Ева Никольская - Pourquoi pas? или Почему бы и нет?

Он ударил без предупреждения. Просто короткая вспышка сверкнувшего в лунном свете лезвия, мелькнувшая черта на темном фоне двух стоящих рядом фигур. Ни боевых стоек, ни предостерегающих реплик — ничего этого не было. Они не сходились в бою, не бились на дуэли, они просто не поделили меня и решили этот вопрос, не отходя от объекта спора. Вернее, решил его принц, вспоров Красотке брюхо, в то время как она просто разорвала его одежду, даже не затронув тело. Неужели он настолько слеп, что не понял ее безобидной выходки? Или это все не имело для него никакого значения?

Я в немом оцепенении смотрела, как медленно соскальзывает с ножа звериная туша, как гаснут алые огоньки ее глаз, как безжизненными плетями виснут два длинных хвоста. А в ушах оглушительным громом стоял предсмертный скулеж убитого существа.

Убитого? Но ведь она говорила…

Способность двигаться вернулась ко мне вместе с ударом о землю упавшего тела. Эван оттолкнул ногой мертвого дога, разворачивая его на спину, и принялся осматривать рану. Он по-прежнему держал наготове свой длинный нож, на котором, вопреки всем законам природы, не осталось никаких следов крови. Как и у Тааса, у Красотки, похоже, было иное строение организма, но ситуация от этого не казалась менее драматичной. Я сделала шаг в их направлении, где-то на задворках сознания отмечая, что ноги мои затекли и плохо слушаются. Все мысли в голове сейчас были заняты пострадавшей. Я видела ее распластавшееся по травяному ковру тело и не желала верить в это. Мы ведь даже не успели толком узнать друг друга. Кем она была на самом деле? Чего хотела добиться, кроме этой придуманной ею дружбы? Я знала лишь одно — своей свободой из золотого плена Светлоликого я была обязана ей, и только ей. Ни принц, ни кто-либо другой не помогли бы мне бежать, а она это сделала! На глаза прозрачной пеленой навернулись слезы.

Парень пытался остановить меня, удержать, но я лишь отбивалась от его рук и зло шипела, умываясь соленым дождем собственного горя и не желая слушать его уговоры. Да и какой от них толк, если я все равно ничего не понимаю. Такой знакомый язык, как будто слышишь что-то давно знакомое, что когда-то знал наизусть и вдруг забыл.

Надежда, которая слабым огоньком теплилась в самой глубине моей души, погасла, оставив после себя холод разочарования, замешанный на чувстве безвозвратной потери. Красотка была мертва. Еще теплая, но уже недвижимая. Ни стука сердца, ни едва уловимого дыхания… а через всю грудную клетку до живота красовался глубокий порез, сквозь который проглядывали переломанные ребра. Это сколько же силы надо было вложить в удар, чтобы сотворить такое с животным, по размерам напоминающим теленка?

К моим душевным страданиям добавился еще и страх. Примитивный и слепой… тот страх, что искажает окружение, добавляя в обычный пейзаж зловещие тени, делает звуки более резкими, тревожными, а тишину звенящей. И все вокруг начинает восприниматься иначе. Этот страх не позволяет думать логически, не дает времени на то, чтобы разобраться в ситуации, он диктует в твоей голове только одну знакомую ему команду: бойся! И я… испугалась.

Скорей всего, Эван убрал свой клинок в ножны, во всяком случае, оттаскивал он меня от бездыханной Красотки обеими руками. Сначала я сжалась, как перепуганный котенок, но чем крепче становились объятия парня, чем громче звучал его недовольный голос, тем сильнее была моя паника. Никаких мыслей в голове уже не наблюдалось, один лишь всепоглощающий ужас и стремление сбежать. Не важно куда, не имеет значения зачем, и плевать на то, к чему все это приведет.

Я начала вырываться из его рук так яростно, что парень растерялся от моего отчаянного сопротивления. Кажется, я что-то кричала, обзывала его безжалостным убийцей и кем-то еще, он пытался меня удержать и при этом что-то объяснял на повышенных тонах, стараясь перекрыть своим голосом мои вопли. Он указывал мне на собачье тело и отрицательно мотал головой, рычал и ругался этим их любимым словом, пытался встряхнуть меня и даже попробовал приласкать, на что получил звонкую оплеуху по склонившемуся ко мне лицу. Этот хлопок послужил мне своеобразной командой к действию. Как выстрел на старте, он открыл мой забег. Пощечина ввергла принца в легкий шок, чем я не премянула воспользоваться. Вырвавшись из его рук, я понеслась прочь. Босые ступни почти не чувствовали земли, мокрый в некоторых местах плащ тяжелым флагом развивался позади меня, а растрепанная коса больно била по спине, словно плеть погонщика. Пролетев метров двадцать, я чудом успела затормозить на краю покрытого травой берега, от которого к озеру спускался каменистый склон. Тяжело дыша, растерянно взглянула на серебристую полосу водопада и попыталась понять, что делать дальше. Вернуться в ледяную воду меня не мог заставить даже самый глупый приступ страха. Мысль о нежелательном купании отрезвляла не хуже самого процесса. Я несколько раз моргнула, постепенно приходя в себя.

Мужские ладони легли на плечи так бережно, так осторожно, что губы непроизвольно дернулись, отразив слабую улыбку. А ведь я даже не услышала, как он подошел. Быстро, бесшумно, незаметно. Он встал рядом и, мягко повернув меня, заключил в кольцо своих сильных рук. Я прикрыла опухшие от недавних слез глаза и с готовностью уткнулась носом в его грудь. Тренированный воин, охотник… я воспринимаю его, как ровесника, а ведь он раз в десять старше меня, и опытней, и… умней. Так почему же я не могу просто довериться этому человеку? Если он убил Красотку, значит… нет! Ни черта это не значит!

Меня буквально захлестнула ударная волна ярости. Вернее, ударной она оказалась для принца, который не почувствовав сопротивления с моей стороны, слегка утратил осторожность. Отшатнувшись, я с силой толкнула его в грудь, намереваясь освободиться от этих ласково-утешительных объятий и высказать ему все, что накипело. Но либо я перестаралась, и удар получился слишком сильным (что вряд ли), либо Эван банальным образом обо что-то споткнулся и, не удержав равновесие, начал падать (а вот это уже ближе к правде). Я так и застыла с открытым от неожиданности ртом на краю невысокого склона, с которого, ругаясь и рыча, скатился вниз убийца невинных собак. Негромкий всплеск разбудил во мне злорадное удовольствие. Так тебе и надо, прЫнц! Остуди свой пыл, герой!

Очутившийся в воде парень, выдал целую тираду, с пятикратным повторением слова «Аше-Ар» и восьмикратным упоминанием «Мирда». Проклятья звучали, как песня, и я невольно заслушалась переливами мужского голоса, произносящего то протяжные, то шипящие вереницы слов из языка Тайлаари. Увлеченная этим занятием, даже не заметила странные клокочущие звуки за спиной. Мой слух был сосредоточен на ругани Эвана и аккомпанементе к ней в виде шума падающей в озеро воды с высоты метров в пятнадцать, не менее.