А. Павлова - Эскиды

— Куда он направляется? — процедил сквозь зубы Хранитель, злясь на себя, что книгу не дочитал, злясь на старца за его всезнающее молчание, но больше всего злясь на Леда, на его ненасытный битвами нрав!

— В низину между Лаазэлем и Тарсиром — гаванью. Там собираются армии Ния и Яссы, — старец что-то вписал в книгу и вновь поднял на Лиалина выцветшие от времени глаза.

Лиалин судорожно вцепился в край стола. Серебряная чернильница дрогнула и едва не опрокинулась — старец успел вовремя поймать.

— Они же там все погибнут! Все! До единого! — он отшатнулся от старца и схватился за голову. — Как я мог забыть! Ситомир, там ловушка!..Ловушка будет! Понимаешь, холмы — это не холмы! Их перережут, как цыплят! Надо предупредить Зирфу! Ситомир…

Явно не одобряющий затею и, твердя, что нельзя вмешиваться в течение времени, старец все же оторвал от страницы полоску, быстро начертал на ней несколько слов и, свернув трубочкой, крепко привязал шелковой нитью к лапке крупной вороны. Птица внимательно вслушивалась в распевные слова старого Повелителя и, тихо пророкотав, словно говоря, что всё поняла, сорвалась с руки и исчезла в окне.

На площади громко ржал и бил копытами могучий конь, черные глаза его полыхали огнем. Лед закрепил на седле перевязь с боевым топором. Перекинув через круп скакуна двойной мешок со всем необходимым, он взглянул на гаснущую вечернюю зарю. Скоро можно будет покинуть эти позабытые даже врагами обломки. Красноватый свет заходящего второго светила высветил все до единой раны некогда прекрасной Башни. Лед потуже затянул подпругу. Никто, ни один не пошел с ним — побоялись Радогоста! Здесь и охранять-то нечего! Все бои — на равнинах! Лед глухо зарычал от переполнявшего его гнева и рывком скрепил фибулой с самоцветными каменьями у шеи затканный красным золотом плащ-полотнище.

— Если я попрошу тебя передумать? — рука Хранителя просяще легла на покрытое бронёй плечо друга.

— Я не останусь! Это мой выбор! Я чувствую, что нужен на равнинах! — Повелитель стряхнул ладонь Лина, но тут же смягчился. — Прости мне мой гнев. Я бы хотел быть с тобой, но остаться не могу, тебя же не пустят со мной Зоря и Ситомир. Так что… — Лед надел на голову сфероконический шлем с бармицей — кольчужным полотном, прикрывавшим шею и голову сзади и по бокам. Нижний край шлема, стянутый обручем, украшали рубины и золото.

— Скоро нам понадобится защитник, — сделал ещё одну попытку удержать друга в крепости Лиалин.

— Здесь полно защитников! К тому же Немиза поправляется. Да и сам ты жару задаешь — будь здоров! — Лед по-братски потрепал светлую голову Хранителя и, поддавшись внезапному порыву чувств, сгрёб его в свои железные объятья.

— Вот возьми, — Лин дрожащими пальцами стянул с себя пластинчатый перстень с солнечной огненной символикой. — Держи его всегда при себе, мыться будешь — не снимай!

Повелитель со скрытой улыбкой повертел красивое колечко — ладно бы на мизинец налезло… Налезло! Легко! Лед с изумлением взглянул на чудо-колечко, и в свете почти померкшей зари оно полыхнуло неощутимым пламенем.

— Пора мне, — произнес он, задумчиво гладя неожиданный подарок, — Может, свидимся? Когда-нибудь потом…

— Обязательно! Ты только в низину к Лаазелю не спускайся. Лучше попытайся пробиться к Башне Живы. Им очень помощь нужна.

Лед поднял на Хранителя темный взгляд и вдруг просиял, поняв, что означали его слова. Ну что за чудный парень! Проверив в ножнах побывавший во многих битвах меч и подхватив тяжелое стальное копье, вскочил на коня, сверкнув украшенными червлёным золотом щитками на запястьях и локтях.

— Зря ты так вырядился, — Лин поднял с земли довольно лёгкий обтянутый бычьей кожей миндалевидный щит и подал его Повелителю. — Будешь знатной добычей. За тобой станут охотиться уже ради твоего всеоружия!

