Ольга Обломова - Чужая судьба

Олег бездумно смотрел на небо, темное, почти черное, но еще с синевой. Небо цвета первой звезды — так называет подобное сестра. Сестра. Как ей сейчас, наверное, больно. А ему? Нет, ему не больно. И, как ни странно, совсем не страшно. Хотя почему странно? Просто он не принимает действительность. Да, понимает, что осталось ему меньше полугода, верит, но… не принимает. Все кажется, будто не живет, а играет в жизнь. И смерти не будет, просто выключат игру, и вернется он в реальность. В реальность, которой нет. Смешно, действительно смешно, но такое чувство у него было всегда, а оттого и эгоизм, и жестокость, и щедрость и смелость. Смелый… а гори оно все! Он не хотел об этом думать, ничего сейчас не хотел — было просто хорошо лежать вот так, голой спиной на мокром песке. Лежать, слушая усыпляющий, родной голос, монотонно читающий что-то на непонятном языке. Лежать, и смотреть, как появляются звезды, смотреть на странное в отблесках света свечей небо. Лежать и ощущать, как качается мир, и плыть вместе с миром. Просто хорошо. Как хорошо. Как…

Олег закрыл глаза, отчего-то вспоминая весь сегодняшний день. Странный день. Он был невнятным с начала, с самого утра. Хотя Олег и не мог осмыслить чем. Видимо ощущением, неестественной нервозностью Дины. С чего бы? А потом появился непонятный друг Андрей, смотрящий на, пусть временную, но его девчонку влюбленными глазами. И идиотское предложение под вечер поехать на пикник. На резонное возражение, что поздно, решили ехать с ночевкой. После купания дурацкий разговор с Андреем, прямое предостережение этого благородного идиота, что Дину он собирается отбивать. Ха-ха! Олег даже не стал говорить, что через пару месяцев уедет сам, что скоро умрет и Дина об этом знает. Зачем? Чтобы слушать бессмысленные сочувствия? Чтобы видеть жалость, облегчение и злорадность в чужих глазах? И не из злобы, просто от осознания, что не он, не с ним. Это было даже не противно — скучно. Потому и не сказал ничего, лишь усмехнулся насмешливо. А затем вышла Дина и решила провести этот малопонятный ритуал. Зачем он нужен то, кстати? Не спросил. Странно, что не спросил. И вообще, то вино ему не понравилось, а теперь вот этот плывущий в неизведанные дали мир…

Олег вдруг понял, что речитатив начал звучать ближе. Значит, Дина подошла? Стало интересно, и он открыл глаза. На черном, плывущем фоне очень четко увидел руки. Тонкие кисти в белых перчатках и кинжал, стремительно падающий на него. Страха не возникло — только безмерное удивление и дурацкая мысль: «Не повезло Андрею». А затем мир взвыл и в тонком уколе боли уплыл, растворился окончательно…

Он плыл куда-то в темноте. Нет, в пустоте, темной пустоте космоса. Плыл, влекомый серебристыми словами — он не слышал их, не видел и даже не чувствовал. Он знал их. Знал, что это слова. Что они тянут, влекут и что вырваться не может. Да он и не собирался вырываться — страшно не было и любопытно тоже. Ему было странно и непонятно, но пытаться понять не мог. Он даже хотеть не мог. Ничего. Он был всем и нечем, он плыл и падал, взлетал и растворялся, пока его тянули слова. А потом они пропали — куда, зачем и что делать непонятно. И ничего не хотелось, ничего не чувствовалось, он просто был, когда что-то дернуло, завертело, и пустота сменилась тьмой, и появились чувства. Здесь чернота оказалась живая, пульсирующая — родился страх. Он… осмотрелся, и понял, что не один. Еще тут есть разноцветное нечто. И даже два — одно более бледное, другое ярче, а еще, еще… да, та же пустота, из которой пришел он. Только её мало, и она зажата в тонкой оболочке света. Приглядевшись, понял, что пустота заполняется, вытягивая золотое, бело-красное что-то из более яркого сгустка… сущности. Заинтригованный, с интересом наблюдал за странным процессом. Это действо почему-то очень нравилось, и он понял, что хочет тоже. Чего? Неясно, но хочется. Однако, что делать не известно, и он лишь наблюдал, сдерживая растущее в глубине себя нетерпение.

Вот пустота заполнилась, запульсировала трехцветьем, забилась и через мгновение вечности золотистая нить поплыла обратно. А её оплела синяя, но теперь выходящая из того самого тусклого сгустка сущности. И тут не выдержав, он стремительно поплыл вперед, не представляя, что делать. Под впечатлением момента, непонятно каким образом (без рук-то) порвал синюю нить. Задумавшись, что с ней делать, застыл, но тут почувствовал, что она оплетает… его! В ужасе отбросил эту гадость, наблюдая, как она падает на пустоту, заполненную бело-красным, и медленно втягивается, поглощаемая жадным ничто. А он под воздействием нетерпения, схватился за остатки синего и, вытянувшись в тонкую линию, опутал золото плетения. Его переполнила боль и восторг, и это странное сочетание росло, росло, росло, становясь светом и… и он открыл глаза…

Перед глазами все плыло в синем мареве. «Где я? Что я?». Ответа не было, лишь кто-то склонялся над его лицом. Кто? Непонятно и не важно. Правда незнакомец говорит чего-то, но это не интересно — все равно ничего не понять, лишь мир клубится синим туманом. «Надо идти». Куда, зачем неведомо, но надо, это он чувствует. Склоняющийся некто исчез, растворился в тумане. К лучшему. «Надо идти». Сделав усилие, он встает. Его качает, но он упрямо делает шаг, другой. Или это качается мир? Идти на удивление легко, только странно и словно по облаку. «Надо убираться». Куда?

Дверь находится чудом. Или он просто помнит, где она была? «А должен помнить?». Из комнаты буквально вываливается. Попадает в длинное, сине-темное, с искрами плясок. Коридор? Вроде. «Надо идти». Куда? Зачем? Он поворачивает направо, делает шаг. Затем еще один и падает на чьи-то руки — синий туман сгущается, поглощая сознание…

Открыв глаза, Олег увидел потолок. Высокий белый потолок, на котором странной картиной расположились тонкие золотистые линии непонятных знаков. Где это он? Вроде такой знакомый и привычный вид, но очень уж чужой. «В жизни таких потолков не видел». Однако тут вернулась сознание тела, и важность местонахождения отошла на второй план. Олег понял, что очень хочет есть, пить и в туалет — последнее наиболее сильно. Подстегаемый этим желанием, резким движением сел на кровати. Но тут же закружилась голова, и с легким стоном человек упал обратно. Закрыл глаза, переводя дыхание. Вновь открыл, собираясь сделать вторую попытку, однако заметил склонившегося над собой ангела. Ошеломленно моргнул, пригляделся. Понял, что с выводами поторопился — это оказалась просто очень красивая девушка с короткими золотистыми волосами-кудряшками.

— Что вы хотите, господин?

Даже в таком состоянии Олег отметил, что голос у девушки подстать внешности, тоже ангельский. А еще отметил, что слова звучат странно, но в чем странность уловить не смог.