А. Павлова - Эскиды

Хранитель свел последнюю ссадину и поднялся на ноги. Из домика послышался серебристый смех берегини. Видимо Эдельвейрик ей что-то сказал, потому, что она быстро защебетала ему в ответ и зеленой птицей выпорхнула из дома. Немного погодя на крыльце, изваянном из морской пены, показался и сам Эдель. И Лиалин только тогда осознал, насколько давно не видел брата. Эдель сильно изменился. Вместо традиционных розовых одежд, так им любимых, на брате была нежно розовая, почти белая рубаха на выпуск и обтягивающие темные штаны. Этот стиль отчего-то напомнил Лиалину тёмных Хранителей. Розовые непослушные вихры были стянуты тонкой атласной лентой. Лин нерешительно ступил на деревянный мостик, соединяющий берег с домом. Что же важного он пропустил в жизни брата? С моста упала сухая ветка, пустив по воде круги. Крупные белые и красные водяные лилии мерно закачались на побежавших волнах.

— Решил-таки заглянуть в мою обитель? — Хранитель Предрассветного Тумана распахнул объятия и, крепко обняв брата, повел его в дом. — Как же я рад тебя видеть, Лиалин. Блудный мой брат!

От налетевшего ветерка зазвенела хрусталем гирлянда над входом. В доме не было ни ковров, ни оружия, ни разбросанных вещей. Стены украшали десятки цветущих, пушистых и ползучих цветов, среди которых проглядывали знакомые панно. И ещё…в доме царила идеальная чистота. Лин недоверчиво покосился на брата, но промолчал. Они поднялись по винтовой лестнице на второй этаж, в личные покои Хранителя.

— Чувствуй себя как дома, — Эдель широким жестом обвел комнату и довольно улыбнулся: — Нравится?

Лиалин сел в удобное кожаное кресло и осмотрелся: старые гербарии на стенах — их они вместе собирали ещё в детстве, коллекция холодного оружия на дальней стене, стеллажи с книгами, рабочий стол с ворохом бумаг — Эдель как обычно набрал работы из внешнего мира на дом…. и вновь та же идеальная чистота.

— Ещё бы. У тебя здесь, — Лин замолчал, подбирая правильное слово, — Уютно…стало.

— Это всё Руана, — Эдель гордо раздулся.

— Кто? — машинально переспросил Лиалин, в глубине сознания уже догадываясь, о ком идёт речь.

— Руана. Моя жена, — Эдель задумчиво взглянул на брата и указал на тонкое витиеватое золотое колечко, плотно обхватившее его безымянный палец.

— Ты женат?! — Лиалин едва не вывалился из кресла. — Когда успел?! На ком?

Эдель быстро крутил в пальцах карандаш, взятый с рабочего стола.

— Ну… ты её уже видел, — с каким-то затаенным вызовом ответил он и вновь замолчал.

— Берегиня?! — Лиалин не поверил своим ушам. — Ты женат на берегине?!.. Много же я пропустил!

— Ты не знал? — опешил Эдель, такой реакции от брата он не ожидал никак. Однако если учесть, что Лин не ответил ни одно его приглашение… — Лин, где ты был все это время? Улетел с Повелителями и как сквозь землю провалился! И они отмалчивались, и от тебя вестей не было. Мы с Ириганом чуть голову не сломали, пока тебя искали.

— Для чего? — Лиалин медленно выдохнул, выпуская пар. Злость на Дашубу и Хорса уступила место удивлению.

— А сам как думаешь? — Эдель со стуком положил карандаш на стол.

— Перун поздравил?

Эдель безразлично пожал плечами:

— В общем-то, да. И не только он. Дана вот дом нам подарила, как ты уже успел заметить. Просто всё оказалось слишком сложно. Мне очень нужна была твоя поддержка… Повелители сильно противились… Хранитель видите ли не ровня Берегине. Им, видите ли, полукровки не по вкусу, — передразнил Эдель своих Старейшин. — Спасибо Срече и Живе. Не то быть бы мне изгоем…

— Она так важна для тебя? — Лиалин внимательно и серьезно посмотрел на брата. Ему очень не нравился выбор Эделя. Но коль речь пошла о любви, значит Берегиня и впрямь лучшая для него. Значит предрассудки не в счет.

— Важнее её нет ничего на свете, — Эдель мечтательно просиял.

Лиалин подошел к распахнутому окну и подставил свое лицо теплому речному ветру.

— Помечен Ладой. Счастливец… — Лиалин сцепил пальцы волосах и закрыл глаза, добавив едва слышно, словно мыслил вслух: — Как я устал. Как хочу, чтоб все закончилось…

…«Солнце только поднималось над горизонтом, озаряя небо малиновыми разливами. Сиреневые ночные облака стремительно плыли вдаль, спеша очистить небо для нового дня.

В первых лучах солнца всеми цветами радуги играла утренняя роса, и листва казалась усыпанной бесчисленным множеством самоцветов.

Прохладный утренний ветер пролетел над проселочной дорогой, спугнув стайку маленьких бабочек, дремавших в траве у обочины.

Увидев это, мальчишка с радостным визгом, бросился в погоню за ними. Жаль, что трава такая высокая. Бабочек почти не видно в ней.

— Вернись! Вымокнешь, придется домой воротаться! — в спокойном глубоком голосе, окрикнувшем ребенка не было ни капли недовольства.

Нет, обратно домой мальчишка не хотел. Да и бабочки все попрятались — отсюда не видать. Вымокнув до нитки и продрогнув, он выбрался, наконец, обратно на дорогу.

— Ну, что делать с тобой, стрекоза ты эдакий? — с шутливой суровостью спросил старшой. — Вон, даже из носа течет! А одежда? Раздевайся быстро!

Не дожидаясь, пока ребенок примется за себя, старшой стянул с него мокрые насквозь штаны и рубаху и наскоро обтер трясущееся от холода тельце.

— Я не хочу воротаться, — отбивая зубами замысловатую дробь, мальчишка виновато смотрел на старшого.

— На, вот, одень! — старшой протянул снятую с себя льняную рубаху. — Не боись, обратно не вернемся. Я же обещал весь день с тобой провести, — и, столкав мокрую одежду в заплечный мешок, добавил: — На озере просушим.

Рубаха была сильно велика и волочилась по дороге. Подобрав рукава, паренек шмыгнул носом и, задрав вверх голову, желая увидеть лицо старшого, озабоченно пробормотал:

— Замерзнешь ведь…

Старшой вдруг рассмеялся и, взлохматив братишке волосы, уже серьезно добавил:

— Закаляюсь я.

Но чувство необъяснимой тревоги захлестнуло ребенка. Прижавшись к старшому он словно пытался удержать ускользающий мираж»…

Кто-то отчаянно тряс его за плечо. Лиалин нехотя открыл глаза и едва не подскочил на кровати: лохматый и в мятой пижаме, с безумными глазами над ним склонился Эдельвейрик.

— Ты чего? — Лин выпустил в воздух светич, желая разогнать темноту.

— Я чего? Это ты чего? Так стонал, что я в своей комнате тебя услышал! Кошмары?

Лиалин выбрался из-под простыни, давая возможность брату присесть рядом. Голова еще плыла ото сна. Нет, это был не кошмар. Похлопав Эделя по плечу, Лин зевнул:

— Да нет. Ничего такого. Просто сон…

Эдельвейрик недоверчиво покачал головой, но настаивать не стал.

— Тогда до утра, — и, погасив светич, вышел из комнаты брата.

— До утра, — уже самому себе ответил Лин и рухнул на подушку. Сон как рукой сняло.