Попаданец

— Ты ответишь за свою наглость! Ответишь Болью! Ни один смертный не смеет противиться Моей Воле! — наболдашник его посоха уткнулся почти в самое мое лицо.

— Хранитель, — мои мысли метнулись к Слуге Сееле быстрее… да хрен знает чего! Но очень быстро. — Сливай все оставшееся!

Короткий укол жара от левой руки, стремительный водоворот Силы вокруг меня… и я кастую «отрицание». Навершие посоха чела тут же неуверенно качнулось из стороны в сторону.

— Посмел спрятаться?! Не желаешь покаянно принять кару?! Тогда получишь проклятие без шанса на прощение!

Писец! По ходу «Боль» у него была адресным спелом, а вот дебаф что он творит сейчас в конкретном целеуказании не нуждается. Типа всех, кто здесь есть, кроме меня… Удобно, мать ее так!

— Именем Владыки заклинаю противящегося мне гнетом хаоса оборотничества! Да свершится деяние по Воли моей и Именем Владыки Ханусма! — от набалдашника стала расходиться во все стороны белесая взвесь. Ну точно — бьет по площади!

— Нет ничего хуже неполного проклятия, — это уже обитатель платинового кругляша скорбным «голосом» капает на мозг. — Оно как заноза в подошве… Вроде и болит не сильно, однако ноет исподволь, отвлекает на себя внимание и грозит смертью или потерей ноги от загнивания крови.

— Значит, возьмем полной мерой, — ответил я, сбрасывая «отрицание», и шагнув в длинном скользящем выпаде вперед, сцапал «загребущей» ладошкой маячивший передо мной круглый набалдашник. К тому моменту в водовороте осталось всего три четверти маны от начального количества, и вся она была направлена мною на "поглощение Сути". Ткань повязки, скрывающей след Силы, немедленно расползлась и стекла вниз невесомым тленом. Во все стороны рванул алый туман, который хищно накинулся на белесую взвесь и вобрал ее в себя без остатка. По нервам стегнуло болью и жаром, вокруг меня снова начал раскручиваться водоворот Силы, но уже не из нейтральной маны. Опять нечто колючее, злое и рычащее.

Чел нашел меня взглядом и недобро зыркнул:

— Достаточно с тебя, — попытка вырвать посох из моей руки. Ага, попытка — не пытка. Знаешь сколько я за год ручных эспандеров "сжевал"?! Грабки у меня теперь как клешни у камчатского краба! — Опять противишься?! ЧТО?!!Воруешь мою Силу?! Поганый выродок бездны! — еще рывок, но более сильный, и еще… И никак! А я уже по второму кругу кастую «поглощение», пуская на его подпитку Силу извлеченную из посоха. Тот начал потрескивать и скрипеть. Ну, ничего в руки давать нельзя! Все в клочья! Как в том анекдоте: "…один из шаров он потерял, а второй сломал!"

— Убирайся вон! Сгинь! Вон из моего Дома!!! — меня подхватило неудержимым потоком и повлекло куда-то… во все стороны разом. Несколько мгновений я сопротивлялся, продолжая вытягивать суть проклятия и Силу посоха, но продолжалось это сопротивление недолго — поток был неумолим. В какой-то момент запустение многонефного зала исчезло во вспышке света и шумном хлопке, неприятно стегнувшим по ушам и я опять оказался во тьме. Ненадолго. Удар сердца, вспышка… посвист ветра и скрип деревьев. Крупный песок под щекой, саднящая боль в правой руке. Прибыл…

Аргх! Оу!! Йо!!!

Я попытался приподняться, но руки-ноги внезапно ослабели и подломились, впечатав мой многострадальный фейс обратно в песок. Каждое движение несло вслед за собой волны слабости и тягучей боли. Все тело будто несколькими сыромятными ремнями перетянули и дали последним высохнуть на сонцепеке — и тут давит, и там, и вот здесь… А на плечи какой-то нехороший чел шкаф поставил.

