Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – вильдграф

Есть, сказал я себе. Первому я целил в брюхо, чтобы не промахнуться, болт ударил в этот пояс, а третьему попал в голую грудь, пробил ее, как облачко тумана, и унесся дальше вдоль улицы. Может быть, где-то далеко что-то разрушил, если не потерял убойной силы. Может быть, вообще вылетел за пределы города, здесь место высокое, болт мог пройти и над городской стеной…

Еще один пропил делать, мелькнула мысль. Господи, что за мощь у этого арбалета? Какой же гений его сконструировал, и почему не вложил свой жар изобретательства в строительство дорог, мостов, ускоренную выплавку железа, придумал бы ткацкий станок, ведь от прялки до него – крохотный шажок!

Ладно, блаженны миротворцы, как сказал Христос, и хотя меня то и дело начинает трясти, не до блаженства, но Церковь говорит, что Бог не на стороне больших батальонов, а на стороне лучших стрелков, а лучший стрелок сейчас кто? Значит, я должен с легким сердцем выполнять угодную Господу миссию.

Человек в самом себе носит самого страшного из своих врагов, потому я сейчас просто убиваю этих самых страшных. Пока, увы, вместе с их телами, но другого способа пока не придумано.

И все-таки я трижды опускал арбалет, начиная сомневаться в правоте: иногда встреченные мергели казались непричастными к заговору, слишком благородные лица, гордые взгляды, прямые спины. Потом напоминал себе, что благородны только с себе подобными, но не в отношении глиноедов, какое благородство у нас к животным?

К тому же ходят по двое, а то и по трое, ни разу не видел одинокого мергеля. Это значит, что не на отдыхе, идет серьезная военная операция. Сейчас в городе отборный отряд, только те, кому конунг доверяет захватить ключевые посты. По одному будут ходить, когда закончится…

– Не будете, – прошептал я и стал ловить в прицел так, чтобы прогуливающиеся оказывались друг к другу как можно ближе. – Не по той дорожке пошли…

Силен и могуществен не тот, кто сбивает человека с ног одним ударом. Действительно сильным является тот, кто способен сдержать себя в порыве гнева. Я себя сдержал. И сейчас просто веду зачистку.

Из воздуха ушло тепло, а луна смотрит так, словно вот-вот посыплется снег, но уже тает, как прозрачная льдинка. Со стороны востока небо сперва медленно и мучительно светлело, потом очень быстро разлился нежный румянец зари.

В городе начинались испуганные крики. Кто-то из запоздавших ночных гуляк натыкался на развороченные тела, кто-то пораньше встал, чтобы набрать без сутолоки воды у городского водоема, все охали, вскрикивали, но одни поспешно уходили, другие проявляли гражданский долг и начинали вопить, призывая стражу.

Солнце еще не выглянуло из-за края земли, но вспыхнули облака, затем жарко заискрились, словно в неистовом огне, вершины далеких гор. Воздух еще прохладный, но день скоро разогреет его так, что в полдень все попрячутся по норам…

Хотя не сегодня. Сегодня особый день. Первая часть зачистки подошла к концу, но вторая, завершающая по санации королевского дворца, начинается. Надо только постараться сохранить местных. По возможности.

Редкие горожане поглядывают пугливо, один только осмелился поинтересоваться:

– А почему пояс… не красный?

– По кочану, – ответил я. – Бей краснопузых!.. Иначе они побьют тебя, возьмут твою жену и дочь. Ах, ты человек мирный… Это хорошо, все насильники мирных просто обожают. С вами можно делать все, что восхочется, отпора не получишь.

Он примирительно улыбнулся, якобы понял шутку, вежливый такой и приятный, таких все хотят иметь в соседях.

– А что, люди в красных поясах хотят здесь остаться?

– Уже остались, – заверил я. – Теперь возьмут власть, а вас поставят… вместо мишеней.

Он заулыбался несколько принужденно.

– Все шутите… Веселый вы народ. Романтики!

К воротам дворцового сада я подходил с дрожью в коленях. Надо бы исчезником, вряд ли дорогие амулеты по распознаванию этих гадов вручат простым стражам у дальних ворот, это во дворце у королевских покоев такие наверняка у всех, да еще у Ланаяна, конечно…

У ворот четверо, двое местных и двое мергелей. Местные мне заулыбались, вот уж не ожидал, к тому же это как раз те, кого я в прошлый раз… обидел. Зато мергели посмотрели с хмурым неудовольствием, но, судя по лицам всей четверки, никто еще не знает насчет моей прогулки в храм. Иначе реагировали бы еще… заметнее.

В саду я свернул с широкой аллеи, шаг сам собой стал, как у опытного браконьера. Роскошные кроны укрыли от посторонних взглядов, я поколебался, но не справился с соблазном и как только услышал впереди приглушенные голоса, торопливо скользнул в личину исчезника.

Двое из дворцовой челяди несли на длинной толстой палке массивный чугун. Он раскачивался на веревке и заставлял их раскачиваться тоже.

Тот, что впереди, сказал со вздохом:

– Третий котел ставим… Не лопнут?

– Если бы, – ответил второй. Он боязливо огляделся по сторонам и сказал, понизив голос: – Прибыло еще человек десять. Кукундр уже и не знает, где их размещать…

– А почему не на постоялом дворе? – спросил тоскливо первый. – Там места всем хватит…

– Не знаю, – донесся до меня голос второго. – Зачем-то им надо здесь…

Они прошли от меня в двух шагах, я даже не старался от них укрыться, челядь потому и челядь, что тупая и невнимательная. Их по голове бей – оглянутся в недоумении: где это стучат?

Ближе к дворцу начали попадаться гуляющие придворные, с этими я держался осторожнее, обходил за стеной кустов и деревьев, а когда услышал знакомый голос Раберса, сердце застучало с предостережением.

Кусты поплыли в стороны, впереди роскошная клумба с пышными цветами, деревья держатся на почтительном расстоянии от такой роскоши, и вроде бы нельзя подкрасться ближе и подслушать…

Я насторожил уши, сосредоточился. Начали доноситься слова, Раберс говорил тревожно:

– …Дорогой конунг, наши люди волнуются. Все-таки подданные королевства лояльны в отношении монарха!.. А если учесть, что у вас не так много людей в племени, разделяющих ваши стремления…

Он сделал паузу, я видел, как он выжидательно поглядывает в ожидании опровержений на конунга.

Бадия нехорошо улыбнулся.

– Уверены?

Раберс развел руками.

– Я имею в виду не сами стремления, а готовность идти с вами до конца.

– Конечно, – сказал конунг, – не все племя. Но у меня наготове могучий кулак из самых лучших.

Раберс сказал осторожно:

– Мне кажется, их недостаточно.

– Для чего?

– Если город возмутится, – сказал Раберс еще осторожнее, – а в нем все-таки одних оружейников, бронников и кузнецов не меньше полутысячи… не все они храбрецы, конечно, но если увидят угрозу для себя и своего ремесла…