Астрид Линдгрен - Братья Львиное Сердце [перервод Б.Ерхова ]

У меня ноги подкосились.

Наверное, они пожалели, что отпустили меня в прошлый раз, подумал я, а теперь приехали, чтобы забрать и посадить в пещеру Катлы, зачем же еще им приезжать.

— Так вот, заруби себе на носу, — продолжал Кадир. - Мы объезжаем долину по вечерам, чтобы присматривать, как повинуются люди приказам Тенгила. Твой дед, видно, стал туго соображать, может, ты втолкуешь ему, что случится с ним да и с тобой тоже, если вы не будете сидеть дома, как положено, после наступления темноты.

— И учти! — добавил Ведир. — Еще раз ты так легко от нас не отделаешься, если мы застанем тебя не там, где надо, запомни накрепко, Сухарь! Дед твой, жив он или мертв, кому какая разница. А ты еще молод и, верно, хочешь вырасти в доброго воина, а?

Воина Тенгила, ну нет, никогда, скорее умру, подумал я, но ничего такого не сказал. У меня сердце сжималось от страха за Юнатана, я не осмеливался перечить им и поэтому угодливо ответил:

— Да, конечно, хочу.

— Вот и отлично! — сказал Ведир. — Тогда приходи рано утром к речным воротам и сам увидишь Тенгила. Завтра он прибудет сюда на золоченой ладье по реке Изначальных Рек и причалит к большой пристани.

И они поехали. Но Кадир в последний момент придержал коня.

— Эй, слышь, старик! — прокричал он входившему в дом Маттиасу. — Тебе не встречался такой красивый светловолосый юноша по имени Львиное Сердце, а?

Я держался за руку Маттиаса. и почувствовал, как дед вздрогнул, но ответил он спокойно:

— Не знаю я никакого Львиного Сердца.

— Ага, понятно, — продолжал Кадир. — Но вдруг ты встретишь его ненароком? Ты знаешь, наверное, что ждет тех, кто его укрывает? Смертная казнь, понял?

Маттиас захлопнул за собой дверь.

— Смертная казнь, смертная казнь. У них только одно на уме.

И едва снаружи стих стук копыт, как он снова стоял на углу с фонарем, а потом в дом вошел Юнатан; он расцарапал руки и лицо, но был доволен и рад, что все обошлось и что Бьянка уже летит над горами.

Поздно вечером мы сели ужинать. В кухоньке Маттиаса.

И с открытой дверкой тайника, чтобы Юнатан мог тотчас спрятаться, если заявятся непрошеные гости.

Но сначала мы пошли с Юнатаном на конюшню. Было очень приятно смотреть на лошадей: они снова оказались вместе. И стояли голова к голове. Словно рассказывали друг другу, что им пришлось пережить. Я дал им овса. Юнатан хо тел остановить меня, но потом махнул рукой.

— Пускай полакомятся в последний раз! Но овес, овес в Шиповничьей долине лошадям не дают.

Когда мы вошли в кухню, Маттиас ставил на стол большую корчагу с супом.

— Больше ничего нет, да и суп–то–одна вода, - вздохнул он. — но она по крайней мере теплая.

Я оглянулся, где же котомка? Я вспомнил, что в ней лежит. А когда выложил на стол лепешки и баранину, оба они – и Маттиас, и Юнатан–вздохнули, и глаза у них засветились. А я обрадовался, что смог устроить им что–то вроде праздника. Я нарезал окорок крупными кусками, и мы принялись за еду и ужинали супом, хлебом и окороком, мы ели и ели. И никто ничего не говорил долгое время. Но наконец Юнатан сказал:

— Подумать только, как хорошо наесться досыта! Я почти забыл, что значит быть сытым.

