Мария Семёнова - Ошибка 2012. Джокер

— Только вся закавыка в том, — продолжал Пес­цов, — что хреновину эту нельзя ни украсть, ни ку­пить, ни отнять. Можно только получить в виде презента. Чуешь, какая фигня? А я в ней участво­вать не желаю...

— Чую, — посмотрел ему в глаза Краев. — Слу­шай, а совсем послать твою любезную никак не по­лучится? Такие у нее яйца большие?

В глубине души он аплодировал старлею: «Мо­лодец, не гнилой...»

— Да при чём тут яйца, - усмехнулся Песцов. — Отношения у нас, понимаешь. Любовь-морковь. И потом, — он сделал паузу, — я ведь в розыске. Федеральном. Если бы не она, точно бы замели. — Краев непонимающе смотрел на него, и он уди­вился: — Ты что, блин, сержант, телевизор не смот­ришь?

— Не-а, не смотрю. — Краев поймал себя на том, что прикидывает, как бы незаметно посмотреть на часы. Оказывается, он с нетерпением ожидал воз­вращения Оксаны. «Да уж... Этого ещё только не хватало. Да и ей...»

— Так я к чему, сержант, веду,— продолжа! Пес­цов. — Бьянка говорит, у тебя с башкой что-то хре­ново, кабы совсем не накрыться где-то через полго­да. Так вот ты и поставь ей условие, мол, давай, милая, бартер: я тебе хреновину, а ты мне стопро­центное излечение мозгов. И не сомневайся, сер­жант, не только согласится, но и сумеет. Я бы тебе порассказал, что она у меня на глазах проделывала, так всё равно не поверишь. Хотя сам вроде фантас­тику сочиняешь.

Говорят, нет ничего хуже, чем у самого края по­манить человека надеждой. Несбыточной...

— Ты хочешь сказать, старлей, что она сможет убрать мою опухоль? — развеселился Краев. — Не­операбельную? И метастазы на раз-два повыдерга­ет?.. А не многовато для одной Пещерки, что и нас. с тобой вместе свело, так ещё и хилеры филиппин­ские... с нашими киллерами под ручку...

— Значит, в чудеса не верим, сказки нам побоку? Так, так, материалист ты наш,— едко усмехнулся Пес­цов.— А вспомни, как мы водички хлебнули из ручей­ка, там, под землёй, в кяризах, в Афгане, мать его? Так вот, я с тех пор от пули ухожу легко, в стене дырку пальцем делаю - показать? Да, думаю, и ты, сержа!гг, не лаптем гци хлебаешь, иначе бы с каких фигов зака­зывали тебя?.. Не конкуренты же, графоманы, им та­кие деньги во сне не приснятся... Короче, вляпались мы с тобой в одно дерьмо, и потому держаться нам лучше вместе, не то пропадём. Ты мне жизнь в Афгане спас, а я к долгам не привык. Так что...

Он не договорил. В дверь деловито постучали, и тут же с лёгким щелчком раскрылся запертый вроде бы замок.

— Можно? — В номер вошла Бьянка. — Пардон, что нарушаю ваше строгое мужское общество, но, до­рогой, — тут она влажно глянула на Песцова, — пора и честь знать. У нас медовый месяц, а я вся в небре­жении... — И вздохнула: — Что к золотой свадьбе-то будет?-

— Познакомься, милая, это Олег, — показал Пес­цов на Краева. — Мы служили вместе.

— Ах да, как же, как же, наслышана — Бьянка подошла, улыбнулась, протянула холёную руку,— Очень, очень приятно. Эльвира

Краев не удержался от мысли, что имя «Эльви­ра», пускай и фальшивое, очень ей подходило. Да уж, не Маша-Наташа.

Мне тоже, - соврал он и повернулся к Иесцо- . ву. — Ну что, брат, ступай. Ещё поговорим.

— Непременно, — усмехнулась Бьянка. — Пого­ворить действительно ещё придётся. Нам всем...

Когда за ними закрылась дверь, Краев задумался, начал машинально искать сигареты, потом вспомнил про кота и в запоздалом ужасе устремился на улицу.

