Екатерина Пекур - Предатели Мира

Лавинья вздохнула.

— Мой сейчас у Горранна — вернётся, расспросим. А ты-то сама почему не вышла, не расспросила? От Тайка, сама знаешь, какой толк, — хихикнула она. — Он разве что разводным ключом по куполу может заехать. А дипломатия всякая — это не про Тайка. Вот ты аллонга, ты бы смогла выяснить.

— Не знаю, — смутилась я, — Чего-то испугалась, не знаю прям, что со мной такое в последнее время..? Гостя забоялась, и про людей Тень его знает что думаю…

Соседка перестала хихикать и смерила меня оценивающим взглядом. На дне её глаз, я могла поклясться, вдруг залегла тревога.

— Соображалка у тебя, Санда, как сама знаешь у кого. Слушала б ты её почаще… Раз уж дал тебе Тень волосы рыжие — так и шепчет тебе, может, что-то верное. Знаешь, Он хоть и Тень, но всё ж таки Бог не дурак. Не то что Братцы.

Я вернулась домой в абсолютно смятённых чувствах. Меткая ересь Лавиньи очень напоминала философический юмор бризов, но даже не это было причиной моего взбудораженного настроения. Ну вот, ещё и соседку накрутила, теперь пойдут слухи гулять. Тень. Мне потребовалось минут десять для убеждения себя в том, что Лавинья просто косит всех одной гребёнкой. В её своеобразном цинизме я тоже не раз имела возможность убедиться.

Я тщательно прислушивалась к звукам с площади, но музыка так и не раздалась. Вот и хорошо, подумала я, а то пришлось бы изобретать повод не идти на танцульки — что крайне сложно в месте, где из развлечений один телевизор с зернистой картинкой на два дома да самопальная музыка по вечерам. Жизнь тут не баловала разнообразием, но она хотя бы была. А мне по-прежнему не хотелось видеться со всякими чужаками…

Я одичала тут, без вариантов.

Мар на ночь так и не пришёл, но заполночь дверь тихо отворилась, и через порог скользнула толстенькая фигурка Киная. Поскрипывая на досках, он прошагал к лестнице и вдруг замер. Я лежала с закрытыми глазами и ждала, но он так и не двигался с места.

— Кинай..? — тихо спросила я.

— Руа…

— Что случилось? Иди сюда, я не сплю…

Вздохнув (как мне показалось, с облегчением), верный хупара тихо сделал шаг и так же бесшумно сел на стул.

— Руа, скажите, а почему вы не хотите отсюда уехать?

— Почему ты спрашиваешь об этом, Кинай? — удивилась я.

Помявшись, хупара вздохнул. В темноте я не различила ничего, кроме неясных контуров его головы и плеч на фоне окна.

— Так вы… вроде как… скучаете тут… — смятённо пробормотал он после паузы — видимо, не придумав ничего лучшего…

Некоторое время мы оба молчали.

— Кинай, я буду жить в Тер-Кареле до смерти. В каком бы виде она меня не нашла.

Силуэт Киная почему-то вздрогнул.

— А почему, руа?

— Тер-Карел — последнее место в Мире, где я могу жить, Кинай. И даже, наверное, вне Мира, — добавила я, — Это всё, что ты хотел мне рассказать?

— Да, — застенчиво сказал Кинай после паузы. Хотела бы я знать, отчего он был так взволнован…

— А где Мар?

— У Мастера Горранна. Они там в фишки режутся с этим торговцем, — с некоторым, как мне показалось, облегчением, произнёс Кинай.

— Он торговец?

— Да, — с некоторым замешательством сказал Кинай, снова притихая, — Он хочет нам панели солнечные сплавить…

— А почему ты ушёл..?

— Мне… надоело там сидеть, — Кинай долго не издавал ни звука, его молчание висело в воздухе, как ведро киселя по дороге из посуды на пол, а у меня ещё больше укрепилось и без того стойкое ощущение, что хупара никак не решается что-то мне поведать — что-то, ради чего он и сбежал с посиделок у Горранна… — Но я… пойду, да, руа..?

— Иди, Кинай.

Он поспешно встал на ноги и сделал несколько шагов к лестнице, когда я внезапно тихо-тихо произнесла:

— Кинай, тебе плохо удаётся играть в шоколадного дурачка. Мы оба про это знаем. Но если то, что ты хотел мне рассказать — это серьёзно, то я всегда буду рада тебя выслушать.

Осёкшись, хупара замер, так, словно бы я подсекла его под колени.

— Да, госпожа Санда. Я… простите…

Коэффициент интеллекта образованного хупара Киная составлял 358 пунктов. А у меня — 400. При среднеаллонговском 600 и среднехупарском 250. Конечно, как говаривал мой умнейший отец, «способности к математике и способность искать мудрость — вещи разные»… Но я всяко не могла считать, что Кинай радикально глупее меня. Итак у этих его застенчивых подходов «а ля Хупанорро» была серьёзная причина. Страх и неимоверная тревога, которые он тщётно пытался замаскировать поведением «под уличного уборщика»…

Более того, Кинай был так взвинчен и дезориентирован, что напрочь забыл про своё благоприобретенное «руа». Я услышала его торопливые, словно бы стыдливые шаги наверху, а потом всё затихло. Но я отлично знала, что мы оба не спим в одинаковой степени…

Что случилось с парнем? Вряд ли он получил по морде от одной из наших девчонок… Что-то произошло во время партии в фишки с торговцем? Или… где? А если так, с чего Кинай взял, что мне это будет интересно? Почему не поговорил с Маром?

У меня опять не было ни единого факта. Как и во всём, что я пыталась выудить из Тер-Карела…

Я заявилась в общине почти год назад, если быть точным — восемь месяцев и две недели, как раз в начале Месяца Выводов. До окраин пустыни меня довёл воздушный океан — всё равно у меня не было ни денег, ни личного имущества, ни возможности появиться в приличном обществе. Поблизости от Бмхати, за городком под названием Парейра-Хиха, я «легализовалась» — вышла на шоссе с поднятым кверху указательным пальцем, искренне надеясь, что мои данные не шутили — и что так взаправду можно остановить фургон. Десяток фургонов меня проигнорировали, следующий остановился, и сухой как щепка водитель-хупара (потом я узнала, что большинство водителей таковы — худы и сухи) согласился подбросить меня до окраин пустыни в обмен на светскую беседу о погоде. Поднаторев в автостопе, я тормознула ещё одну машину до Хинши, а там до Тер-Карела, как выяснилось, было уж рукой подать.

Посёлок меня и разочаровал, и очаровал. Меня никто ни о чём не спрашивал, и я понемногу обжилась в этих местах. Хотя наедине Горранн всё-таки просил новичков сказать пару слов о причинах размолвки с Большим Миром — шаг разумный, как я позднее узнала. За год в общине пытались укрыться пара человек с уголовными проблемами, и нам даже приходилось давать им отпор. Такие эпизоды были одной из причин хорошей боевой подготовки жителей. Оставшись наедине с главой посёлка, я в лоб назвала наиболее правдоподобную причину своего приезда. Я собирала «легенды» и не слишком-то верила в КНИГУ. Икнув от неожиданности, Горранн оглядел меня с головы до пят (всё означенное после долгих дней пути нуждалось в поганом венике, но вряд ли скрывало агента КСН) и сказал, чтобы я устраивалась.