Мое лицо, наверное, сияло от удовольствия, в первый раз я почувствовал, что приехал в Шиповничью долину не зря, что поступил правильно и хорошо. А потом мне снова пришлось рассказать о своих приключениях — обо всем, что случилось, с минуты, как я выехал из Рыцарского подворья, и до того, как Ведир и Кадир проводили меня к Маттиасу. Вообще–то я уже все рассказывал, но Юнатан хотел послушать меня еще раз. И долго смеялся над Ведиром и Кадиром, как я и ожидал. Маттиас смеялся тоже.

— Да, не так уж они хитры, воины Тенгила, — сказал он. — Хотя считают себя большими умниками.

— Точно. Даже мне удалось провести их, — сказал я. Если б они только знали, что как раз братца, которого хоте ли заполучить, сами проводили в Шиповничью долину и отпустили, ничего не заподозрив! — И тут я задумался. — Юнатан, а каким образом въехал в долину ты?

Он рассмеялся.

- А я запрыгнул сюда.

— Как … запрыгнул? Вместе с Гримом?

— С ним, — ответил Юнатан. — Другого коня у меня нет.

Я же видел, знал, какие прыжки делал он на Гриме. Но чтобы перепрыгнуть такую высокую стену, как здесь, — в это никто бы не поверил.

— Понимаешь, в одном месте было не так высоко, сказал Юнатан, — не очень высоко, не так, как в других местах. Хотя и не очень низко. Пришлось постараться.

— Да, — сказал я. — А что же стража, тебя никто не заметил? Юнатан откусил от лепешки и опять засмеялся.

— За мной их гналась целая туча. Грим получил стрелу в зад. Но я ускакал от них, а один добрый человек спрятал нас с Гримом в сарае. А потом ночью он проводил нас к Маттиасу. Теперь ты знаешь все.

— Ну нет, ты еще не знаешь всего, — возразил Маттиас. - Ты не знаешь, что народ долины слагает песни об этой скачке. Давно люди так не радовались — с тех самых пор, как долину захватил Тенгил и сделал нас рабами. «Юнатан – наш освободитель», — поют в народе и верят, что он освободит нас. И я тоже верю. Вот теперь ты знаешь все.

— И опять ты не знаешь всего, — подхватил Юнатан. Ты еще не знаешь, кто возглавляет борьбу с Тенгилом. Маттиас! Теперь, когда Орвара схватили и бросили в пещеру Катлы. Нет, это Маттиаса должны славить как освободителя, а не меня!

— Зачем ты зря говоришь, Юнатан? — снова возразил Маттиас. — Я слишком стар, чтобы возглавлять борьбу. Он ведь правду сказал, этот Ведир, — жив ли я, мертв ли, кому какая разница!

— Ты не должен так говорить, — вмешался я. — Теперь ты–мой дед.

— Ну, тогда, значит, есть еще ради чего жить. Но возглавлять борьбу – на это я не гожусь. Тут нужна молодость. — Он вздохнул. — Если бы Орвар был с нами. Но он сидит в пещере и достанется Катле.

Я увидел, как побледнело лицо Юнатана.

— Посмотрим, — пробормотал он, — кто достанется Катле. — А потом сказал: — Теперь за работу! Ты еще одного не знаешь, Сухарик, здесь, на нашей даче, спят днем, а работают по ночам. Пойдем покажу!

Он пролез через люк в свой «уголок», отбросил матрац, на котором мы спали, и поднял две незакрепленные половицы. Я увидел глубокую черную дыру.

— Отсюда начинается мой подземный ход, — гордо сказал Юнатан.

— А где он заканчивается? — спросил я, хотя догадывался, каким будет ответ.

— В лесу за стеной, — ответил Юнатан. — Еще несколько ночей работы, и ход будет готов. — Он влез в дыру. — Хотя попотеть еще придется, — добавил он. — Сам понимаешь, мне не улыбается вылезти из–под земли и тут же попасть в объятия Толстого Додика.

Юнатан пропал в темноте, а я долго сидел и ждал. Вернулся он, толкая перед собой корыто с землей. Он подал мне корыто, а я выволок его через дверку к Маттиасу.