Екатерина Пекур - Дети Мира

— Это… из чего?

— Это биологическое стекло. Квазиживой объект. Такие выращивают на Островах. Не бойся, оно специально такое, чтобы никто не бился про торможении и не мёрз зимой.

Пояснил, всё понятно.

— А острова — это где? Ведь в Горах нет озер?

— Вот же гСре ты моё. Ты что, никогда не беседовала со своим другом Маром об Островах? В Дорхе и на всем Плоскогорье, насколько я знаю, это любимая пугалка для непослушных детей. Летающие Острова.

Я нахмурилась. В моей памяти вертелись какие-то смутные сказки про Облака, Ходящие Против Ветра — такие истории рассказывают дети на ночь. Чтоб спать страшнее было. Но Мар никогда не рассказывал мне про Острова. А что, если это одно и то же?

— Ох, мало я тебя гонял, — проворчал отец, — Так и не привил тебе понятия о запретных темах — потому что ты их даже не выделяла из сказочного мира няньки Биррко. Острова — искусственные города бризов. Выращенные, как растение. Собственно, в основе Острова и лежит огромное растение, так называемое Тело. И оно способно к полёту. А летают Острова, как правило, над Плоскогорьем — там для этого условия лучше. Они никогда не подходят близко к населённым местам Низин, но бывает и такое. Так и рождаются легенды. На Островах живут лучшие биоинженеры, — сказал он с такой гордостью, будто в этом была его личная заслуга. Но почему я удивлялась? Он не отделял себя от этого мира. И мне бы, наверное, не следовало… только я никак не могла совладать со своими эмоциями. Их было слишко много, и все они тянули меня в разные стороны. Радость, изумление, потрясение, облегчение, гнев, тоска… а ещё что-то маленькое, холодное и страшное, похороненное под валом новостей, но очень важное для меня.

Я смотрела в окно, а внизу проносился Адди-да-Карделл. И даже сквозь потрясение я понимала, почему такой свет озарял лицо отца, когда он говорил об этом месте. Оно было… действительно прекрасно… но я не хупара, и вряд ли смогу нарисовать его, или описать… но оно мне нравилось, это правда. Оно почему-то показалось мне родным — такой демократичный, безалаберный и разношёрстный, уютный город без единого мобиля — он казался мне привычным, как мой забытый дома халат, такое себе продолжение меня самой — хотя, если задуматься, от этого можно было с ума сойти. Это же город бризов!

На одной из остановок мы сошли. Передо мной был скромный двухэтажный дом обычного вида, окруженный старыми трелистами. На одной из стен на высоте второго этажа я заметила наружный вход (отец уже пояснил мне, что они зовутся порожками), а так ничто не напоминало, что это дом в Адди. Ничто не напоминало и «Ранни-Колу»…

— Отдохнёшь? Или тебе чего-нибудь бы хотелось?

Я немедленно вспомнила про душ. И была туда отправлена. В доме отца, как выяснилось, обитал ещё и пожилой хупара по имени Рики, он принес мне кучу полотенец, и я отсталась наедине со вполне заурядно выглядящим водяными приборами (после бойр, квазиживого стекла и Островов я уж опасалась увидеть что-то неописуемое) — и со своими мыслями.

Как ни странно, мысль вообще-то у меня была всего одна — что рассказывать? Отец непременно расспросит меня, как я сюда попала, и вряд ли я смогу отмазаться глубокомысленным молчанием, как в Рунка-да-Ри… А почему меня это так волновало? Потому что таким образом мне придётся объяснить невероятный факт — как врач-аллонга из частной столичной клиники оказалась втянута в дело о пропаже ведущего физика, изобретшего летательный аппарат для аллонга? То есть сообщить отцу, что мой спутник — офицер Комитета, а я при нём. Увязшая по самые кончики ушей. А я не знала, как отнесутся бризы к аббревиатуре КСН. То есть на самом деле догадывалась. Что хреново отнесутся. И что Каруна разорвут на части. Возможно, и меня заодно, если только отец не вступится. На протяжении столетий Комитет выявлял и уничтожал бризов. И не просто уничтожал… Тень их всех забери… Вот даже отец пару раз упомянул… кое-что.

Мне стало холодно даже под горячей водой. На самом деле это холодные шарики в моём животе выросли до размеров слона. Холодные наждачные шарики. Первый — Карун. Второй — что со мной было бы, окажись я Внизу. Но второй — мог ждать…

Намыливая спину, я понимала, что мне придется врать. Мягко говорить полуправду. Заодно выяснять обстановку. Спрашивать.

Видят Боги, мне хотелось мира. Чтобы все были живы и здоровы и не убивали друг друга. Знать бы ещё, как это сделать..?

Думать по порядку.

Что видели наблюдатели бризов? Разрушение штуковины, на коей двое чокнутых низинных аллонга решились подняться в воздух. А что, если сказать, что мы — друзья изобретателя этой штуковины? Что мы решили испытать её в безлюдном месте, но поскольку мы ни Тени не смыслим в воздухоплавании, финал был предрешен. А кто мой спутник? Боги, ну что мне сказать? Мы же даже не смогли переговорить толком!

Кстати, а почему?

Я нахмурилась. Почему Карун говорил о чём угодно, грустил отчего-то, в пропасть сигал, но не подумал о составлении общей легенды! Он же профи, не то что я! Он же должен был об этом помнить!

Или он надеялся, что его прыжок будет удачен?

Что-то противоречило этой мысли. Да, он профи, вот именно. Он всегда предусматривал даже маловероятные исходы. Так почему же да Лигарра, всё обмозговав, не надумал ничего лучше, чем рискнуть кинуться вниз, а потом впасть в предсмертную депрессию? Не так уж на него и давил факт присутствия бризов… он их сколько перевидал, а меня так он просто за свою держал.

Я часто задышала. О чем он догадался, а я до сих пор тупила? Почему он знал, что никакая легенда не поможет?

Я закусила язык. До крови. Правильно заданный вопрос уже содержит в себе ответ, верно..?

Он знал, что легенда не поможет.

А почему?

Потому что за месяц до моего появления в ванной отца в Адди-да-Карделле некий человек с внешностью Лапарси да Ринна выпрыгнул из окна Института «Каурра» и улетел.

Это был «искусственный человек». Созданный здесь, да-Карделле. Из какого-то бриза. Специально ради проекта «Риннолёт».

Ы…

Они же знают. Про аппарат. Про все входы и выходы этого дела. И про всех его фигурантов — Боги, они же готовили этого фальшивого да Ринна к общению да Лигаррой!!! С его личным спецоперу. Отцу могут быть и неизвестны все детали этого проекта — или он вообще о его существовании мог не знать — но ведь здесь есть кто-то, кто этим руководил. Весть о нашем прилёте скоро дойдет до руководства, до участников этой разведывательной акции. Таким образом, как только Каруна узнают — а кто-то его обязательно узнает! — по имени или в лицо — им станет ясно, что под стражей у Майко сидит сотрудник третьего отдела. Тень!!! Тень. Тень…

Я прислонилась к мокрой стене и поняла, что плачу.

Они и про меня могут знать, но это уже не имело никакого значения.