Анастасия Вихарева - Там избы ждут на курьих ножках...

— И ничего нельзя сделать?

— Вот докажешь мне, что ты больше, чем вампир, потребую у вампира отчета: почему заложил то, что не имел? Но пока не могу сказать ничего определенного. Он превозмог тебя. Захватчик, но победитель, которого побежденный признал господином.

— Я не признавала! Я вообще не знала! — возмутилась Манька.

Дьявол рассмеялся.

— Почему же ты не слышишь то, что слышу я? — ехидно поинтересовался он. — Голос земли для меня имеет решающее значение. А земля твоя славит твоих врагов.

— Не знаю, — призналась Манька, растерявшись. — Я не славлю…

— Голос твоей земли у вампира, как голос его земли здесь. Там твоя земля под ноги ближнего стелет пальмовые ветви, а здесь его земля настраивает против тебя людей и стережет, и манит смерть, — объяснил Дьявол. — Давай так, попробуй сказать, что ты ненавидишь вампира… И послушай себя.

— Я ненавижу вампира… Я… ненавижу вампира…

Манька прислушалась к себе. Нет, ненависти не было. На пути ее встало что-то твердое, через что она не смогла переступить. Покой, умиротворение, ожидание. Странно, слово «вампир» не вызывало отрицательных эмоций. Наоборот, приятные ассоциации и необыкновенная душевность.

— А теперь попробуй сказать о себе то же самое в третьем лице… — рассмеялся Дьявол.

Манька охнула — даже вслух не пришлось повторять. Если то, что было внутри нее, земля, то она ее не принимала. Наверное, тут было все, что думали о ней люди, когда гнали от себя.

— Это земля вампира. Твоя земля защищает его. Ненависть его там, как сам он здесь, нужно лишь подумать о себе в третьем лице и послушать, как думает вампир. Ни одна твоя здравая мысль не достает земли, чтобы стать тобою. Или войдешь в огонь и заболеешь. И вампир точно так же не сможет пожелать тебе удачи. Соматические болезни зачастую гораздо реальнее для человека, чем болезнь, которая у человека, — усмехнулся Дьявол. — Найти проклятие несложно, это не вы, это черви грызут вашу землю. Сын Человеческий посеял семя и назвал их в земле Сынами Царствия, а все, что противостоит — плевелами от лукавого. А что прорастает, Сыны жнут и бросают в огонь. Ты есть Дьявол, который противостоит вампиру.

«Он же сказал им в ответ: сеющий доброе семя есть Сын Человеческий; поле есть мир; доброе семя, это сыны Царствия, а плевелы — сыны лукавого; враг, посеявший их, есть диавол; жатва есть кончина века, а жнецы суть Ангелы. Посему как собирают плевелы и огнем сжигают, так будет при кончине века сего: пошлет Сын Человеческий Ангелов Своих, и соберут из Царства Его все соблазны и делающих беззаконие, и ввергнут их в печь огненную; там будет плач и скрежет зубов; тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их. Кто имеет уши слышать, да слышит!»

Доброе для кого?! Кто враг?! Чей век закончился?! Так ангелы, или подобно ангелам?! И кто мог бы утверждать, что Йеся не лгал про Отца, если никто, кроме него, Отца не слышит?!

Сыны Царствия славят вампира, чтобы сиял, как солнце, и обличают тебя, называя Сатаной и Дьяволом — к кому преклонит вампир ухо? А к кому преклонит ухо земля?! Ему смешно слышать, что нет в нем праведности. Вместо души на земле вашей он сам, как Сын Человеческий, и люди, которые помогали ему сеять в твоей земле доброе о нем слово. Поэтому вампиризм — болезнь, Манька, неизлечимая.

— Получается, не так уж земле плохо? — рассудила Манька. — Один огород бросил меня, второй смерти ищет…

— А я разве сказал про другое? — всплеснул Дьявол руками. — Твое изгнание вопрос решенный! Но не огород изгоняет, а черви, которые размножились в земле и сделали ее опасной. Сама по себе она не имеет голоса — прозрачный кристалл, наполняется мыслительной материей, как живительной влагой, чтобы все, что в ней, росло и плодоносило. А задача человека выдрать тернии и волчицы, преумножая доброе, талант, знания, способности к ремеслам. И вот, мне интересно, как далеко собираешься пойти, чтобы вернуть огород?

— Но почему именно я? Почему со мной так поступили? — в отчаянии выкрикнула Манька.

— Не ты одна, но другие не бунтуют! — мудро заметил Дьявол. — Их попросили, они самоустранились.

— Но я же не такая! Я не вампир, а меня считают! — развела она руками в недоумении.

— Вот именно! В земле всегда существуют два вида червей: убогие и, собственно, вампиры. Они не то и не другое — но сознание, когда черви проникают под кору, становится или тем, или другим. Электромагнитной волной проникают к человеку, и нет от них спасения, разве научиться слышать и видеть. Увидеть мог бы человек, если бы рассек себя надвое… Так рождается человек для общества Бога. И прошел между огородами, и посмотрел на Небо… В свое Небо, не в мое, в моем небе Боги не плачут. В небе нет Спасителя, он волшебным образом исчез. Есть люди, как Боги, но к чему им поднимать к себе вампира? Но кто отважится, если рассеивается чрево и выпадают внутренности? Иуда, пожалуй, единственный герой, который смог преодолеть болезнь вампиризма и не отказался о души.

Манька подняла голову вверх и залюбовалась звездами. Прямо над ними на черном небосклоне завис ковш Большой медведицы.

— Ты про это небо? — она кивнула. — Там есть люди?

Дьявол кивнул.

— Конечно, есть. Люди знают о космосе, но не знают, как он устроен, и как устроить себя в нем, чтобы он полюбил их. Космос огромный, он часть знаний. Я всегда и повсюду оставляю их человеку, потому что везде, где вампиры, есть он, связанный, разорванный, брошенный в темницу — а среди них тот, который пока не признал поражение. И я не могу отнять то малое, что имеет — право утереть нам нос. Когда вампиры убивают человека, они имеют знания, но не знают, как это все работает и как отмыться, но смерть их всегда перед глазами человека, как космос.

— Мы же не вселенная! — Манька безразлично пожала плечами.

Она повертела головой, попялилась внутрь себя, пытаясь нащупать свое небо. Тьма была, как самая темная ночь, ни зги не видать, хоть глаз выколи. Но кому-то небо рисовало картинки…

— Человек — образ и подобие вселенной. Со своим пространством, со своей землей, со всем, что ее населяет. Ваше сознание — хоть и не так жизнеспособно, как мое, взято от меня. Вернее, то, что когда-то было частью меня.

— У них все, и все против меня… даже я сама… — Манька покачала головой, ткнув пальцем в темное небо, усыпанное звездами. — Люди там или не люди, никто не поможет. Получается, их не достать?

— Можно, но лучше бы не родиться, чтобы не искать такого вампира, — честно признался Дьявол. — Достать его ой как непросто! А если не достанешь, как убьешь?

— Ну а если я уже достала?!

— Ну, тогда втыкай в сердце осиновый кол, или применяй другие средства. Но не дай ему уйти. Потому что если уйдет, обрушит на тебя такие мощные заклятия, что небо покажется с овчинку, — рассмеялся Дьявол. — Он вор, и пока не знает, что ты его ищешь, будет списывать свои неудачи на обстоятельства. А когда поймет, что ловишь его, повернется к тебе лицом.