Ольга Сергеева - Хозяин Стаи

Коридор впереди оборвался очередной решеткой. За ней была чернота и воздух — прохладный, свежий, чуть горько-соленый от близости моря… Занила поняла, куда привели ее надсмотрщики. Она вспомнила это место — там, за этой решеткой, была арена годрумского цирка.

Один из мужчин метнулся к стене, к массивному вороту, поднимающему решетку. Налег на него всем телом, пытаясь повернуть. Обычно массивным механизмом управляли как минимум два человека, но сейчас, очевидно, от страха, надсмотрщику удалось повернуть его и в одиночку. Блоки, веревки и цепи тихо скрипнули, словно недовольные, что их потревожили в столь неурочный час, и решетка начала медленно подниматься вверх. Трое надсмотрщиков неуклюже, цепляясь своим оружием, пролезли под ней. Остававшийся мужчина оглянулся и, убедившись, что его товарищи уже на арене, отпустил ворот и тоже метнулся к решетке. Она поднялась уже достаточно высоко, чтобы ему понадобилось лишь немного нагнуться. Ворот, больше ничем не удерживаемый, тут же начал раскручиваться назад, а решетка поехала вниз. Надсмотрщики с той ее стороны замерли, надеясь и не веря, что они уже в безопасности! Занила стремительно метнулась вперед, выжимая из своего тела все, на что оно было способно. Она должна оказаться на арене до того, как решетка вновь закроется: ей совсем не улыбалась перспектива щелкать клыками о стальные прутья в тщетных попытках добраться до такой близкой добычи! Выломать эту решетку у нее вряд ли получиться…

Прыжок, покрывший несколько аммов. До решетки осталось совсем немного, но она опускается слишком быстро… Оборотень с размаху рухнула на бок, на одной инерции взятого разбега пролетая под ней. Передние лапы взрыли фонтанчики белоснежного мельчайшего песка на арене. Надсмотрщики ринулись прочь, поняв, что их затея не удалась. Занила развернулась, отталкиваясь задними лапами, вскидывая свое тело в прыжок. Она вытянулась в струнку, напрягая все мышцы в одном желании — достать вновь ускользающую добычу. Изогнутые бритвенно острые когти зацепили ногу человека, оказавшегося наименее быстрым. Он завопил, а Занила дернула его на себя. Она знала: он не сможет освободиться, если не решится выдрать приличный кусок мяса из своего бедра. Слишком резко дернула она… Мужчина рухнул на песок, заливая его ярко-алым пульсирующим потоком из разорванной артерии.

Резкая боль пронзила левую лопатку Занилы. Она зашипела и развернулась в ту сторону. В шаге от нее стоял другой надсмотрщик, в руках он сжимал копье, с наконечника которого капала кровь. Очевидно, это его он в нее и воткнул. А теперь замахивался снова, чтобы нанести очередной удар, метя уже в грудь. Занила подобралась, напружинив задние лапы, готовясь к прыжку ему наперерез. Она совсем не была уверена, что ее передняя левая предательски подгибающаяся лапа не подведет ее в самый неподходящий момент. Но разве это имело значение?! Она объявила охоту сегодня и намерена ее продолжать. Она пролила уже столько крови, что в ней можно утонуть, но ей было мало! Ей теперь всегда будет мало… Крови, боли, страха… Она оборотень, она зверь, она чудовище!.. И она сама это выбрала.

Маленькая серо-коричневая тень с пронзительным щелканьем метнулась наперерез надсмотрщику, прямо ему в лицо. Мужчина завопил, копье, уже занесенное им для удара, нелепо воткнулось в землю, но он этого не заметил. Его руки выпустили древко, а сам он попытался отодрать от себя звереныша, тонкими, но от этого не менее острыми когтями и клыками полосующего ему лицо и голову. Длинный лысый хвост с пушистой кисточкой на конце остервенело метался по его груди, словно тоже старался ударить побольнее.

«Кор…» — Заниле показалось, что прохладным ночным воздухом вдруг стало невозможно дышать. Кор… Ее звереныш. Ее маленький, любимый, злобный, ласковый демон! Неотделимая часть ее души. Потерянная и найденная… И забытая! Так же как и другая, еще одна, частичка — норла. Только теперь все, кажется, вставало на свои места. Арена цирка… И не имеет значения, что сейчас не раскаленный сияющий полдень, а глубокая ночь. Луна зашла, и небо бархатное и непроглядно-черное в бриллиантовой россыпи звезд. На трибунах ни одного зрителя. Они призрачно, нереально пусты… Но разве ей когда-нибудь было дело до них? Даже когда зрители, захлебываясь, вопили ее имя, на арене она всегда была одна! Она, живое тепло Кора рядом, надежная сталь норлы в руке, сумасшедшая свобода, бегущая по жилам, заменяющая ей кровь… И противники, посмевшие выйти на ее арену!

На секунду показалось, что кошка просто присела на задние лапы, но в следующее мгновение ее фигура словно размылась. Над ней и вокруг нее воздух загустел и дрогнул маревом, волны обращения прокатились по пространству. И в следующую секунду с земли поднялась высокая обнаженная девушка. Ее тело даже в полной темноте, казалось, сияющее изнутри, с ног до головы было перепачкано и в совсем свежей, и в уже успевшей подсохнуть крови. Особенно лицо, на котором полыхали глаза цвета расплавленного серебра, и волосы длиной ниже бедер, словно окунутые в кровь. Но она, казалось, вовсе не замечала этого. Оборотень усмехнулась, обнажив два ряда белоснежных зубов, и вскинула длинный обоюдоострый стальной шест — норлу. Стремительный выпад, и лезвие вспарывает живот надсмотрщику, все еще пытавшемуся отцепить от своей головы суриката. Занила тут же отступает, извлекая клинок назад. Вместе с ним вырывается фонтанчик темной крови, а из горла человека — захлебывающийся хриплый вскрик. Тело начало заваливаться на землю, и звереныш ловко соскочил с него, оказавшись у ног Занилы.

Она огляделась по сторонам. Два еще остававшихся в живых надсмотрщика успели отбежать на противоположный конец арены. Занила уже наохотилась вдоволь этой ночью. Но даже если бы она захотела, она уже просто не могла оставить их жить: они видели слишком много. Она стремительно шагнула в их сторону, слыша, как тихо осыпается и шуршит мельчайший песок под ее босыми ногами. Обращение из звериного в человеческий облик залечило рану на ее плече, и теперь она снова могла двигаться так же легко, как и прежде. Заметив ее, надсмотрщики замерли: бежать дальше им было просто некуда. Выскочив на арену, они сами себя загнали в ловушку. Конечно, были и другие ворота, но они также были забраны решетками, открывавшимися исключительно изнутри.

До людей оставалось с десяток аммов, Занила вскинула норлу в одну из своих любимых боевых стоек — запястье и предплечье словно обвиваются вокруг рукояти, одно лезвие лежит вдоль плеча, а второе выступает далеко вперед смертоносным острым жалом. Один из мужчин, сжимавший копье в трясущихся руках, выглядел совсем не опасным. Очевидно, на месте его удерживало только сознание того, что бежать дальше некуда, а может быть, нежелание оставаться одному. Второй казался несколько более собранным. Он был вооружен топором на длинной рукояти и еще какой-то странной штуковиной, представлявшей из себя шипастый шар на стальной цепочке. Мужчина пропустил ее между пальцев и теперь раскручивал. Оборотень сделала еще шаг к людям. В их глазах стоял ужас, ничем уже не прикрытый и не рассуждающий. И еще шаг вперед: она пришла сюда не для того, чтобы любоваться на них!