Ольга Обломова - Чужая судьба

«Второй брат Кайрон или просто Кай. Ненависть к нему у… «меня»…. Да легче будет вжиться, если буду думать о Шате как о себе. Просто я изменился. Хм… сильно так изменился…

Впрочем ладно. Итак, Кай. Ненавижу его чуть меньше всех остальных, но все же ненавижу. Причины как таковой нет, просто очень уж он похож на отца. Правда только внешне. Сам Кай веселый, шабутной и на удивление добрый. Искренне меня любит и искренне считает, что отвечаю ему взаимностью. С ним будет легче всего».

Но в отличие от того, как зачастую бывает в книгах, память Шата вовсе не переплелась с памятью Олега. Она теперь существует как бы отдельно, «внизу». Это словно…. словно досконально знать биографию какого-либо деятеля. Или скорее нет — словно читать о герое приключенческой книги, прочитывать о его мыслях, переживаниях, воспоминаниях. Знать какие чувства он испытывал в том или ином случае, но не ощущать того же. И подчас не соглашаться с мнением героя, ослепленного своими эмоциями, подавленного своим представлением о жизни, воспитанием. Знать, не значит соглашаться. Не ощущая того же подчас трудно даже понять подоплеку некоторых поступков «героя». Олег не просто не хотел той власти, к которой так стремился Шат. Он её боялся.

«Третий и последний из родных. Айнв. Сильный, умелый воин, неплохой стратег, однако, как дипломат безнадежен. Не так проницателен как Флавий, но обладает потрясающей интуицией. Потому, хоть и не видит «моей» ненависти, но все же относится насторожено, даже толком и сам не понимая почему. Что с ним? А с ним в какой-то мере проще, чем с Каем. Его отношение основано не на логике, как у Флавия, не на собранных проколах, которые анализируются для получения результата. Нет, его настороженность исходит из, довольно смутного в связи с хорошей актерской игрой предшественника, ощущения фальши с моей стороны. А если ненависть сменить симпатией или — хотя бы — равнодушием, причем обязательно искренне, то и его ко мне отношение измениться. Он просто решит, что раньше ошибался».

Нельзя сказать, что Олег оказался лишен такой черты характера, как тщеславие. Нет, как раз его то у него водилось предостаточно, так что на роль «бездарного» правителя согласен не был. Если уж быть, то быть лучшим, а значит пахать, пахать и…. Править — это не столько привилегия, сколько одна большая Обязанность, это такой тугой ошейник, что задохнуться легче легкого. По крайней мере, так Олег считал, и оснований для изменения мнения у него пока не находилось. Нет, лучшая олегова подружка, с очаровательным именем Лень, проползание в высшую власть парню не простит. Бросит ведь, а без неё некоторая часть жизненного очарования уйдет.

«Ну и последняя это сестренка. Дорогая моя сестричка, Ириена. С ней то как раз ситуация обратная — не люблю её, потому как она ненавидит меня. За что не знаю до сих пор, что не мешает нам враждовать. И значит она самая опасная. Потому как непонятная. Шат на неё особо внимания не обращал, считая оного не заслуживающей. Мне данное упущение надо бы исправить».

Вообще место младшего принца — это практически идеально. Достаточно власти, чтоб пощекотать самолюбие и удовлетворить то самое тщеславие. И в то же время, достаточно много для члена королевской семьи свободы. Можно выбрать дело по вкусу — ну или попытаться. Так что новый принц терять свой титул Ненаследника никак не собирался. Для чего, правда, придется очень постараться и выплыть из того дерьма, в которое его сунул предшественник.

«Кроме всего этого к моим родственникам причисляется Ниан и её дети. Ниан имеет титул «алери», что означает «неофициальная жена», «любимая женщина» или проще говоря банальная любовница короля. Но — не просто фаворитка, а фаворитка до конца жизни, что-то вроде второй жены. Их с королем дети уже на бастарды, а мои кузины и кузены. Таковых у меня сейчас трое: две кузины, одна из которых давешняя Элеонор, вторая Мериган и их младший брат Саймон. Мериган меня обожает, причем за что — непонятно, ведь с моей стороны никаких положительных чувств к ней не наблюдается. А вот Саймон не любит. Впрочем он не любит всех «официальных» детей, банально завидуя. И все бы ничего, если б не был таким пакостником. Ладно пока мелкий, хотя четырнадцать это уже и не мало. Но все ж ни опыта ни знаний на что-то большее пока не хватает. А вот вырастет, проблем с ним не оберешься. Но пока мне нет до него дела, как впрочем и до остальных. Решение то же: смотреть, изучать, сопоставлять. А там видно будет».

С легким вздохом Тай прислонился горячим лбом к холодной поверхности стекла. Голова опять начинала болеть и это не нравилось. В конце концов, заселение в чужое тело не могло пройти так легко.

«Итак, более менее тактику поведение с основными действующими лицами выработал. Правда остаются еще Мегги, Каджи и вообще слуги, но с ними надо постараться вести себя как предшественник. Что будет далеко не просто — в отличие от него, мои актерские таланты довольно посредственны».

Боль усиливалась, и принц, решив не рисковать, отправился в постель. Скинув халат по наглому, прямо на пол, забрался под легкое одеяло. Поворочался, устраиваясь поудобней, закрыл глаза.

«Так, а что у нас с завтрашнем днем? С одной стороны мне очень надо в библиотеку — необходимо более подробно изучить кто ж такие эти «арраши», да и о мире поболее почитать не мешало бы. Копаться в памяти предшественника почему-то довольно утомительно, особенно учитывая, что большим объемом знаний он не обладал. А ведь учили. Но любовью к познанию Шат не отличался, и это проблема — если завтра сразу рвану в «храм знаний» моё поведение окажется подозрительным. Шат бы этого не сделал никогда. А чтобы он сделал? Ммм? Так… наверное…, да, скорей всего с утра придется сделать прогулку на роке, а после обеда все таки попытаться просочиться в библиотеку. И…».

Путешественник по мирам и телам погрузился в глубокий сон.

Утро встретило Ол… Тайшата ярким солнцем, по намечающейся традиции бьющим в закрытые глаза. «Твою мать! Я ж вчера шторы закрыть забыл, придурок». С ворчанием парень перевернулся на другой бок, поглубже зарываясь в одеяло. Вставать не хотелось. Вместо этого тянуло полежать подольше, нежась в мягкой постельке. Кровать у принца была истинно королевской — и по размеру, и по удобству. Но…. Это вечное но, в данном случае говорящее о том, что невиннейшие наши желания имеют тенденцию быть нарушены окружающими.

— Ваше Высочество?

Подавив стон и малодушное стремление «не просыпаться», его высочество высунул растрепанную голову из-под материи.

— Да? — хриплым голосом спросил, сонно смотря на личного ангела. — Что-то случилось, Мегги?