— Не сопротивляйся, путник, дай проклятию достичь своего пика. Скоро боль и слабость пойдут на спад…

— Ты кто?!

— Вспоминая, путник, вспоминай. Обрати взор к своему естеству, почувствуй дыхание проклятий и благодати! Знаю — тебе тяжело, знаю — нет сил даже мыслить… но больше сделать ты ничего не можешь! Вспоминай!

Я раздраженно рыкнул и зашипел — не могу понять откуда раздается этот назойливый голос! Вроде как прямо в черепушке моей… Мысли непроизвольно скользнули по подсказанной Голосом тропке куда-то вглубь меня и раздрожение тут же сменилось тоской: пряный жар на губах, серебристая прохлада перед глазами, слепящий запах ночной степи… Богиня… Сееле… Я помню! Не помню только кто есть я…

— Ты вспомнил! Держись за это, путник… откат уже начался.

По нутру опять разлилась вроде как отступившая слабость и зазмеилась рвущая на части боль. Боль… боль… боль… Уйди… уйди… уйди… Уйди!!! Сознание изменилось рывком. Вот я был одним «я», а вот я уже другой «я», такой, каким помню себя достаточно длительный промежуток времени, а не те жалкие несколько минут.

— Прив, Хран! Как наши дела? Хреново?

— Да. Новый Мир только начал тебя кроить под себя, а тут еще проклятие Слуги одного из здешних Богов…

— Помню — Ханусма его кличут… А Слуга у него тупой и без фантазии! За гармин ему, конечно, огромное спс, но вот проклятие совершенно дилетанское даже с моей точки зрения.

— Ты не понимаешь о чем говоришь! Оборотничество… трудно придумать кару тяжелее! Это, по сути, казнь чужими руками. Богам и их Слугам запрещено напрямую вмешиваться в жизнь свободных смертных, а вот наделять их новыми свойствами можно сколько угодно — таково предназначение Богов и их Слуг! Оборотничество… хуже только канибаллический вампиризм! Любая община людей разорвет тебя в клочья, как только откроется твоя неединая сущность. Ты теперь заклятый оборотень и скоро потеряешь разум и воспоминания. Уже сейчас я смог достучаться до тебя только через благодать и проклятие Госпожи. Видел бы ты себя со стороны на пике превращения! Уродливая тварь, помесь улитки с обезьяной, подпоясанная собственным хвостом и пластинами подкожной брони в самых неожиданных местах… Одно хорошо — все твои раны затянулись.

— Г-ха! — при смешке у меня из горла вывалился кусок какой-то слизи. — Черт… Не пугай — не напугаешь! В моем мире каждый был оборотнем в той или иной мере. Естественно не материя обращалась, а разум и душа, причем бывало по много раз на дню. Утром ты примерный и добрый ребенок, через пол часа наглая сволочь, еще через час сосредоточенно-тупой придаток к учебнику… потом спесивый ублюдок и восторженный любовник, а под конец дня кто угодно от раздавленного червя до властелина мира! И под стать каждой ипостаси меняется социальная роль… а если тебя к тому же угораздило воспитаться без четкой принадлежности к какому-нибудь «лагерю», например «ботанов» или «пацанов», или не дай бог взять по чуть-чуть от каждого из них, то… Тебя будут рвать в куски каждый день по закону то одной стаи, то другой и без надежды на понимание. Так что не разводи панику. У нас стать оборотнем, а лучше вампиром мечтал хорошо если не каждый второй! А моральные терзания на тему чьей-то смерти по твоей вине или причиненной тобою боли… были только на словах и в головах немногочисленных чудиков. Потому я и говорю — тупые «шутки» у того Слуги, тупые. А теперь в темпе, пока я не тупая "помесь улитки с обезьяной", охарактеризуй среднего заклятого оборотня и его более удачливого брата — истинного. Правильно я понимаю?