Ольга Сергеева - Хозяин Стаи

Слова, такие мирные, такие вежливые… никак не вяжущиеся с ледяным блеском темных глаз. И угроза в них была реальной, не нуждающейся ни в каких словах.

— Не смей! — заорал Тайко-Сид и чуть не вскочил на ноги, увлекая стул вместе с собой, но был вновь остановлен гвардейцами. — Не смей прикасаться к моей дочери, мразь!

Хозяин смотрел на адмирала и спокойно слушал. Сам он сказал уже все, что хотел, и прекрасно знал, что тот его понял.

— Да будь ты проклят, Родослав! — Тайко-Сид не собирался молчать. — Ты еще пожалеешь о том, что творишь! Я тебя заставлю пожалеть! Я доберусь до тебя, до твоих псов и до твоей шлюшки тоже! — он мотнул головой в сторону Зан. И Родослав снова, словно только сейчас вспомнил о ее существовании, посмотрел на нее. Тонкие губы едва заметно усмехнулись, когда он встретился со взглядом ее глаз.

— Зан, будь добра, объясни нашему почтенному адмиралу, какие слова можно употреблять по отношению к тебе, а какие нельзя, — ледяная улыбка, ледяная ярость, ледяная угроза. Белоснежная кошка на первом, самом белом снегу. Глаза — единственное, что оставалось в кошке от человека. Глаза зверя на человеческом лице…

Зан коротко кивнула и шагнула вперед, отделяясь от стены. Она придвинулась вплотную к адмиралу, сверху вниз всматриваясь в его лицо. Отвела в сторону правую руку с по-прежнему зажатым в ней кинжалом и резко замахнулась, метя ему прямо в лицо. Тайко-Сид непроизвольно зажмурил глаза и попытался отдернуть голову назад от удара несущегося в лицо лезвия. Зан пристально смотрела в лицо мужчины, такого огромного, такого важного, такого сильного… такого жалкого! Пальцы привычным жестом перевернули кинжал в тефахе от его лица, и тупая твердая рукоять с размаху впечаталась в нос адмирала, свернув его на сторону. Хруст ломающейся кости был слышен даже сквозь вой адмирала. Кровь из разбитого носа волной хлестнула на его одежду, на руку одного из боярских гвардейцев, сжимавшую его плечо. Пронзительно завизжала девчонка за спиной Зан, о которой она уже успела забыть. Зан не обернулась, она смотрела, как гвардеец поднес свою руку, перепачканную в крови адмирала к лицу, словно нюхая. Его лицо было надежно скрыто маской, но горячую силу, плеснувшую от Хозяина Леса, Зан не могла не почувствовать.

— Даэни артах! — рыкнул Родослав, и гвардеец послушно остановился, не стал слизывать кровь с руки, как явно хотел сделать, а просто вытер ее о рубашку адмирала. — Все, уходим! — даже на человеческом языке в голосе Хозяина было слышно глухое рычание. — Этого оставьте: пусть его рабы развязывают.

Они вышли из комнаты, оставив Тайко-Сида прикрученным к стулу. Сначала два гвардейца, выволакивающих его дочь, потом Родослав и Зуру, а за ними Зан и остальные гвардейцы. А на дворе ничего не изменилось: кучка насмерть перепуганных рабов, еще одна, в которую согнали женщин с их половины дома, и повсюду совершенно невозмутимые и до зубов вооруженные Хозяева Леса.

При их появлении с той стороны двора, где были собраны женщины, раздался крик. Зан обернулась. Сквозь строй гвардейцев к ним пыталась прорваться женщина, немолодая, толстая, встрепанная. Мать девчонки, жена адмирала? «Если так, неудивительно, почему у него целый гарем наложниц!» — хмыкнула Зан. А девчонка тоже рванулась из рук гвардейцев, закричала. Но крик тут же оборвался, потому что один из мужчин походя смазал ее по лицу. Совсем не сильно, просто дал пощечину, но голова девчонки мотнулась, из разбитой губы струйкой потекла кровь, а сама она вся обмякла, повиснув на руках гвардейцев, уже без сознания.

