Ольга Сергеева - Хозяин Стаи

Он недоуменно пожал плечами, словно предоставлял ей решать.

— Я думала, ты пришел требовать жизнь за жизнь? — Зан и сама не поняла, почему произнесла это. Почему сейчас высказала ту мысль, что мелькала у нее в голове в самом начале, когда она только услышала стук в дверь. Потому что она уже и сама в это не верила? Или потому, что пыталась заставить себя вновь поверить? Ледь какое-то время недоуменно смотрел на нее, пытаясь понять, о чем она говорит. Потом раздраженно мотнул головой:

— Нет. Кроме того, что Намо, как я уже говорил, не мой вассал, ты ведь и не убила его.

— И что? — Зан упрямо качнула головой.

— Ты сама сказала: жизнь за жизнь. Ты ничего не сделала ему. Он не причинил вреда тебе.

— Я сказала уже ему, — поморщилась Зан, — могу повторить и для тебя: я не убивала его мать.

— Вот именно! — ей показалось или в темных глазах мелькнула искорка веселья? Она усмехнулась:

— Если следовать твоей логике, цепочку можно до бесконечности продолжать в обе стороны: его мать лично меня в том нападении даже не ранила!

— И именно поэтому я ничего и не собираюсь от тебя требовать! — на этот раз он уже действительно смеялся. Зан улыбнулась в ответ. А глаза Ледя вдруг резко стали холодными и очень серьезными, мгновенно напомнив его отца. — И тем не менее, я пришел предложить тебе жизнь за жизнь.

Зан молча смотрела на него, ожидая, пока он продолжит, объяснит свои странные слова. Если он считает, что она поняла что-то, то он ошибается. Она даже очередной вопрос не может задать, потому что не знает какой!

— Я предлагаю тебе стать одной из нас. Такой же, как мы.

Тишина в воздухе сгустилась, став плотной, словно осязаемой, и очень тяжелой. Зан попыталась выровнять внезапно сбившееся дыхание. Она должна была возмутиться в негодовании, она должна была в ярости броситься на него. Она, как минимум, должна была истерически расхохотаться…

— Как? — горло перехватило. Она бы не смогла продолжить, даже если бы захотела.

— Ты же говорила, что знаешь о нас?

— В сказках такого нет, — Зан мотнула головой, словно отбрасывая ненужные вопросы. — Я ведь правильно поняла, ты сейчас предлагаешь мне стать одной из Хоз… из оборотней?

— Да.

Его голос был так спокоен, словно он говорил о чем-то само собой разумеющемся! И за эту уверенность она должна была его ненавидеть! Она должна была броситься на него в ярости… Только вот ненависть еще не желала разгораться, словно костер, уставший за ночь. Только пепел пустоты, забивший все уголки ее души, и боль, дымом повисшая в воздухе, мешающая дышать.

— Как?

Кажется, она это уже говорила?

— Ну, это происходит в результате инициации, — проговорил Ледь. Кажется, ему тоже этот разговор давался нелегко. — Это достаточно сложный обряд. Если честно, я просто не имею права раскрывать тебе его суть, пока ты точно не решила. Но ты ведь согласишься?

— Нет.

— Почему?

Искреннее недоумение в голосе! Чего он ждал от нее? Восторга, радости, благодарности?..

Она должна была ненавидеть. О да, кажется, сейчас она начинала понимать, как именно она должна его ненавидеть! Как должна хотеть в ярости броситься на него, попытаться убить!

Только боль мешала вздохнуть, комком застревая в горле, мутной пеленой застилая глаза. Она же ведь не умеет плакать? С детства не научилась! Зан встала с кровати, словно просто больше не могла сохранять неподвижность. Ледь тоже встал вслед за ней. Поднялся. Плавно перетек. Люди так не двигаются! Зан не хотела смотреть. Просто не могла больше на него смотреть! Она отвернулась к окну — единственный способ в крошечной комнатке не видеть того, кто находится в ней вместе с тобой. И все равно она ощущала его присутствие, словно его взгляд, упершийся в спину, прямо в перекрестье клинков. Сейчас им не защитить ее и не спасти…

— Я уеду завтра утром. Хозяин Родослав, наверное, этого хочет?

— Мой отец приказал уехать Намо, сегодня же! Он, конечно, один из нас, но с другой стороны, его семья всегда предпочитала жить в Салеве отдельно от стаи. И он не имеет никакого права нападать на гвардейцев моего отца! — он вдруг резко замолчал и продолжил уже совсем другим тоном. — Ты не ответила мне?

— Я ответила, — она так и не повернулась к нему. Боли было слишком много. Всего было слишком. Слишком много узнала, слишком много поняла… Просто слишком! Настолько, что это уже невозможно было держать в себе, только выплеснуть криком!

Ледь что-то еще говорил. Зан не понимала его слов. Она, наверное, могла бы удивиться, что в ссоре между ней и одним из оборотней Хозяин Родослав встал на ее сторону… Она вздрогнула от звука закрывшейся двери. Он ушел. Он понял, что она больше не в состоянии продолжать этот разговор. И только тогда она решилась обернуться. Обхватила себя руками и медленно сползла на пол, спрятав голову в колени.

Какой ответ он ожидал от нее услышать? Она должна была быть благодарна за оказанную ей честь?!

Восемь лет — один путь, одна цель. Ненависть, заменившая судьбу. Один разговор, заставивший весь ее мир пошатнуться! Словно на дороге, по которой она шла, внезапно появился поворот. А за ним ее ждал дом. Не тот, который она оставила позади, другой… Но зато с гостеприимно распахнутой дверью.

Только вот она слишком хорошо успела узнать, что дома у нее нет и быть не может! Ее дом остался призраком под саваном снега.

Она верила, что ее семью убили Звери, чудовища, которых она должна уничтожить. Кто же знал, что они такие же, как она? Что у них тоже есть дом, семья, друзья? Что им не понаслышке знакомы такие понятия как верность и честь! И что они распространятся и на нее, если она примет их предложение стать одной из них! Они разрушили ее мир и теперь приглашали ее в новый? Стала ли она ненавидеть их меньше?

Такое искреннее недоумение в темных глазах в ответ на ее отказ! Конечно, как же она могла не понять: она же должна быть им благодарна! За все, что привело ее сюда; за все свою жизнь, сделавшую ее достойной оказываемой ей чести!

Усмешка кривила губы в оскале, истерический хохот комком застревал в горле, яда в ее мыслях хватило бы, чтобы заполнить океан…

Один день. Один разговор. Один человек… Не человек — Ледь. Златополк. Золото. Хозяин Леса. Сын ее врага!

А она не могла его ненавидеть. И от этого, кажется, боли было еще больше.

Она не могла его ненавидеть. Вот только его отца она ненавидела все также! И даже больше. И этого не изменить. Ни ей, ни ему.

После полудня в окна кабинета уже не заглядывало солнце, но от этого еще ослепительнее казалось сияние бликов на волнах залива, видного сквозь темную зелень деревьев. Мужчина, сидящий за массивным столом, вскидывает голову на звук открывшейся двери. Этому посетителю не нужно разрешения, чтобы войти. Сын, наследник, помощник… Он опускается в кресло с другой стороны стола, привычно перекинув через плечо длинные волосы. Хозяин ни о чем не спрашивает его, просто ждет, когда тот сам начнет разговор.