Анастасия Вихарева - Там избы ждут на курьих ножках...

Манька хихикнула. В роли подопытного кролика бывать ей не приходилось. Вернее, приходилось, но тайно, когда Дьявол изображал из себя Бога и мысли свои выдавал как непреложную истину, а она по ним жить пыталась. Сейчас он не скрывал, что не имеет представления, что в итоге получится. Естественно, зеркало ее не отразило — не было на свете ее, как и Дьявола.

— Теперь думай, что это я насильно тебя заставил ушастым зверьком стать, а сама ты ни за что не стояла бы здесь, — приказал Дьявол.

В принципе, думать так было не сложно — так оно и было!

Просто раньше она как-то не додумалась до этого сама. И как только перестала сомневаться в принципиально правильной постановке вопроса, зеркало не замедлило согласиться. Чем больше она углублялась в размышления о Дьявольских издевательствах, тем явственнее проступало отражение, добивая Маньку: сначала левая часть, потом правая. И затягивало ее глубже и глубже, мысли приходили сами собой, совсем как в пещере, когда черт овладел ее умом. Чаша мученичества быстро наполнялась, от настроения не осталось и следа.

Она уже всерьез задумалась: а почему бы Дьяволу самому не управиться со своими изделиями?

С чертями-то не воюет — все самое трудное на нее свалил!

И покойники…

Кто в здравом уме согласился бы на такое? Одно дело черта выдавливать, другое — правде в глаза посмотреть!

Подозрения встали в полный рост. Помазанницей она не была… И другом… Когда это Дьявол стал ей другом? Где-то там, в недрах чрева начала зарождаться на Дьявола злость. Злость, освобождаясь, подкатывала к горлу, сжимая сердце в кулак. И сердце снова заболело. Ей расхотелось искать кого-то там, воевать с кем-то там. Она ничего не могла дать людям, а люди ничего не могли дать ей — не хотели. Страшно признать, но ведь это правильно, что душа выставила ее вон! Разве бы поднялся он так-то?

Манька попробовала вернуть свое настроение, напомнив себе, что земля у вампира принадлежала ей, была ее собственностью, если по Дьяволу, и они закусили ее землей, обеспечивая себе доходность. При любом раскладе вряд ли их интересовала сама она и польза, которую могла бы принести обществу и себе в целом — сопротивляться озлобленности и обреченности сил не хватало, и не хотелось. Сознанием она понимала, что мыслит неправильно, но голова упрямо твердила свое, ее несло, умные мысли о себе сразу же отметались.

Манька уже не сомневалась, что черт правит головой, и готова была сорвать свою злость, но Дьявол опередил:

— Все понятно, — сказал он после некоторого раздумья очень суровым тоном.

Она как-то вдруг одумалась. Желание обвинить во всех своих бедах Дьявола было столь велико, что она не могла посмотреть ему в глаза. Похоже, ума перед зеркалом у нее никакого не осталось. Она проглотила комок — о нечистой силе, оказывается, она ничегошеньки не знала. Вот так, непонятно какая мерзость, легко поборола ее и переставила местами, указав на место, как дрессированной собаке.

И она села. В лужу. На мягкое место.

Посмотрела почти с ненавистью, но не на Дьявола, а на зеркало.

— Воздействие первого фактора можно считать изученным до конца! — Дьявол чуть смягчился и добавил с саркастической издевкой: — Ты еще обвини меня в том, что не ешь жареных куропаток! Я ни при чем, дорогая, я в дороге присоединился, когда ты сама уже поняла, что ничего из того тебе не дано! — напомнил он с издевкой.

«Не простит!» — расстроилась Манька, чувствуя себя виноватой.

— Спасибо скажи, что рыбы к тебе из реки на берег выпрыгивают! — продолжал бранить ее Дьявол и, не давая извиниться, заметил: — Если б не я, тебя уже на свете бы не было!.. — успокоился, взглянув хмуро, и спросил то ли у Маньки, то ли у себя самого. — Но откуда у тебя такая злость? Ведь мыслей у тебя таких не было, пока ты здесь не встала! Кто дает тебе объяснения про счастливую жизнь? Это, может быть, только черт, которого пропустили. И он где-то здесь, в избе! Блин! — выругался Дьявол, как она, меняясь и снова выпуская щупальца, переквалифицировавшись из черного Дьявола в Дьявола белого.

Он откатился назад, и попросил ее жестом отодвинуться к лестнице. Манька поднялась вверх на все ступени, усаживаясь в пролете лестничной площадки за дверью, свесившись вниз головой.

— Черти у баб ягов всегда водятся в изобилии, — сказал он, одновременно занимаясь своим делом. — Тем они и живут. Может, поэтому мы не можем найти крест?.. Ладно, — он устало махнул рукой, приглашая ее спуститься. — Встань посреди комнаты спиной к зеркалу и посмотри за ним, может, что-то увидишь?

Манька смотрела долго, шаря затылочным зрением по стене, на которой висело зеркало, но ничего не обнаружила, кроме одной особенности: зеркало она всегда видела позади себя, но глазами. Просто поняла, что затылком смотрит, а глазами зрит, и подойти к нему не было никакой возможности. Пятясь, она наткнулась на него и прижалась спиной, но протии через него не смогла.

— М-да, — промямлил Дьявол, призадумавшись. — Беда идет, а у нас даже времени нет, чтобы убежище для тебя поискать… — в его голосе прозвучала искренняя тревога.

— Может, как-то обойтись без зеркала? — предложила Манька. — Горы близко, мы бы успели подняться на первую вершину.

— Нечисть не простит избам, что Бабу Ягу не уберегли, развалит, — хмуро напророчествовал Дьявол. — Нам с тобой по возможности не только себя придется защищать. Да и в горах спрятаться не успеем. Если бы за третьей вершиной, но и то — условно! Оборотни бывалые охотники. Все же не человек то, а зверь, и зрение у него звериное, и голова работает как у вампира. А разве вампиры не могут найти свою жертву в любом месте? Им только следы твои унюхать у могилы Бабы Яги, а пойдут по следу, их уже не остановить. А тут в избе подельники засели… Откроют ни за ломаный грош. И на помощь братвы с такою бякой рассчитывать не приходится…

— А разве они не потеряют след в том месте, откуда мы сюда по воздуху прилетели?

— А следы изб? По ним они быстрее быстрого вас вычислят.

Манька промолчала. Дьявол подчеркнуто выделил «вас», значит, быть на ее стороне не собирался.

— Манька, беда не приходит одна. За тобой пока не все вампиры охотятся, всего-то Помазанница, — сказал Дьявол и вздохнул устало. — И пока она не знает, что у тебя и вода живая, и огонь неугасимый, и чеснок, если как следует порыться в кладовых Бабы Яги. В некоторых зельях чеснок используют в качестве приправы для снятия приворота. А вот когда догадаются… — самое интересное начнется! А догадаются они, как только первый оборотень принесет им весть, что есть некто, угрожающий всему вампирскому сообществу! Я такую развязку не планировал, готовил на другое время, но как Дьявол, обязан буду, если у тебя не найдется места, откуда ты могла бы их достать, а они тебя не то, что достать, разглядеть не смогли бы. Но где взять такое место?