Анастасия Вихарева - Там избы ждут на курьих ножках...

Манька прицелилась и выстрелила, еще прицелилась, еще раз выстрелила… Около десяти оборотней лежали у избы, истекая кровью. В основном кровью самоистязания.

До самого восхода луны ни один из оборотней не рискнул приблизиться к избушке. Ночью все еще горевший лес выглядел зловеще. Часа три удалось поспать. Ночью оборотни нападали вяло. Их серебристая шкура щетинилась, они скалились, но на открытое место не выходили. Поляна вся была пропитана серебром, и даже вода, которую они пили, стала для них отравой, настигая через какое-то время. Среди выживших начался мор. Видели, как они оттаскивали своих, сбрасывая в реку. Они уже не рвали их, обожравшись кровью и плотью. Но выли, когда кто-то обнаруживал родственника. И мимо избы, покачиваясь, на наскоро сколоченных плотах проплывали трупы.

Плоты Маньку и Борзеевича не обрадовали. Оба понимали, что нападать будут и спереди и сзади. Оборотней оставалось не так много, как вначале, но силами превосходящими. С таким численным превосходством в рукопашной схватке, признал Дьявол, выстоять двум бойцам против двенадцати сотен не удастся.

Борзеевич предложил подключить водяных, Дьявол тут же осерчал, запретив даже думать об этом.

Перевернуть плот можно, но как подобраться?! В открытой схватке водяным было не место, их и так осталось меньше, чем реки того требуют, и текли они бесхозными и беспризорными, обрастая консервными банками и ржавым железом, и рыба из реки уходила. Оказалось, что все водяные у Дьявола были посчитаны и к делу важнее, чем Манька, приставлены. Не сегодня-завтра человек вымрет, его слепить, раз плюнуть, а водяному надо новую материальную основу готовить. И размножались они не как человек, а яйцом — а в яйце одни русалки. От них толку не было никакого. Русалки поливали деревья, кусты, траву, помогали выплодовке рыбного хозяйства, поднимали водяным настроение. К тому же, как заставишь водяного снесть мужского полу яичко, когда вот-вот придет пора впасть в спячку или поджариться?! Редкий представитель водяных выживал в экологически неблагоприятной обстановке: не успел слово вымолвить — пересох, избавленный от воды запрудою или плотиною, или живьем в землю закопали.

— Изб тоже только две! — Манька попробовала обратить внимание Дьявола на уникальность изб.

Но Дьявол только руками замахал.

— Это человеку было добро, а на что они, если человек не нуждается?

— Я нуждаюсь, — обиделась Манька.

— Я две избы на водяного не променяю! — отрезал Дьявол.

Борзеевич разговор мотал на ус, и шмыгал носом, жалеючи и себя и Манькины избы, но признавая правоту Дьявола.

— Ну ладно, — устало вздохнула Манька. — Тогда, пожалуй, попросим избы встать, если совсем будет худо.

— Не помню, говорил ли я тебе, — обескуражил их Дьявол, о чем-то пошептавшись с избами, — что у земли есть своя военная доктрина? Если изба встанет, то вам не еще день и одну ночь простоять и продержаться, а все время, пока против нас оборотень стоять будет. Там за горами, за лесами, образумленные вампиры страшно удивились, что голодные оборотни не умничают как обычно, а головы свои подсчитывают. И по Ее Величества хотению, по Его Величества велению, собралось сюда войско малюсенькое, но современное и обученное копать могилу человеку. И летит сюда птичка-невеличка, и несет в своем чреве не сомневающихся в себе опытных бойцов, которым велено вызнать, что оборотней так напугало и молиться заставило, и тактические умные головки, которым избу в щепу разнести, на радость, — покачал он головой. — Через день-два эта свора будет здесь. И раньше послезавтра избы ноги из земли достать не смогут, потому что руководят процессом изучения материализации оборотней и изготовления вакцины, которая, если не убьет зверя, то хотя бы обезопасит.

— ??? — Манька обнаружила, что погромные мероприятия не столько важны численностью падежа, сколько продолжительностью по времени.

— Понимаешь, Манька, неугасимое дерево и избы, как два близнеца, который думает, что он думает, а на самом деле думает другой, а по отдельности они как избы и дерево, — сцепив руки перед собой, поведал Дьявол. — Вот, Манька, прошла по твоему телу болезнь, а потом у него своя хитрость против болезни появилась. Так и земля…

— Но они точно чего-то надумают?! — спросила Манька, заметив, что Борзеевич, понял ровно столько же, сколько она.

— Не могу знать, так сказали, — ответил Дьявол. — Болезнь, знаешь ли, по части выздоровления нередко бывает непредсказуемой.

Манька расстроилась в конец.

Стрел оставался еще целый арсенал. Но не сказать, чтобы много. Она раскладывала их так, чтобы если отступить, то под рукой обязательно нашлось другая стрела. Но как угадаешь, что будет, когда нападут оборотни в образе человека?! Манька мало знала людей, которых бы поборола в образе человека. Впрочем, сроду она ни с кем не боролась, разве что в школе, а если били, или закрывалась подручными средствами, или пыталась нападавшего образумить.

Можно ли подумать, что женщина против здорового мужика осатанеет?

А оборотни сплошь состояли из таких…

Борзеевич ушел спать. Манька подремала на боевом посту, пока Дьявол на пост не поставил Борзеевича, отправив отсыпаться ее. Выспалась она как следует — оборотни оживились не раньше, чем солнце было высоко. Они тоже уставали. Не легко всю ночь бегать зверем, а потом стать человеком и сразу идти в бой. Пока отсыпались, выспалась и она. Борзеевич разбудил ее к обеду, заметив шевеление в стане неприятеля, и пока неприятель вел приготовления, хорошенько поели, еще раз проверили боевую готовность.

Карманы Борзеевича оттопыривались заполненные его собственным оружием.

Коротая время, Манька показывала Борзеевичу чудесный камень-кристалл, с которым он расстаться уже не пожелал. Она завернула камень в старую газету, перевязала алой лентой, нацарапала чернилами пожелания и вручила как подарок, поздравив его с Новым Годом.

Борзеевич долго восхищался камнем, сравнивая его с плащом Дьявола, только круче. Плащ не уставал и не изнемогал, показывая свое, а камень рисовал в красоте неописуемой мысли, открывая их по-своему. И стоило подумать, как там враз обнаруживался и сам Борзеевич, и Манька, и расплывчатый Дьявол в виде темного пятна.

Потом он послонялся по чердаку, заглядывая в каждый угол, заглянул в сундук, выбрал книжку со сказками, перевязал той же лентой и вручил Маньке, поздравив с Новым Годом ее.

После пили чай с печеньем и медовым земляничным вареньем.

Получился настоящий Новый год.

Празднование прервалось на самом интересном месте, когда Манька, неожиданно для себя открыла, что можно вот так, без всяких головных болей, посидеть в добром здравии с умным человеком, не думая о том, что у тебя разваливается печка, что нет дров, что поесть на завра нечего. У Маньки все было, и она даже представить себе не могла, что можно пожелать что-то еще. Могла ли она, Манька, мечтать о такой жизни?! О чем бы она не подумала, все было исполнимо. И ей хотелось показать кому-нибудь из прошлой жизни, как хорошо ей стало, поделиться своими впечатлениями, рассказать о том, что Дьявол — только по разговорам как злодей, а на самом деле добрый, а Борзеевич…