Дэвид Геммел - Призраки грядущего

— Герои Бел-Азара? На что им какая-то крестьянка?

— В самом деле — на что?

— Откуда ты узнал о них?

— Они разболтали в одной деревне, куда едут, и теперь об этом говорят повсюду.

— Однако ты сказал мне не все, — с полуулыбкой заметила она.

— Верно, принцесса. — Он раскрыл ей объятия. Она позволила поцеловать себя и отстранилась.

— После. Сначала расскажи все до конца.

— Ну нет. — Он поднял ее на руки и понес в спальню. Больше часа они предавались любви — наконец он откинулся на подушки и закрыл глаза.

— Ну, рассказывай, — сказала она, приподнявшись на локте.

— Знаешь, будь я способен влюбиться, я влюбился бы в тебя, принцесса. Ты сильная, умная, отважная. А уж в постели...

— Да-да. То же самое я могу сказать о тебе. Рассказывай.

— И хватка у тебя стальная — меня это восхищает. — Ее лицо омрачилось. — Ладно, ладно, — улыбнулся он. — Князь поручил мне убить Чареоса.

— И ты хочешь, чтобы я это сделала вместо тебя?

— Ну да. Я становлюсь не тот — старею, видно.

— Я заметила, — сказала она и села. — Пора, однако, и делом заняться.

— Зачем приезжал Цудай? — спросил он.

Она повернулась к нему, стараясь разгадать, в самом ли деле это его беспокоит. Решив, что нет, она пожала плечами и встала.

— И откуда ты всё узнаёшь, Гарокас? Ты не ясновидец ли, часом?

— Нет, яснослышец. И когда воевода Джунгир-хана едет сюда через всю степь, я знаю, что это неспроста.

— Он приезжал купить женщин, только и всего.

— Теперь ты о чем-то умалчиваешь. Ты хотела бы его смерти, принцесса?

— Нет! — отрезала она.

— Как знаешь. Он тебя ненавидит — известно это тебе?

— Он говорит, что любит меня.

Гарокас, проворчав что-то, слез с постели.

— Он не понимает, что значит это слово.

— А ты понимаешь? — набросив тунику, спросила она.

— Порой мне кажется, что да. Что ты предпримешь относительно Чареоса?

— Нынче же вышлю конных навстречу.

— Выбери лучших, принцесса.

— К концу недели героев Бел-Азара не будет в живых.

— Возможно, — промолвил Гарокас.

Преддверие степей, несмотря на унылый вид, изобиловало жизнью, и Киалл стал находить некое очарование в этом диком краю. Он всю жизнь провел в горной долине и хорошо изучил привычки оленей и диких баранов, но здешние обитатели отличались редкой красотой, а их поведение было таинственным и вместе с тем забавным.

На четырнадцатый день путешествия он увидел высоко над головой больших птиц с широкими прямоугольными крыльями. Узнав в них стервятников еще не виданной им породы, Киалл нагнал Финна, который отъехал на полмили вперед. Финн подождал его, натянув поводья.

— Случилось что-нибудь?

— Нет, просто я увидел стервятников. Они чуют добычу?

— Нет, сейчас речь идет не о смерти, а о жизни, — улыбнулся Финн. — Они кружат, ища себе пару. Понаблюдай за ними и увидишь, как самцы увиваются вокруг самок. Скоро их движения станут одинаковыми, точно в зеркалах.

Стервятники выписывали в воздухе головокружительные фигуры.

— Такие мерзкие твари — и такая красота! — сказал Киалл.

— Почему мерзкие? Потому что кормятся падалью? Зато они очищают землю, сохраняют ее красоту.

— А почему они брачуются зимой? Не холодно разве откладывать яйца?

— Нет. Самка сидит на них два месяца, а птенцов кормит еще четыре. Для птиц это долгий срок.

Путники ехали все дальше, пересекая текущие с гор разбухшие от тающего снега ручьи. Финн поймал трех больших форелей, которые пошли на ужин вечером шестнадцатого дня, — поймал руками, к изумлению Киалла.

— Особой сноровки для этого не надо, Киалл, — пояснил охотник. — У них теперь тоже брачный сезон. Они мечут икру на дне мелких ручьев. В это время они стоят неподвижно, и, если не зевать, можно ухватить их за бока и выкинуть на берег.

Шли дни, и вокруг становилось все более оживленно. На больших озерах собирались хохлатые поганки и лысухи, длинноногие цапли выделывали свои забавные брачные танцы, огромные черные коршуны ныряли и кружили в воздухе.

Окас все больше уходил в себя и часто ехал с закрытыми глазами. Однажды он чуть не выпал из седла, но Бельцер его подхватил.

На семнадцатый день Окас подъехал к Чареосу.

— Нам нужно найти какое-нибудь укрытие.

— Почему? Враги близко?

— Враги тоже, но нынче ночью явятся демоны. Чареос, кивнув, поравнялся с Финном, и тот ускакал на запад, где на заснеженной земле торчала груда скал. В сумерках путники устроились на ночлег в глубокой пещере.

Они поели в молчании, устроившись на ночлег вокруг маленького мигающего костерка. Окас наложил запрет на мясо. Он сидел опустив голову и закрыв глаза, но через некоторое время выпрямился и взглянул на Чареоса.

— Нам предстоит опасная ночь, — тихо молвил старик. — Вашим будущим противникам Зло дает великую силу. Много, много людских смертей напитало их.

— Расскажи нам о старике, которого мы должны защитить, — попросил Чареос.

Лицо воина блестело от пота, и он чувствовал, как холодит кожу ночной ветер. Киаллу передался его страх. Бельцер молчал, не сводя своих круглых глазок с Окаса.

— Его зовут Аста-хан, и он много лет был шаманом при Тенаке, Повелителе Волков. Когда Тенака... умер, Аста покинул свое племя и ушел в Лунные горы. Сын Тенаки Джунгир и его шаман решили, что и Асте пора умереть. Они принесли в жертву сорок кровных родственников Асты, чтобы напитать злых духов и отнять у старика силы. Ночью прилетят демоны.

— Почему Джунгир-хан так боится его? — спросил Финн.

— Он знает тайну, опасную для Джунгира. Джунгир убил своего отца.

— И это все? — удивился Бельцер.

— Нет, не все, но я только это знаю наверное.

— Можем ли мы победить этих демонов? — продолжал спрашивать Бельцер. — Может ли мой топор убить их?

— Мы пойдем в их мир, и там они могут умереть. Но власть их очень сильна. Ты у нас тоже силач, толстый Бельцер, но там, куда мы отправимся, нужно иметь не сильное тело, но сильное сердце. Это область веры и чудес — область Духа.

— Как же мы туда попадем? — спросил Финн.

— Ты туда не пойдешь, — ответил Окас. — Двое должны остаться, чтобы охранять тела тех, кто отправится в мир духов. Ты, Финн, больше всех подходишь для этого.

Дыхание Киалла сделалось частым, и сердце затрепетало в груди, как пленная бабочка, — но он промолчал.

— Я пойду, — заявил Чареос, — и Бельцер тоже. — Он посмотрел на Маггрига, потом на Киалла. Белокурый лучник, разгадав ужас Киалла, улыбнулся ему и сказал:

— Я с вами.

— Нет, — возразил Окас, — ты останешься здесь. Враги уже напали на наш след и ночью явятся сюда. Без твоей меткости нам не обойтись.

— Значит, я иду с вами? — дрожащим голосом вымолвил Киалл.

— Ты никуда не обязан идти, мой друг, — мягко ответил Окас. — Это задача для Призраков Грядущего — возможно, мы с Бельцером и Чареосом справимся сами.