В райцентре бушевало торопливое северное лето. Краев тут же вдохнул тополиную пушинку, закаш­лялся и начал судорожно оглядываться. Ну скажите вот, люди добрые, где, под каким кустом, на какой помойке искать |ада Тихона?.. Стоило представил, расстроенное лицо Оксаны, вообразить её отчаяние и беспокойство — и Олег ощутил готовность повто­рить вчерашний марш-бросок, только бы разыскать хвостатого проходимца. Как ни крути, сволочь Тиш- ка, похоже, был у неё единственным по-настоящему близким существом.

«Ну и сразу надо было его на шлейку сажать, — • зло подумал Краев, сам не зная, к кому обращается, к безответственной кото владелице или к себе само­му. — Где я его теперь ей найду? А и найду, хрен поймаю, если сам в руки не дастся. Это же не кот, а тигр саблезубый...»

С горя Краев зашёл в магазин, на двери которо­го красовалось жёлто-зелёное воззвание какой-то «Церкви Трясины Судьбы», оглядел прилавки и ку- иил — нет, не шлейку, а чёрный хлеб, полукопчёную

местную колбасу и коробку томатного сока. А сто­ило выйти, как по ушам резанул истоигный кошачий вой, примем на два голоса. Ещё секунда, и из кустов опрометью вылетел большой белый кот — уши при­жаты, морда в крови. За ним молча несся разъярён­ный Тихон. Пасть 1Грезрительно оскалена, злющие глаза так и горят.. Он без особого труда догнал оп­понента, вцепился в холку, повалил... Прохожие огля­дывались, кивали, делали комментарии.

Перейдя в партер, зверюги сплелись в клубок, об- . лаком полетела в стороны белая шерсть, и Краев даже задумался, какого рода пушинку ему довелось только что проглотить. Не требовалось быть знатоком коша­чьей иерархии, чтобы понять: происходила смена го­родской власти. Всё кончилось очень быстро. Белые, отчаянно хромая, убрались на помойку, а красные, то бишь рыжий узурпатор, принялись аннексировать новые территории. Тихон решительно пометил по­ребрик у магазина, нагло задрал хвост и с видом завоевателя направился к гостинице, рыжий и целе­устремлённый, как непобедимый Чингисхан. Краев послушно двинулся следом, жалея, что не купил в магазине поганцу что-нибудь персонально вкусное. Ну ничего, от колбаски небось не откажется...

Варенцова. Официальное представление

Как же она ненавидела эти туфли-лодочки, наде­ваемые с парадной формой!.. То ли дело кроссовки, берцы или сапоги, в них хоть двигаться по-людски

можно. А лодочки - тьфу, паркеты только топтать... Увы, тот, кто разрабатывал эту самую парадную форму, явно имел свои взгляды на женское обаяние, а вот о том, что женщине в ней не в витрине мане­кеном стоять, думал менее всего. Мозгов, наверное, не хватило.

...Видавшая виды «Нива* с безупречной пункту­альностью подкатила к входу в гостиницу.

— Здравия желаю, товарищ подполковник! — Варенцова уселась, захлопнула дверь, расстегнула тяжёлый парадный китель. — А жарко сегодня! Как бы нам в грозу не попасть...

Китель был действительно тяжёлый — от наград, причём далеко не юбилейных. С некоторых пор они казались Оксане веригами.

— Я вот смотрю на вас и думаю, — поздоровав­шись, проговорил Забелин, и она поняла, что «ве­риги» от его внимания не ускользнули. — Не моё дело, конечно, но что же надо было сотворить тако­го, чтобы из полковников да на капитанскую долж­ность, да в наши болота?.. Неужели Смольный хо­тели взорвать?

— Не-а, Сосновоборскую АЭС. Новогодней пе­тардой,— кривовато улыбнулась Варенцова. — На са­мом деле всё как у всех: горячность, невыдержан­ность и дурные гены. Как водится, вначале сделала, потом подумала. Нет бы наоборот...