Лед довольно и вызывающе встряхнул головой. Скрипнули открывающиеся ворота.

— Вот и пусть попробуют отнять! — коснувшись напоследок плеча Хранителя, он хлопнул своего скакуна по боку у седла. Конь ударил копытами и сорвался с места, разделяя друзей на века…

Огромный горбатый старик в задумчивости склонился над помятой картой. Выиграть сражение у Яссы в честном бою, как ни крути, возможным не представлялось. Ловушку бы… Шкура, завешивающая вход, дернулась и откинулась. В проёме показался один из его полководцев. Ний метнул на воина злющий взгляд и потянулся длинной волосатой лапой-рукой к огневидному бичу, лежащему рядом на столе.

— Правитель, не бей! — в ужасе закричал тот, закрываясь руками. — Я принёс Тебе это!

На карту бухнулась дохлая ворона, из груди её торчал обломок тёмной стрелы.

— Надсмехаешься! — в гневе взревел Ний. Пламя в очаге полыхнуло и отразилось зубчатом венце Правителя.

— Взгляни на её лапу, господин! Это ворона Ситомира! — воин дрожал всем телом, не в силах ни сдвинуться, ни отвести взгляда от пылающих очей грозного старика.

Ний длинным пальцем перевернул подстреленную птицу и увидел выкрашенный в серебро один коготок. Его внимание привлёк крошечный свиток, перетянутый шелковой нитью. С потрясающей ловкостью он развязал мизерный узелок и развернул послание. Вечно злой взгляд наполнился истинным восхищением.

— Кто это сделал? Кто подстрелил птицу? — полководец даже не успел объяснить, что это шишиморы баловались, на досуге паля во всё движущееся и не движущееся без разбору. — Наградить! А теперь — вон!

Воин поспешно ретировался и выскочил наружу, радуясь, что унёс-таки свою голову с собой. Награждать конечно он никого не будет — нечем пока, но шпынять их больше не станет. А то ещё чего доброго донесут на него Нию и тогда уже так славно не отделаться.

Ний медленно сел на краеугольный камень из чёрного гранита, служивший ему престолом и поскреб подбородок: откуда Ситомир прознал о ловушке? Предатели? Так он же вроде никому не говорил. Он даже её ещё не придумал! И вообще придумать не надеялся! Может старец снова заглядывал в будущее? А план действительно неплох…

Через несколько минут над лагерем пролетел приказ сносить долинные холмы и строить на их месте обманные заграждения.

Роси вошли в долину между городами Лаазэлем и Тарсиром на первой заре. Зирфа вела свои войска в низину, уверенная, что там при всей своей хитрости Ний ничего придумать не сможет. Рядом поддерживая в руке свободно опущенные поводья ехал молодой Лед. В долине их встретило немногочисленное войско противника. Гораздо меньшее, чем они ожидали. Судя по донесениям разведчиков, здесь должно было стоять не менее десяти тысяч. Зирфа тревожно оглянулась, но всё было спокойно. Как всегда перед началом битвы… Пологие холмы мирно возвышались за спиной, отделяя их от лесов. Битва началась на рассвете. Всё должно было кончиться быстро, однако вопреки всем ожиданиям сражение затянулось. Варкулоты бились, как герои, не отдавая без боя ни пяди, но у них не было ни шанса на победу. Когда садилось второе светило, исход стал очевиден. И вот тогда из-под холмов вышли новые свежие армии. Те недостающие несколько тысяч. В первое мгновение Зирфе показалось, что разверзлись холмы и из них полезли подобно муравьям исчадья тьмы. Повелительница быстро справилась с охватившей было её паникой, но из волотов и нечисти лишь немногие смогли овладеть собой. Остальные же бессмысленно носились по низине, не находя из неё выхода, а варнулоты с искусством мясников рубили и резали их без особого сопротивления. Серебристый свет озарил покрытую телами павших долину. Мокрая от крови трава скользила под ногами. Триста выживших воинов — росей сгрудились в самой низкой точке долины и, окруженные несметным числом врагов, приготовились дать свой последний бой. Войско отхлынуло в стороны, пропуская своего предводителя. Ний, закованный в броню, восседал верхом на носилках.