Тимур Туров - Империя смерти

Олег поежился, подумал, что ему высказали пусть сильно завуалированный, но все же упрек. Еще раз вспомнил события вчерашнего дня и ночи, и решил, что нет, другого выхода не было. Лучше потерять след, ведущий к неведомым злодеям, чем впустить в Нижний Новгород империю смерти.

И когда заговорил вновь, то голос его звучал твердо и уверенно.

Рассказ о схватке с Белыми Гончими и с Аристеасом особого интереса не вызвал. Зато упоминание о том, что на телевышке альв впал в провидческий транс, заставило старших магов занервничать.

– Опасный этот дар, – проворчал Аристарх Сергеевич. – Опасный, как любая вещь, которую нельзя объяснить и контролировать. Но тут нам, стоит признать, очень здорово повезло.

– Удачный ход – подключить Глазастого, – подтвердил Ярослав, а Антон Григорьевич просто кивнул.

– Ну а дальше ничего особенно интересного, – сказал Олег. – Отправились к Ардиэлю, там отбились от «бесцветных» любителей хитрых интриг, а потом все же разбили эту «Кощееву смерть».

– Да, тот Наблюдатель был сильным магом, и очень решительным. – Глава «Золотой розы» вынул еще одну сигару, подумал и убрал обратно. – Полагаю, что все сведения о финальном ритуале мы добудем во время «открытия памяти», так что мучить тебя вопросами нет смысла.

– С эпидемией удалось справиться? – поинтересовался Олег.

– Пришедшие в себя слаш утром работали как одержимые, – с усмешкой ответил Ярослав. – Еще бы, они понимали, кого линчуют, если распространение заразы не удастся остановить. Убивали собственных отпрысков направо и налево. И Наблюдатели из Желтого Ока сил не жалели – эти тоже вину чувствуют. Элохим неплохо себя показали, ну и мы немножко помогли, и «Союз Семи». Всех, кого можно – избавили от паразитов сразу, ну а эмбрионы внутри остальных сделали хотя бы не заразными. Смерти еще будут, и не один десяток, но новых заболевших – точно нет.

– Это хорошо, – сказал Олег, и подумал, что жертва Дмитрия была не напрасной. Кольнуло сердце – Наблюдатель-ренегат ушел туда, откуда нет возврата даже сильнейшим магам, и в этом мире никогда больше не прозвучит его глуховатый, спокойный голос, его «хе-хе». – А что в городе? Кто-нибудь заметил ночной бардак на Лядова?

– Как ни странно – нет. – Глава «Золотой розы» махнул рукой, и заглянувшая в зал официантка исчезла за дверью. – Того журналюгу, что осмелился копать под меня, мы припугнули как следует, внимание милиции удалось совместными силами отвести, а остальные проворонили. Слухи, конечно, поползут, с этим ничего не поделаешь, но и черт с ними.

И только после этих слов Олег почувствовал, что все и в самом деле сделано: заклинание на телевышке разрушено; слаш избавились от безумия, город – от опасности эпидемии; «Золотой розе» более не угрожает гибель, а ему самому – идущие по следу киллеры…

И завтра, в субботу, можно будет спать хоть до двенадцати, затем навестить сына, сводить его в зоопарк или в кино.

– А как у вас с Леной? – наклонившись к Турнову, очень тихо спросил Аристарх Сергеевич, воспользовавшись тем, что Антон Григорьевич и Ярослав увлеклись разговором.

– Порядок, – сказал Олег.

Домой он приехал в четыре тридцать, Лена появилась в пять, и последующий час был потрачен на то, что обычно называют «выяснением отношений», а если по-умному – «терапевтическим скандалом». Пострадали несколько тарелок, две чайные чашки, а также соседи, вынужденно проснувшиеся намного раньше обычного, но закончилось все хорошо.

Она пообещала не уходить, а он… он тоже кое-что пообещал.

– Кстати, – Олег глянул на часы, – через двадцать минут мы с ней встречаемся на Минина и идем гулять. Так что, если нет никаких вопросов и срочных дел, то мне, в общем, пора…

– Иди уж, – Ярослав улыбнулся. – Но «открытие памяти» за тобой.

Олег кивнул и поднялся. Когда вышел из «Снежинки», с наслаждением вдохнул холодного, лишенного надоевшей волглости воздуха и подставил лицо теплым солнечным лучам.

Солнце было ярким, по-настоящему весенним, и еще оно светило над Нижним Новгородом впервые почти за два месяца.

Пятнадцатого февраля скорый поезд «Нижегородец» прибыл в Нижний Новгород точно по расписанию, в семь утра.

Состав с тяжким лязгом замер, открылись двери вагонов, и на платформу начали выбираться пассажиры. Зевая и поеживаясь, зашагали к выходам в город вернувшиеся из командировок нижегородцы, приехавшие по служебным делам москвичи, а также немногочисленные граждане, выбравшие середину февраля для путешествий по личной надобности.

Поток схлынул, расхватали клиентов оборотистые таксисты, и в центральном зале Московского вокзала стало свободнее. И тут через двери, ведущие на первую платформу, прошел мужчина в длинном, до пола, темном плаще и с черным «дипломатом» в руке.

Он был высок, бледнокож и настолько худ, что казался изможденным, а двигался неспешно, плавно и в то же время неловко.

Мужчина вышел в город, на окутанную предрассветным сумраком площадь Революции. Он проигнорировал стоянку такси, остановки наземного транспорта и спуск в метро и неспешно зашагал в сторону автостанции.

Через площадь Ленина, Канавинский мост и Похвалинский съезд он пешком добрался до телевизионного центра на улице Белинского и непонятным образом проник на его территорию. Никто не заметил ничего странного, не подала голос сигнализация, а обладатель черного «дипломата» поднялся на телевышку.

Осмотрев площадку и проведя некие манипуляции, бледнокожий мужчина сощурил и так узкие глаза, после чего заговорил впервые с момента прибытия в Нижний Новгород:

– Да, неудача. Ничего, есть другие варианты. Цель будет достигнута так или иначе.

Он улыбнулся и облизал бледные губы черным змеиным языком.