Зан рванулась к ним прежде, чем успела осознать, что делает. Она не знала, кого ей напомнила эта темноволосая девчонка, слишком худая, чтобы казаться взрослой. Ребенок, девочка… Просто человек! А эти двое, что вот так, не задумываясь, что они делают, били ее, людьми не были! Они были чудовищами, которых нужно уничтожить! Сейчас! Они просто не имеют право существовать!

Вся ненависть, дремавшая в ней, спрятанная в ожидании одного подходящего момента, плеснула наружу, затопив разум темной волной. Рука вновь перехватила кинжал лезвием вперед. Она бросилась на мужчин… Но девчонка вдруг открыла глаза, приходя в себя. Ее взгляд встретился с глазами Зан, скользнул по ее перекошенному от ярости лицу, по ее руке, сжимавшей кинжал. Девчонка дернулась в руках держащих ее гвардейцев, пытаясь отшатнуться, скрыться от Зан! Не от Хозяев Леса, от которых та хотела ее защитить, а от нее самой. Потому что именно она, человек, сейчас была страшнее самого жуткого кошмара махейнских лесов.

Конечно, откуда насмерть перепуганной девчонке разобрать, на кого направлен нож, если этого даже сами гвардейцы не успели понять, потому что даже не попытались остановить? Подойти к ней, объяснить, успокоить, пообещать, что не даст ее в обиду? Зан замерла, словно натолкнувшись на стену ее взгляда, испуганного взгляда ребенка, на глазах которого она только что сломала нос ее отцу. Не ей, проникшей в их дом, впустившей врагов, теперь кого-то защищать. Ярость потухла, покрывшись корочкой льда. Рука, сжимавшая кинжал, медленно опустилась. Крик Хозяина заставил Зан очнуться. Боярин Родослав и его гвардейцы уходили из поместья адмирала Тайко-Сида, и Хозяин звал Зан.

Сегодняшняя тренировка вымотала Зан до предела. Зуру, похоже, всерьез задался целью сделать из нее, человека, бойца, ничуть не уступающего Хозяевам Леса. После того, как он закончил заниматься с остальными гвардейцами и отпустил их, он еще целый час гонял по плацу ее одну. Он считал, что она слишком медленно двигается, да и силовые элементы ей даются плохо. Когда он наконец-то решил, что на сегодня с нее хватит, Зан только усилием воли заставила себя дотащиться до купальни и ополоснуться в бадье с холодной водой. Ей хотелось только одного: упасть прямо там, где Зуру позволил ей остановиться, и не вставать как минимум жизни две подряд! Нет, на самом деле было кое-что еще, чего ей хотелось ничуть не меньше, чем просто лечь. Она хотела Есть! Именно так, с большой буквы. «Если я не съем что-нибудь, я съем кого-нибудь! — Зан хмыкнула. — Мысль, достойная Хозяев Леса!» Кажется, она начинала по-настоящему ценить порядок, заведенный в поместье боярина Родослава, где каждый мог в любое время суток прийти на кухню и взять там все, что ему хочется. И продукты никогда не переводились, всегда можно было поживиться свежими овощами-фруктами или чем-нибудь более существенным.

Зан вошла с внутреннего двора, распахнув двустворчатую дверь, открывавшуюся в обе стороны, и шагнула в просторное светлое помещение. Когда Зан оказалась здесь в первый раз, она искренне поразилась огромному количеству всевозможной утвари, шкафов, шкафчиков и, конечно же, невообразимых размеров печи. Сейчас она лишь мельком скользнула взглядом, отметив, что в кухне кроме обычно находившихся там трех женщин-поварих (тоже, кстати, совсем не людей), были еще и двое гвардейцев, тренировавшихся с ней утром, но закончивших еще час назад. Они уже успели наесться и теперь просто болтали с поварихами. Один присел на подоконник, чуть не касаясь макушкой развешанных над ним головок чеснока, а второй просто облокотился на разделочный стол.