Мария Семёнова - Ошибка 2012. Джокер

Да, прав был классик: битие определяет созна- ' ние. А если при этом присутствует ещё и василько­вый цвет, воспитательный процесс поднимается на небывалую высоту. Наивному Макаренко и не сни­лось...

— Документы! — велел Забелин. Взял, посмотрел с неохотой вернул. — Так, значит, говоришь, к брату^ На свиданку?

И Оксана начала понимать, отчего его так кроткс слушался встреченный давеча вепрь.

— Так точно,, дяденька, к брату, - часто закивал рулевой. — К молочному.™ к Федьке... Он теперь на расконвое, за хорошее поведение. Дяденька, отпус-

гм, мы детдомовские, с Припяти. Без папы-мамы росли. Недоедали. Недопивали...

Он сиротски всхлипнул, дёрнул головой, а буду­чи отпущен с миром — поковылял к машине, дер­жась за печень и подволакивая ногу, но со всей воз­можной скоростью. Вот они с пассажиром забились в салон, хлопнули дверцы, вгрызлись в дорогу ко­лёса...

— Клоуны, — посмотрел им вслед Забелин, каш­лянул и повернулся к бомжу: — Ну что, цел? Жить будешь?

«Мама дорогая, — мысленно ахнула Оксана Это был он! Тот самый бомж, что лет пять назад одарил сё книгой Краева про Беловодье. — Господи, как он сюда-то попал? Или... или он всегда тут и жил, а „попала" как раз таки я?.>

— Да что мне станется, — усмехнулся тот, почё­сывая скулу. — А вот за державу обидно. Ездють тут всякие, хватают за грудя, оскорбляют честных граж­дан уголовными словами... А ведь сами-то уботе и не видят ни зги...[4] — Тут он солнечно улыбнулся Ва- ренповой. — А тебе, желанная, за заботу да за учас­тие низкий поклон.

Что-то в его манере было от скомороха Ни за что не разберёшь, где дурачится, где всерьёз говорит.

— Тебе вообще-то куда? — спросил Забелин и глянул на часы. — А то можем и подвезти...

Оксана поняла, что эти двое были знакомы. И знакомы хорошо.

— Спасибо, мне недалече... — начал потихоньку пятиться бомж. - Ты сам-то не забудь смотри: скоро грянет. Так что не стой под стрелой...

— Кто это, товарищ подполковник? — подходя к «Ниве», самым невинным тоном спросила Варенцо­ва. — Весьма колоритная личность!

— Колоритная, да ещё какая... — Забелин выта­щил ключи и принялся ковырять упрямый замок. — Это наша достопримечательность, странник Никита, местный блажешшй. — «Нива» наконец открылась, и Забелин запустил мотор. — Ходит себе потихонь­ку, да и ладно. Мужик не вредный... А погодка-то и впрямь к дождю! Не зря с утра парило...

Оксана поняла, что подполковник недоговари­вал. Может, это была ещё одна загадка,--с которой ей предстояло разобраться самой.

— А кто он вообще-то? — тактично надавила она. — Документы у него какие-нибудь есть? Может, он немецкий шпион? Или английский?

— Да нет, он скорее из Моссада, - рассмеялся Забелин. — Если серьёзно, то он вроде бы бывший партизан, то ли тяжело раненный, то ли контужен­ный... Теперь вот и лечит, и заклинает, и предска­зывает судьбу. Здорово, кстати, предсказывает. Сам я, впрочем, не сталкивался...

«Ну точно темнит, — решила Оксана. — Или, мо­жет, у меня форма допуска не та?»

«Нива» между тем вырулила с парковки, мино­вала асфальт и покатила но фейдеру. Оксана поми­мо воли снова залюбовалась на могучие ели.

— «Нет безобразья в природе...» — глядя в ок­но, тихо процитировала она Некрасова и добави­ла: — Кроме человека... Ого! Николай Ильич, вот это да!..

Справа от дороги раскорячилась перелетевшая кювет иномарка с наглухо .чатонированными стёкла­ми. Грозный тигр на капоте сморщился в жалкой гри­масе — машина, упорхнувшая с крутого гравийного поворота, влепилась в необъятную сосну и, похоже, не нанесла ей особого ущерба Господин Сучков с пассажиром находились тут же. Оба размахивали ру­ками, как видно делясь впечатлениями. Обтрюхан- ные, окровавленные, облёванные, но живые. Если считать «згу» тропинкой, получалось, что блаженный был прав: её-то они и не разглядели.

— Вот так, не буди лихо, пока оно тихо, — выта­щил мобильник Забелин, принялся набирать «ско­рую» и дорожных ментов. — Да и вообще думать надо, прежде чем мести языком. А то — парашник, ложкомойник, гребень... Ишь, разбежались!

Варенцова не ответила и так всё было ясно. С блаженным Никитой не стоило портить отноше­ния. Да она, в общем, и не собиралась...

На дальних подступах к городу по обочинам вдруг судорожно затрепетали ели, небо резко потем­нело, и разом, словно из ведра, пошёл дождь — но крыше «Нивы» забарабанило, словно горохом. По грейдеру шустро покатились мутные ручейки.

— Ну вот, как всегда вовремя... — Забелин ак­куратно затормозил, постаравшись спрятаться под деревья. Хотел уже было заглушить двигатель, но потом будто вспомнил о чём-то, огляделся, передви­нул машину на десяток метров вперёд, окончатель­но выключил зажигание и нарочито бодро подмиг­нул: — Ну, Оксана Викторовна, держитесь, сейчас начнётся.

В негромком голосе слышалось определённое беспокойство и что-то типа чувства гордости — мол, знай наших.

И тогда действительно началось. Ураган «Катри- на>, немножко недоработавши за океаном1, явно решил отыграться на скромной российской Пещёр- ке. Тучи легли «Ниве» на самую крышу, ветер уда­рил по машине водяными бичами, и жутко, на всю вселенную разразился гром. Раз, другой, третий... Пятый, десятый...

— Ну даёт Илья-пророк... — непроизвольно втя­нул голову в плечи Забелин, сглотнул и сделал ка­кое-то движение рукой, словно хотел перекрестить­ся, но постеснялся. — А, Оксана Викторовна?

— Ага, даёт, — кивнула Оксана, не отрывая глаз от сполохов в небе. Гроза ей всю жизнь мало того что нравилась — ещё и снилась временами, и это были очень светлые сны. — Николай Ильич, а они правда в одно место бьют или мне кажется?..

Исполинские огненные разряды в самом деле с завидным постоянством расче|>чивали небо где-то на западе.

— А чёрт его знает, — пожал плечами Забелин. — Я же вам говорил про болота У нас тут и не такое бывает...

В это время позади машины глухо охнуло, затре­щало, застонаю и начало рушиться. Оксана оберну-

! Имеется в виду катастрофическое наводнение в Новом Орлеане.

•iacb и увидела, как падает огромная ель, вывернутая с корнями. Словно силясь удержаться, обречённое дерево обняло лапами давно отключённый столб электропередачи... Вес оказался непомерным для убогого человеческого изделия - подались бетонные опоры, лопнула проржавевшая проволока... И всё вместе рухнуло наземь.

Точно туда, где Забелин первоначально остано­вил было «Ниву»...

В такие моменты глаз почему-то выхватывает самые незначительные детали, и Оксана увидела табличку, привинченную к столбу. «Не влезай — убьет», — гласила надпись, ещё различимая среди рыжих потёков. Чуть выше были нарисованы череп и молния, очень похожая на изломанную стрелу. Уж не-на ту ли самую, под которую блаженный совето­вал не вставать...