Тимур Туров - Империя смерти

Ворота открылись, и «Форд», а за ним и «Газель», въехали на просторный двор. Олег увидел несколько остекленных теплиц с торчащими над ними трубами, стоящую отдельно баньку, поленницу под навесом и сам дом – большой, в три этажа, с пристроенным к нему гаражом.

– Вылезай, – охранник-сатра потянул человека за рукав.

Олег выбрался из машины, и его повели в обход дома. По узкой и крутой лестнице спустился на цокольный этаж. Не успел толком оглядеться, как очутился в крохотной, лишенной окон комнатушке, а за спиной захлопнулась дверь и проскрежетал закрывшийся засов.

«Да, тут, конечно, удобнее, чем у мастера Джамиха», – подумал Олег, вспомнив, как побывал в плену у главы «Черного солнца».

Несмотря на отсутствие окон и запор снаружи, помещение было приспособлено для жилья. На полу лежал ковер, у одной из стен стояла кровать, застеленная цветастым покрывалом. У ее изголовья располагалась тумбочка с настольной лампой, а на стене у входа висела вешалка.

Едва Олег успел оглядеться, как дверь открылась и в комнату вошел Аристеас.

– Здесь тебе предстоит провести эти семь дней, – сказал он. – Не гостиничный номер, конечно, но и не тюремная камера. В туалет тебя будут выводить по первой просьбе, достаточно постучать, на прогулки – два раза в сутки, утром и вечером. Так, еще… – он задумчиво нахмурился. – Чтобы ты не умер со скуки, я прикажу доставить тебе книг. Если все будет спокойно, то через пару дней получишь телевизор.

– Что бы вы ни говорили, это все же тюремная камера, – Олег усмехнулся.

Побывать в заключении ему не довелось, если не считать краткого пребывания в плену у «Черного солнца» и отсидки на гауптвахте в армейские времена. В плен в Афгане, к счастью, ни разу не попадал и никогда не нарушал закон так основательно, чтобы угодить за решетку.

Поэтому, что такое семь дней в неволе, Олег мог только догадываться.

– Уж изолировать, так по-настоящему, – старейшина клана Фоон двумя пальцами потер переносицу. – Скажи… ты знал что-нибудь о том, что ваши старшие балуются с некромантией?

– Они не баловались. «Золотая роза» тут совершенно ни при чем.

– Да ну, брось врать.

– Я никогда не вру, – Олег почувствовал, как поверх горечи наслаивается свежее раздражение.

– Ладно-ладно, как скажешь, – Аристеас примирительно улыбнулся. – Если что захочешь – стучи.

И он вышел из комнаты.

Олег снял куртку, повесил ее на вешалку. Через некоторое время сообразил, что в помещении довольно жарко. Разулся, стащил свитер и в джинсах и майке завалился на кровать.

Но подремать ему не дали – дверь открылась, и через порог переступил один из давешних охранников.

– Ужин! – объявил он, поднимая накрытый большой салфеткой поднос. – Или обед?

– Тогда веди меня мыть руки, – сказал Олег. – А поднос вон на тумбочку ставь.

Санузел обнаружился по соседству, за поворотом короткого коридорчика. Олег сделал свои дела, вернулся в комнату и сдернул салфетку. Выяснилось, что кормить его собрались консервами – маленькая коробка персикового сока, банка горошка, банка скумбрии, несколько кусков хлеба на тарелке и крохотный брусочек масла в упаковке вроде тех, что дают в самолетах.

Через десять минут от снеди остались только воспоминания, и Олег вновь прилег на кровать. Некоторое время боролся с дремотой, потом сдался и провалился в вязкий, горячий сон.

Ничуть не удивился, увидев ясное тропическое небо и ступенчатую пирамиду цвета речного песка.

Олег вновь был в том городе, что дважды являлся ему во снах, вот только сам город стал другим. Там и сям прямо посреди улиц пылали костры, и стоявшие вокруг них люди молча смотрели, как алые и оранжевые языки лижут трупы, как обугливается мертвая плоть. Черный смрадный дым поднимался к небесам громадными лисьими хвостами.

На окраине, там, где на отвоеванном у джунглей участке располагалось кладбище, царил беспорядок. Служившие надгробиями обтесанные столбики были повалены, приношения – цветы, кукурузные зерна в чашках, глиняные ярко раскрашенные фигурки – разбросаны, а в земле чернели дыры.

При виде этой картины сердце Олега заледенело.

Он хорошо представлял, что здесь произошло. Оказался рядом безумный, не контролирующий себя слаш, охваченный пароксизмом размножения. Поднялись из могил мертвые, обрели жуткое подобие жизни, а вместе с ним и желания – убивать и разрушать.

Может быть, их и жгли жители города, стремясь избавиться от напасти?

Или они уничтожали самих «черных»?

На краю кладбища, около поваленной ограды, зашевелилась земля, вспучилась горбом. Что-то ткнулось в него изнутри, пробивая слой почвы точно так же, как птенец – стенку яйца, и наружу высунулась рука, очень похожая на человеческую, пятипалая, безволосая.

Вслед за ней показалась вторая, отверстие стало больше, и из него выдвинулась голова, блеснули глубоко посаженные темные глаза.

Перед Олегом был слаш, только что выбравшийся из могилы, появившийся на свет тем жутким способом, что описал Нежданов. Крохотный, но точно такой же, как взрослые сородичи – худой и костлявый, без волос на теле, с темной, словно обожженной кожей, и очень, очень сильный.

«Черный» заморгал, глянув на стоявшее в зените солнце, выбрался на поверхность и уковылял в джунгли.

А Олега понесло прочь, к центру города, к площади перед пирамидой, где горел самый большой костер. Около него обнаружилась настоящая груда тел, человеческих и не только.

Рядом лежали сатра и дейвона, Часовщики и даже верог.

И все трупы имели черные пятна на коже.

Закутанные в плотную ткань с головы до ног живые брали мертвых за руки и за ноги и швыряли в ревущее пламя. Другие подтаскивали дрова, бросали в огонь куски бурой смолы. Ее запах, горький, освежающий, безуспешно сражался с вонью паленой плоти.

И все-все следили друг за другом, каждый таращился на соседа со страхом и ненавистью.

И вскоре Олег понял почему.

Вот высокий, мощный мужчина наклонился, чтобы взять очередное тело за ноги, и тут плечи его сотряслись от кашля. Напарник его подпрыгнул на месте, завопил что-то, указывая пальцем.

Подбежали еще трое, сверкнули мечи, короткие и широкие, с лезвиями из обсидиана. Высокий сорвал с головы колпак, обнажилось бородатое лицо сатра, густые, слипшиеся от пота волосы и отчаяние в темных, без белка, глазах. Взмахнул рукой, отбросив одного, но второй воткнул ему меч в живот, а третий с размаха резанул по шее.

Кашлянувший сатра упал сначала на колени, потом рухнул на бок.

Его деловито добили, а затем потащили к костру, швырнули в пламя.

Жители города в джунглях боролись с порожденной слаш эпидемией, сражались с ней так, как могли. Пытаясь остановить мор, они убивали тех, кто стал носителем заразы, предавали огню тела, а судя по свежим пепелищам вдоль улиц, еще и уничтожали ставшие нечистыми дома.