Анастасия Вихарева - Там избы ждут на курьих ножках...

«Миссия провалилась!» — обреченно подумала она, растерянно подсчитывая количество чертей, сидевших друг на друге. И когда только Баба Яга успела их все усадить за решетку?!

— Манька, поиметь надо всех, — услышала она снова настойчивый голос Дьявола, в тоне которого читался смех и довольство, но его самого нигде не было, а голос летел, пролетая сквозь чертей и стены пещеры. Сам он все еще возился с печью, судя по тому, как подгонял кирпичи, постукивая по каждому. — Давай, носись, дерись, плюй, горюй вместе с ними, но делай это как человек!

— Как?! — упавшим голосом спросила Манька, не выпуская пещеру из виду.

— Денег проси, взаймы и насовсем давай, сокровища, а еще любовь, послушание, презрение, голод и нищету! — посоветовал он. — Нечисть движима выгодой, когда лепит черту темницу! Темница сама собой ничего бы не представляла, если бы не была болячкой для человека… Или тех же изб!

— Ладно, попробую… — фраза, произнесенная вслух, показалось ей искусственной, но она сработала: — Кому нужны деньги?

— Мне!

— Мне, мне, мне! — сразу отозвались из нескольких мест.

Некоторое время происходила раздача. За неимением денег, Манька просто придумывала их, протягивая пустые руки, но черти или подыгрывали ей, или в самом деле что-то видели, и вели себя соответствующе.

— Откроюсь, я знаю, что ума нет — у тех, кто деньги ищет, но я всегда думаю о них! — прослезился один из чертей, забирая с руки ее пустоту, и тут же растворился, лопнув, как мыльный пузырь.

— Откуда?! Я сам бы взял! — вторил ему второй, стоя в очереди.

— У Бабушки Яги что ли займешь? — посмеялись над ним.

— Ну, найди деньги! Найди! — слезно вопила чертениха, мечась по пещере, заламывая руки. — Они убьют нас! Они убьют!

«Это кто-то в избе метался, до Бабы Яги еще…» — сообразила Манька, заметив, что рядом с чертенихой стоит мужчина в страной одежде, нахмурив лоб, озабочено и болезненно уставившись в пространство перед собою. На руке черта-мужчины она заметила чернильные неотмытые пятна, и сразу вспомнила о чернильнице, найденной на чердаке избы. — «Наверное, их обоих убили… Или подстава…» — заподозрила она, внимательно присматриваясь к чертенихе. Пока она металась, глаза ее не переставали следить за чертом, как-то сухо, и слез не было.

Черт подошел к чертенихе, обнял ее, и она сразу прижалась к нему, уткнувшись в грудь. И оба растаяли.

— Кому еще нужны деньги? — проводив их затылочным взглядом, переспросила Манька строгим голосом, заметив, что левая сторона пещеры оглушительно молчит.

— Бегаю, убиваюсь, а тут деньги раздают! — подал недовольный голос один из молчаливых чертей, словно обвинил ее.

— Это моя жизнь так устроена, никому никогда до меня дела нет! — окатил признанием второй из того же ряда.

— Открой рот и закрой! Только попробуй дать! Да откуда у нее деньги?! — презрительно бросил еще один. — Нет же ничего! Навоз и понос…

— Я не могу взять, у меня совесть заболит! — произнес насмешливо черт женского полу, невзрачного измученного вида, спрятав руки за спиной.

— Отку-уда?! Откуда деньги-то? Своровала? Бабу Ягу ограбила? Воровка! — набросились на нее.

Манька сначала испугалась, но, согласившись с чертями, снова обнаружила, что черти разговаривают только между собой. Черт, похожий на сгоревшего, опять же с перевернутым снопом на голове, изображавший избу, пытался задобрить толпу подаяниями, но никто его всерьез не воспринимал, и почему-то вытаскивая их мешка всякую гадость, он был уверен, что раздает разное полезное. Недолгое наблюдение привело ее к открытию, что левую сторону занимают пессимисты, правую оптимисты. И сразу решила тактику поменять.

— Так, мне нужны деньги, кто первый будет отдавать?

— Я, я, я! — закричали с левой стороны.

— А ей? — Манька обратилась взглядом на черта-избу.

— Фу-у! — понеслось презрительное со всех сторон. — Фу-у! Вонючка она!

— Я тебе давал уже, возьми, если можешь, вот! — черт протянул черту-избе пустую ладонь и загнул фигу.

— У меня есть деньги, — сообщили с правой стороны.

— На, вот, возьми! — радостно сообщили оттуда же.

— Твои деньги, все можешь забрать.

— Откройся кошель по щучьему веленью!

— От тебя одни неприятности. Стоишь ты столько-то? — снова набросились с левой.

— Пошла на такие буквы, от которых удовольствие получают. Вот там и возьми!

— Пошла ты…

— И все-е… Нету денег!

— Это мои деньги, это мое все! Попробуй взять, и я тебе щас башку снесу!

— На, возьми, пусть у тебя будет маленько…

— Богатой будешь, бомжам деньги не нужны! — предостерегли Маньку.

— Все понятно, — подытожила Манька. — Денег не дождусь, людей тут нет. И еще раз правильно, дать их тоже некому, людей нет. Остальные что, про деньги ни дать ни взять не думают? Ни мне, не избе… Я как ты, — обратилась она к черту-избе, — мне еще хуже, с деньгами или без денег, изба — изба, сама по себе ценное имущество, а я ни дать, ни взять — бомжа…

Черт-изба избавился от темницы, и многие и слева, и справа поредели.

— Я искренне верю, что мир состоит из атомов кислорода, водорода и первородных материй. Но где взять коммутативную энергию? — произнес черт, подергав ее за подол.

Манька открыла рот и уже не смогла его закрыть.

— А зачем?.. Куматит-тивная энергия? — поинтересовалась она, старательно запоминая умное слово, чтобы расспросить о нем Дьявола.

— Открой рот. Закрой. Остальное скажут люди! — в который раз грубо повторил черт, который все время пытался заглянуть в лицо, перед которым ничего не было, кроме белого пятна — входа в пещеру.

— Огороды городить — это одно, а книжки писать, или болезнь с землей смешать — это другое, — ответил печально умный черт, будто выдал жизненные наблюдения.

— И что же? — удивилась Манька.

— Полезная информация… По лесу, ума много не надо. А столько крови? Жить тошно… Калеку жалко!

— А про энергию все что ли? — не унималась Манька, пытаясь сообразить, что собственно, черт представлял из себя и на кого работал.

— А то, что нет, и не будет имен! — тоном, не терпящим возражений, произнес умный черт.

— Согласен, — качнул головой еще один черт, поддерживая умную беседу. — умные государствами управляют, а дуракам в лесу самое место.

— Наука закончилась, — сама догадалась Манька.

Черти показывались и уходили, открывая и закрывая всякое слово не согласному человеку. Черти были разные: интеллигентные, хамы, попрошайки, богатые, интеллектуалы и просто идиоты, не умеющие сказать слово. Но каждый черт имел сказать только то, что имел сказать за душой. И как только словарный запас истощался, черт таял и уходил в другое измерение. Черти то и дело путали ее половую принадлежность, иногда свою, не отличаясь воспитанностью, и порою имели самые скверные наклонности — и у каждого черта за пазухой был камень, который он держал на тот случай, если она с первого раза не определит, как он тут оказался. Радио кричало на весь мир, что ему тяжело, что оно знает, скольким людям Манька принесла зло, и вот у нее бы… И небеса исторгали проклятие на голову обреченных жить в ночи людей и чертей, которые сразу сходили с ума и бились о стены.