Астрид Линдгрен - Братья Львиное Сердце [перервод Б.Ерхова ]

Они сидели в лунном сиянии и поддерживали огонь в костре. Двое, с грубыми лицами и в черных шлемах. Я впервые видел воинов Тенгила, но знал, кто передо мной, и ни в чем не сомневался! Я знал, эти двое — из тех жестоких негодяев, что пришли с Тенгилом разорять зеленые долины Нангиялы. Нет, им попадаться не стоило, уж лучше волки!

Воины говорили тихо, но я в моей черной тени лежал со всем близко и слышал каждое слово. Они определенно злились на кого–то, потому что один сказал:

— Я ему уши отрежу, если он не явится вовремя и сегодня. Другой поддержал:

— Пора его проучить. Ночь за ночью мы сидим здесь, ждем, а какая в конце концов от него польза? Он стреляет голубей, что ж, великолепно, но Тенгилу нужно больше. Давно пора посадить Софию в пещеру Катлы, и если мужик не справляется с делом, тем хуже для него!

Я понял, о ком они говорили и кого ждали — Хуберта! Успокойтесь, подумалось мне. Подождите немножко! Он обязательно приедет, вот только обдерет волка и приедет! Он покажется вон из–за той скалы, ваш прислужник, обещавший выдать Софию!

Я сгорал от стыда. Я стыдился, что в Вишневой долине жил предатель. И все–таки мне не терпелось посмотреть на него, как он явится сюда, ну да, посмотреть, хотя бы для того только, чтобы получить верные доказательства. Ведь одно дело–подозревать, и совсем другое – знать наверняка, что бы потом с чистой совестью сказать Софии: «Кстати, насчет Хуберта. Нужно отделаться от него! Иначе всем конец – и тебе, и нам, и всей Вишневой долине!»

Как все–таки ужасно ждать чего–то по–настоящему ужасного. Ведь предатель–это что–то ужасное. Я лежал словно в оцепенении и почти перестал бояться этих двоих у костра оттого только, что ждал еще более страшного — что увижу предателя, выезжающего на коне вон оттуда, где тропа огибает скалу. Я страшился и все–таки смотрел, смотрел до рези в глазах на то место, где, как я знал, — он должен был по явиться.

Воины у костра смотрели в ту же сторону. И они знали, откуда он приедет. Но никто из нас не знал к о г д а.

Мы ждали. Они ждали у костра, а я, лежа на животе, ждал в тени. Луна успела переместиться от входа в пещеру, но время, казалось, не двигалось. Ничего не происходило, мы только ждали. Ждали. Я едва не вскочил и не закричал, чтобы положить этому конец, ведь все как будто ждало–луна и горы вокруг, казалось, вся страшная лунная ночь затаила дыхание и ждала предателя.

И наконец он появился. Далеко на тропе в ясном свете луны ехал всадник, да, еще минута — и я увижу, как он выезжает из за скалы. Я дрожал и уже видел его перед собой. Хуберт, как мог ты, думал я.

Мои глаза заболели, и я зажмурился. А может, я зажмурился, чтобы ничего не видеть. Я так долго ждал этого негодяя и вот теперь, когда он явился, казалось, не посмел посмотреть на него. И потому закрыл глаза. Слышал только по стуку копыт, что он приближается.

Наконец он был здесь и остановил коня. И тог да я открыл глаза. Потому что должен был посмотреть, как выглядит предатель, когда он предает своих, да, я хотел взглянуть на Хуберта в тот момент, когда он предавал Вишневую долину и всех, кто жил в ней.

Но то был не Хуберт. То был Йосси! Золотой Гребешок.

Да, Йосси! Именно Йосси.

Я не сразу поверил собственным глазам. Йосси, такой добрый, веселый и краснощекий, подаривший мне печенье и утешавший меня, оказался предателем.

А теперь сидел у костра всего в нескольких шагах от меня с воинами Тенгила – он звал их Ведиром и Кадиром–и оправдывался, почему не приехал раньше.

— Сегодня ночью в горах Хуберт охотится на волков, а его мне нужно опасаться, понимаете?

Ведир и Кадир косо поглядывали на него, и Йосси удвоил рвение.

— Хуберт, вы что, о нем забыли? Ему тоже место в пещере Катлы, он ненавидит Тенгила не меньше Софии.

— Вот ты тогда и возьмешь его на себя, — сказал Ведир.

— Ведь это ты как–никак наш человек в долине, — вторил товарищу Кадир.

— Конечно же, конечно, — отвечал Йосси.

Он угодничал и хотел подлизаться к ним, но Ведиру и Кадиру совсем не нравился. Наверное, так уж устроено, что ник то не любит предателей – даже те, кто использует их.

Но уши ему оставили, их не отрезали. Хотя придумали кое–что похлестче – заклеймили его знаком Катлы.

— Все люди Тенгила должны носить на себе знак Катлы. Даже предатели, как ты, — сказал Ведир. — Чтобы ты мог показать, кто такой есть, если в Вишневую проберутся лазутчики, не знающие тебя в лицо.

— Конечно же, конечно, — засуетился Йосси.

Ему велели расстегнуть куртку и рубаху и железным клеймом, разогретым в костре, выжгли на груди знак Катлы. Йосси закричал, когда раскаленное железо коснулось его.

— Прочувствуй хорошенько! — сказал Кадир. — Теперь на веки вечные запомнишь, что ты — один из наших, хоть и предатель.

Ни разу в жизни мне не выпадало такой длинной и труд ной ночи. По крайней мере, с тех пор, как я попал в Нангиялу. И все–таки среди всех ее ужасов ужаснее всего было лежать и слушать, как Йосси бахвалится всем, что придумал на погибель Вишневой долине.

Софию и Хуберта он им быстренько поймает, говорил Йосси. Враз обоих.

— Но дельце надо обделать таким образом, чтобы никто не догадался, кто за всем этим стоит. Как же иначе я смогу оставаться вашим тайным человеком в Вишневой?

«Ну, тайным тебе, положим, ходить недолго, — думал я. — Потому что совсем рядом тот, кто разоблачит тебя, да так, что ты побледнеешь, краснощекий негодяй!»

Но потом этот Йосси сказал такое, отчего сердце у меня подпрыгнуло:

— Вы уже поймали Юнатана Львиное Сердце? Или он до сих пор гуляет по Шиповничьей долине?

Ведиру и Кадиру вопрос, как видно, не понравился.

— Мы напали на его след, — сказал Ведир. — Сотня людей ищет его днем и ночью.

— И мы найдем его, даже если придется выпотрошить в Шиповничьей долине каждый дом, — добавил Кадир. — Тенгил ждет его.

— Понимаю, — посочувствовал Йосси. — Молодец Львиное Сердце опасней любого другого, я же говорил. Он и воистину лев.

И я загордился, лежа в тени, что Юнатана назвали львом. И с какой радостью узнал, что Юнатан жив! Хотя тут же за плакал от ярости, когда понял, что сказал Йосси. Ведь он предал Юнатана! Только Йосси мог выведать о его тайной поездке в Шиповничью долину и донести о ней Тенгилу. Из–за Йосси сотня людей искала моего брата днем и ночью.

Но все–таки он был жив, жив! И к тому же на свободе. Хотя почему тогда звал на помощь? Я лежал в моей черной тени под скалой и думал, узнаю ли об этом когда–нибудь.

Зато, не сходя с места, я узнал многое другое. Йосси продолжал:

— Хуберт, о котором я вам говорил, завидует Софии. Из за того, что мы выбрали ее главной. Этот глупец считает себя ловчее и умнее всех.