даже маленький стол. Наверное, работа тимкиного отца.

Я неловко опускаюсь на один из табуретов.

— Что с Валеркой?

— Все нормально, потом расскажу, — отмахивается Тимур и спрашивает, не давая не времени подготовиться, — У вас тут что происходит, елки-палки?!

И я выкладываю ему про Сашку все как есть.

— Ей нельзя в приют, ее сразу же в детдом отправят, — заканчиваю я, — И на улицу нельзя. Тим, я ее одну отпустить не смогу. Ты же понимаешь…

Тимур шумно выдыхает.

— Да, покурить бы действительно не мешало, — замечает он, — И что ты думаешь, я тебе позволю опять туда вернуться?

— А ты что, сын миллионера или Гарри Поттер, чтобы все проблемы разом решить? — язвлю я непривычно для себя.

Тимур машет перед моим лицом ладонью:

— Алё! Ты не забыл кто мы?

И кто же, спрашиваю я одними глазами.

И он отвечает мне без слов.

Мы те, кто умеет летать.

Возвращаемся на кухню через минут пять. Саша сидит на подоконнике и смотрит на улицу. Вид у нее потерянный. Когда мы входим, она легко, по-кошачьи, спрыгивает на пол.

— В общем, так, — без обиняков начинает Тимур, — Кир мне все рассказал. Да не смотрите вы оба на меня как на фашистскую Германию! Саша, ты пока здесь остаешься. Я сказал "пока", а не "на всю оставшуюся жизнь и давайте сейчас же пропишемся", — ехидничает он, замечая ее недоверчивый взгляд, — Нам разобраться во всем надо. И всё решить. Но не прямо сейчас.

Сашка вдруг снова начинает реветь. Тимур обреченно поднимает глаза.

— Блин, скажешь "иди" — плачет, скажешь "оставайся" — тоже плачет. Я что, сказал что-то не так? Эй, успокаивайся уже, хватит!

Я улыбаюсь уголком рта. Тим ведет себя как обычно. Шуточки, смешки, а за этим всем и не замечаешь того, что он сделал.

Мой друг.

Жихарева вытирает слезы кулаком и подходит к нам.

— Спасибо. Вам обоим.

— Было бы за что, — удивляется Тимур, — Это ж временные меры. Вот когда все окончательно утрясется, тогда скажешь.

Я молчу, как обычно. Только на душе до странности тепло.

— Новости такие: Валерий Шагаев, четырнадцать лет, безнадзорный, мать проживает в Приволжском районе, улица Портовая, вместе с сожителем — находится в реанимации, положение тяжелое, но стабильное, — говорит он монотонно, — Была временная слепота, сейчас уже видит немного. К нему пускают только родственников и родителей. Мать известили, но она в РКБ еще не появлялась. Врачи о-о-очень сомневаются, что появится.

Голос у Тимура при этом не особо печальный. Может, он думает, что такая мать и не нужна задаром.

— Дальше, если после больницы не заберут мать или другие родственники, будет приют. А потом — сам знаешь.

— Да уж, — подтверждаю я, — А откуда ты все знаешь это?

Тимка усмехается.

— Природное обаяние. Поговорил с одной тетечкой-врачом, потом с другой. Еще Галине Ильиничне позвонил, сочинил трогательную историю, что пока по городу тусовался тогда, успел с Валеркой познакомиться и сейчас переживаю за друга.

Усмешка у него при этом недобрая. У меня появляется странное чувство, что Тимур не только о Шефе узнавал, но и еще что-то, свое делал.

Мы сидим в комнате Тимура. Он параллельно включает компьютер.

Сашка, которую оставили за главную на кухне, гремит посудой и что-то готовит. Мы, на правах старших, скинули это на нее. Точнее, Тим скинул.

Мы к Валерке не попадем. Да и смысла нет. Еще одного бездомного котенка Тимур в дом не потащит. Здесь же не приют, в самом деле.

Кажется, я знаю что можно сделать.

— Мне адрес надо узнать, — говорю я, — Где его мать живет. Где-то на Портовой, говоришь…

Он что-то быстро набирает на клавиатуре.

— На Портовой, ага. Сейчас найду, погоди.

Он узнает адрес через пару минут. Как? Мне не понять.

— Я, вообще-то, не только порнуху в интернете скачивать умею, — смеется он, в ответ на мой вопрос, — Что, поехали?

Через пять минут мы уже выходим из квартиры, оставив Сашку со строгим наказом никому не открывать дверь. Она переводит взгляд с меня на Тимура и спрашивает, пока мы обуваемся.

— Может быть, я с вами? Я не буду мешать.

— Я знаю, что ты мешать не будешь, — говорю я, — Тебе нельзя сейчас показываться особо.

Она кивает, понимающе.

— Да. Конечно. Удачи.

В лифте Тимур фыркает.

— Если б не знал ситуацию, решил бы, что она в тебя влюбилась.

— Ты уже про Айше так говорил.

— Про Айше я говорил другое, — хмыкает он, — Там скорее ты, а не тебя…

Я рассерженно выдыхаю. Тимур вечно придумывает то, чего нет.

А может и чего есть? Ведь помогла же она мне сбежать из зоопарка.

Всю дорогу до Речного Порта мы не разговариваем. Не потому что ссоримся, просто Тимур какой-то странный сегодня, а я думаю о том, что буду делать.

Старая пятиэтажка. Во дворе сломанные железные горки, качели и красивые тополя. По краю тротуара — сметенный дворниками тополиный пух. Дорога вроде бы и недалеко, а шума от нее нет. На скамейках сидят бабульки, приглядывающие за играющими внуками и болтающие о своем.

Тихий двор старого города.

Тимур смотрит номера квартир на подъездных стенах. Нам нужна сто тридцатая. Десятый подъезд.

Нам везет, входная дверь открыта. Проходим и поднимаемся на четвертый этаж и сразу же видим деревянную дверь, покрашенную в густо-зеленый цвет. Звонка нет, надо стучаться.

Поднимаю кулак и колочу что есть сил.

Никто не открывает.

— Наверное, на работе, — пожимает плечами Тимур. Я стучусь снова.

Открывается соседская дверь. На пороге стоит высокая крепкая старуха в больших очках.

— Чего шумите? Что надо?

— Мы к Шагаевой, — выступает вперед Тим, — Вы не знаете, во сколько она с работы возвращается?

Старуха подозрительно на нас смотрит.

— Вера в запое вторую неделю, какая работа. Дома она, только не открывает. А вы кто такие?

— Пионеры, блин, — тихо бросает в сторону он и ударяет по двери. Результата никакого.

Старуха, оказывается, хорошо слышит.

— Ты бы, пионер, не хулиганил, а то милицию вызову.

— Извините, не буду, — неприязненно говорит Тимур и перестает колотить, — Пошли, Кир.

Мы уже на ступеньках лестницы, когда я оборачиваюсь к старухе.

— Вы не подскажите, а на какую сторону у них окна выходят?

Она изумленно на меня смотрит, но все-таки отвечает.

— На двор.

— Спасибо, — благодарю я, и мы спускаемся вниз, к подъезду.

Войти в дверь не удастся, ну и ладно.

Мы ведь умеем летать.

— Ки-и-ир, — жалобно говорит Тимур, — А может это…ну ее в баню. Проспится, откроет сама, а мы у двери будем караулить.