Гала Рихтер - Семь историй Чарли-Нелепость-Рихтера

— Ну, давай, бей! Что, правду слышать не устраивает? Конечно, с тобой же все носятся, ах, бедняжка, у него психологическая травма, он так переживает! — рявкнул я. Питер с полминуты буравил меня яростным взглядом, но потом снова погас, посерел.

— Дело не в этом, — сказал он, наконец.

— А в чем?

— Я… я…

— Убийца? — подсказал я ему шепотом. Питер поднял на меня глаза. — И что?

— А то, что я убил человека.

— И что? — повторил я, — Ты его мучил? Пытал? Специально вел за ним охоту? Ограбил еще теплый труп? Или чего похуже?

— Я его убил, — сказал он, игнорируя мои циничные намеки. Я не выдержал:

— Ты был пацан. Мальчишка одиннадцати лет. И ты защищал свою семью. Да, ты умудрился затолкать это в самые глубины памяти, а теперь вдруг вспомнил, но это не повод ударяться в депрессию.

— А что бы ты делал на моем месте?

Я выдохнул. На его месте… Мне вспомнился один эпизод из той, прошлой моей жизни, вспомнился так отчетливо, так ярко, что меня передернуло, от того, какой все-таки скотиной я иногда мог быть, но я сказал честно:

— А с чего ты взял, что я не бывал на твоем месте, а?

— Чарли…

— Что вы все заладили: Чарли, Чарли… — отмахнулся я, — Я просто принял, что я на такое способен и постарался больше так не делать. Но, поверь, это было не так благородно, как в твоем случае.

На безжизненном лице Питера появилось слабое подобие любопытства:

— Как это?

— А так. Думаешь, я бродяжил от хорошей жизни? Мы все ходили по краю — воровали, дрались, грабили магазины. А однажды просто не удержались. Подумаешь, старик с улицы, кому он нужен… — я говорил тихо — не для того, чтобы Питер услышал и воспринял каждое слово. Мне и самому непросто было вспоминать. Никому раньше я этого не рассказывал. Риди знал, конечно, что тогдашняя моя компания состояла, мягко выражаясь, из законченных подонков, но об этом происшествии он не догадывался. Иначе бы я сейчас тусовался в совсем другом интернате.

— И? — спросил Питер с каким-то жадным интересом.

— И все. Ты же слышал, как я бредил во сне? Так вот, каждую ночь я и вижу его.

Питер охнул, зябко повел плечами, но тусклые глаза постепенно наливались синим цветом. Сейчас полезет с помощью и очухается, решил я.

— И-извини, — пробормотал он, заикаясь. — Я не хотел тебе об этом напоминать.

— Ты и не напоминал. Я сам рассказал. Пит, ты вот что… давай уже, выходи из всего этого, а то Джой беспокоится, — грубовато сказал я и хлопнул его по плечу. — А я, пожалуй, пойду.

Я вышел от Питера и побежал в свою комнату. И лишь там я перевел дыхание — воспоминание все же было слишком тяжелым.

* * *

Приближалось Рождество. За прошедшие дни мало что изменилось — в новостях все так же показывали фрагменты из съемки штурма, клятые журналюги даже прикатили в школу, но Полина их моментально отшила, и до Питера с Джой они не добрались — но все-таки жизнь продолжалась. Питер "отошел" от своих проблем, то ли благодаря нашему разговору, то ли после психологических консультаций, начал улыбаться, и даже подрядился играть на утреннике для детворы Санта-Клауса. Услыхав про эту новость, я тотчас предложил ему пару кандидатур на роль северных оленей (Тони Лестер, несмотря на наши улучшившиеся отношения, был первым в списке), но Пит с серьезным видом отказался, заявив, что полезет в дымоход, а с упряжкой это будет проблематично. В один из выходных я отпросился в город дабы выбрать подарок для Рахиль, официально вошедшей в статус "моей" девушки, а на самом деле пошатался по городу, заглянул в несколько магазинов, потратил стипендию за несколько месяцев и, наконец, заявился к Риди в участок.

Увидев меня, он многоэтажно выругался:

— Нельзя же так пугать, Чарли! — сказал он, когда я сообщил, что просто проходил мимо, — Я-то уж было подумал, что опять все праздники придется нянчиться с тобой!

— Напомни мне, пожалуйста, почему я испытываю к такому сукиному сыну, как ты, дружеские чувства? — поинтересовался я. Риди хмыкнул:

— Потому что скоро Рождество, и ты хочешь на подарок больше!

Мы немного поболтали о том, о сем, выпили по огромной чашке хорошего настоящего кофе, поиграли в шахматы (Риди позорно продулся в трех партиях: два раза был "детский мат"), и я уехал, оставив ему подарок — брелок для ключей от машины, выразив надежду, что он выкинет свою археологическую древность на свалку и купит, наконец, нормальный автомобиль. Дик обещал подумать. В итоге, в "Новый Дом" я вернулся только к вечеру, отметился о прибытии у Полины и пошел упаковывать подарки.

Говорят, каждый человек покупает в подарок то, что сам хотел бы иметь. Если так, то мои потребности вышли весьма своеобразными. Питеру я выбрал классный складной нож — зажигалку — штопор — фонарик (и еще с десяток неизвестных мне функций) из немецкой легированной стали. Близняшкам Нильсен — одинаковые симпатичные шарфы, Лестеру — зеркало (на оборотной стороне гравер вывел кое-что про соринку в глазу), а для Рахиль нашел потрясающую книжку Омара Хайама, "Рубайатом" которого она увлекалась, с иллюстрациями.

… ну, маленький серебряный кулон с аквамарином, я бы конечно в подарок не хотел, но как только я его увидел, рука сама потянулась к деньгам. Он настолько подходил синим глазам Джой, что дух захватывало. Но дарить его я не собирался. Глупая, в общем, вышла покупка, и я не стал его упаковывать, просто сунул в карман прямо в пластиковой коробке, которую мне всучили в ювелирном…

Вот с таким грустно-праздничным (праздничным потому что до Рождества оставалось всего три дня, а грустным, потому что в моей жизни все опять запуталось) настроением я и шел к Питеру. Мы договорились вместе придумать озвучку на традиционный рождественский спектакль. Сама задумка — с ангелами, волхвами Девой Марией и младенцем Иисусом была, конечно, кошмарна, но не помочь малышам было бы некрасиво. В кабинете, который прятался за актовым залом, была маленькая студия, с синтезатором, расстроенной гитарой, ударными и прочей дребеденью. Партию Пречистой я собирался сделать на флейте, тихой минорной мелодией, кристально чистой, похожей на горную воду, волхвов — ну, это что-то такое восточное, но не совсем. Мелодии Аравийского полуострова прекрасно бы подошли. Я не профессиональный музыкант, даже нот толком не знаю, если честно, но музыка была для меня отдушиной, куда я время от времени нырял с головой, слушая то Грига, то Рахманинова, то "The Beatles", то вовсе новомодных электронщиков из "Людей Мира". Сочинять самому было интересно, но записать собственные мелодии я не мог — качество карманного диктофона меня не устраивало, на звукозаписывающую студию у меня не было денег (когда деньги были, возникали и ненужные вопросы о том, откуда они взялись), а нотной грамоты я, повторюсь, не знал.