Макс Фрай - Наваждения

— Еще не успел. Кроме того, я вообще не знаю, что такое канатная дорога. Но это неважно. Потом.

Она изумленно покачала головой и внимательно уставилась на меня непроницаемо темными глазами. Кажется, сейчас я наконец-то имел дело с настоящей Теххи, а не с собственным зеркальным отражением. Эта женщина была для меня абсолютной загадкой; впрочем, она нравилась мне ничуть не меньше той Теххи, к которой я привык.

Мы немного помолчали, потом она осторожно спросила:

— А тебя не смущает тот факт, что у меня довольно мало шансов добраться до твоего чудесного города?

— Как раз это меня совершенно не смущает, — усмехнулся я. — Я же не говорю, что ты должна немедленно отправляться в путь. Скорее наоборот, я готов просить тебя: не вздумай! Но насколько я знаю, когда-нибудь великолепная леди Теххи станет не менее великолепным облачком серебристого тумана, верно? Ты же сама говорила, что никогда не умрешь так, как умирают прочие люди… Считай, что я делаю подарок не тебе, а тому симпатичному привидению, в которое ты однажды превратишься. Я-то сам вряд ли смогу составить тебе компанию: Тень Короля Мёнина сказала мне, что Вершители умирают навсегда. И я ей верю, потому что всегда это предчувствовал…

— Навсегда?! Но, Макс, это не может быть правдой, — запротестовала Теххи.

В ее глазах была такая боль, что у меня дыхание перехватило.

— Все может быть правдой, — сказал я. — Это не так плохо, как кажется, милая. У меня есть отличный выход: можно попробовать вовсе не умирать. А вдруг получится?

Она отвела взгляд, сердито тряхнула серебристыми кудряшками, а когда снова повернулась ко мне, в ее глазах не было ни скорби, ни боли.

— В любом случае, это так мило с твоей стороны — позаботиться о моем призраке! — Она изумленно покачала головой. — И как тебе в голову такое пришло, Макс?

— Знаешь, — я почему-то перешел на шепот, — как-то раз, уже довольно давно, Джуффин сказал мне, что ты обладаешь удивительной способностью отражать того, кто находится рядом, как зеркало. Дескать, поэтому общение с тобой смахивает на приятное раздвоение личности. До этого я был совершенно уверен, что ты действительно ужасно на меня похожа: то же настроение, те же интонации, та же реакция на происходящее. Я диву давался — вот, дескать, бывают же такие удивительные совпадения! Но знаешь, так, как есть, даже лучше. Я имею в виду, ты ведь не просто наглядно демонстрируешь мне мое собственное настроение. Ты окунаешься в него, и, пока я болтаюсь поблизости, ты действительно воспринимаешь мир так же, как я. Это так?

Теххи молча кивнула.

— Ну вот, — удовлетворенно вздохнул я. — И я подумал, что если бы тебе не нравилось время от времени превращаться в меня, ты ни за что не позволила бы мне оставаться рядом. И никакие прекрасные глаза мне бы не помогли. Это тоже верно?

— Ты даже представить себе не можешь, насколько это верно, сэр Тайный Сыщик! — с растерянной улыбкой сказала она. Потом решительно покрутила головой — в точности как я сам, когда хочу быстренько привести себя в порядок.

— Ну вот, — улыбнулся я. — Славно, что я угадал. Так вот, мне пришло в голову, что если я куда-нибудь денусь, тебе будет здорово меня не хватать. Может быть, даже не так меня самого, как моего настроения. А в моем городе этого самого настроения — хоть ложкой ешь… Знаешь, мне очень нравится думать, что когда-нибудь, когда нас с тобой больше не будет в этом Мире, твое очаровательное привидение неторопливо прогуляется по улицам приснившегося мне городка, и его серебристые губы сложатся в улыбку, немного похожую на мою собственную… А вообще я нашел довольно замысловатый способ заморочить голову красивой девушке, тебе так не кажется?

— Замысловатый, да, — рассеянно согласилась Теххи. — Спасибо, Макс. Наверное, это — самый странный подарок, который один человек может сделать другому. Потому что на самом деле ни один человек не может сделать другому такой подарок. Странно только, почему ты сказал, что я должна решить, брать его или нет? Неужели и так не понятно, что…

— Во-первых, я у нас не слишком понятливый. А во-вторых, Махи — ну, тот тип, который дал мне камень, предупреждал, что этот ключ создан специально для меня. Поэтому он, дескать, не ручается за последствия, если я отдам его кому-нибудь другому. Выходит, я и сам толком не знаю, чем может закончиться твое путешествие. Такие вот дела.

— Ерунда, — решительно сказала Теххи. — Ты отдаешь этот камень не мне, а призраку, которым я когда-нибудь стану. А призраки — вполне неуязвимые существа, насколько я могу судить по своим братьям.

— Тем лучше, — вздохнул я. — Честно говоря, больше всего на свете мне хочется, чтобы у тебя вообще никогда не возникло необходимости проверить этот ключик в деле. Я люблю быть живым. А когда я живой, мне, как правило, позарез необходимо ошиваться где-нибудь рядом с тобой, особенно на рассвете. И так изо дня в день. Редкостное занудство, да?

— Ничего, тебе даже идет быть занудой. Во всяком случае, мне нравится.

Мы помолчали. Наконец Теххи протянула мне руку:

— Давай сюда твой подарок, Макс. Я хочу его взять. Могу даже дать расписку в том, что снимаю с тебя ответственность за последствия этого поступка.

— Да, расписка — именно то, что надо, — рассмеялся я. И осторожно вложил маленький зеленый камешек в ее протянутую ладошку.

— Тяжелый! — удивилась Теххи.

Я молча кивнул.

Дело было сделано, и я не мог позволить себе роскошь засидеться у нее до вечера. Мне следовало привести в порядок еще несколько своих дел. Хотя бы самых важных. Чтобы раз и навсегда покончить со всеми делами, мне понадобился бы не один день, а почти целая вечность — вот и еще один резон стать бессмертным. Хочешь не хочешь, а придется.

Попрощавшись с Теххи, я отправился в Старый Город. Мой путь лежал в Мохнатый Дом. Я решил, что теперь должен навестить Хейлах и Хелви. Правда, я понятия не имел, что я им скажу. И вообще — что я могу для них сделать? И что, собственно, случится, если завтра утром они проснутся и узнают, что я исчез из их жизни?

Положим, я могу попросить Теххи, или того же Мелифаро, или сэра Кофу, да хоть всех троих сразу, и еще кучу народа, начиная с Его Величества Гурига Восьмого, позаботиться, чтобы сестрички никогда ни в чем не нуждались. Впрочем, я мог быть совершенно уверен, что именно так все и случится, даже без моей просьбы.

Но, размышляя об их благополучии, я отлично знал, что этим девочкам нужно от меня нечто совсем иное. Может быть, дружба, на которую у меня не хватало времени. Или просто место в моем сердце, слишком занятом другими вещами и, чего греха таить, слишком равнодушном. А возможно, сестрички надеялись, что им удастся последовать за мной в топкое болото чудес, в котором я сам уже давным-давно увяз по самую макушку. В любом случае, я не мог дать им ничего в таком роде — просто потому, что не умел (да и не хотел) нарезать себя на тонкие ломтики и раздавать всем желающим. Так что прекрасным царицам народа Хенха оставалось довольствоваться вольготным житьем во дворце и бурной, но вполне бессмысленной светской жизнью. Это было ужасно несправедливо и совершенно неправильно — вот что хуже всего.