Антон Грановский - Война демонов

– Княже, я в нем не уверен, – отозвался советник глуховатым голосом.

– Почему?

– Ходоки под смертью ходят. Гиблое место им роднее дома, а упырьи морды милее человечьих лиц. Я не доверяю ходокам.

– Но этот ходок говорит правдивые вещи.

– Верно, – кивнул Велигор. – Но что, если его подослала к тебе нелюдь?

Егра задумчиво пошевелил бровями, затем качнул головой и небрежно проронил:

– Чепуха. Зачем ходоку дружиться с нелюдью?

– То мне неведомо, – отозвался советник. – Но в мире происходят странные вещи, княже.

Князь с сомнением подергал себя пальцами за нижнюю губу.

– Ладно, – сказал он после паузы. – Пошли кого-нибудь половчее. Пусть последит за ходоком.

– Слушаюсь, пресветлый княже. Сей же час сделаю.

Велигор повернулся и бесшумной тенью скользнул к двери.

Глеб выпил немного холодного кваса, потом сел на лавку, перевел дух и стал разглядывать «обмундирование», которое грудой свалил на лавку охоронец Ратмир.

Здесь были стеганый подклад, кольчуга с медным нагрудником и бармица. Рядом – конический шелом. Чуть в стороне – посеребренные ножны с боевым ножом-скрамасаксом и широкий кожаный ремень с золоченой пряжкой.

Глеб представил себе, как будет выглядеть в этом боевом наряде, и мрачно усмехнулся. Куртка охотника была ему куда ближе и роднее, чем боевые доспехи дружинника. Однако теперь он не охотник, а княжий поручик, а значит, обязан таскать на себе всю эту груду железа.

Ох-хо-хо…

Тревожно было на сердце у Глеба. Слишком сложна и тонка игра, которую навязал ему Громол. Глеб представил себе шахматную доску. Основные фигуры ясны. Диона. Лагин. Бычеголов. Но кто двигает этими фигурами и какой цели добивается?

И кто из этих троих действовал осознанно, по своему разумению, а кому все слова и действия нашептывали на ухо чужие уста?

Тоже вопрос.

Вот теперь и он, Глеб Орлов, стал фигурой на этом жутковатом шахматном поле…

Глеб вздохнул и покачал головой. Нет, слишком сложную вязь соткал охотник, слишком ненадежную сплел сеть. Сработает ли? Возможно. А если нет?.. Тогда лежать Глебу в каком-нибудь овраге с продырявленной башкой.

Заметив краем глаза легкую тень в окне, Глеб вскочил на ноги и одним прыжком достиг окна. Удар ногой – и ставня с грохотом распахнулась. Глеб быстро выглянул наружу.

За окном никого не было. Глеб спрыгнул вниз, присел и тщательно осмотрел землю. Затем протянул руку и поднял с земли несколько темных шерстинок. Потер их в пальцах, поднес к лицу и осторожно понюхал.

Легкий, едва различимый запах серы заставил его нахмуриться и быстро оглядеться по сторонам. На подворье было пустынно, лишь у амбара спорили о чем-то мужики да в клетках у конюшен бились крыльями о прутья две спуржун-птицы, пойманные Самохой для князя Егры.

Глеб сдул шерстинки с ладони и поднялся на ноги.

Роль, которую он играл, ему не просто не нравилась, она его пугала. Но игра началась, и отступать поздно. В конце концов, на кону судьба целого мира. А за это стоит пролить немного своей и чужой крови.

Глеб почти не удивился, когда тонкие женские пальцы схватили его за руку и затянули в маленькую полутемную комнатку.

– Глеб!

Он взглянул на княгиню и улыбнулся:

– Наталья. Рад видеть тебя в добром здравии.

Княгиня тоже хотела улыбнуться, но у нее не получилось.

– Ты… – Голос ее дрогнул. – Ты сильно изменился, Глеб.

– Да. Жизнь меня здорово потрепала. А ты все такая же красивая.

– Не говори так, – умоляюще попросила Наталья.

– Почему?

– Я мужняя жена, Глеб. И я не должна слышать такие слова.

Глеб несколько секунд напряженно смотрел княгине в глаза, а затем вдруг сжал ее в объятиях. Наталья прикрыла глаза и взволнованно прошептала:

– Что ты со мной делаешь?

Их губы соприкоснулись, но в следующее мгновение Глеб опомнился и отстранил ее от себя.

– Наталья, я не хочу…

– А когда-то хотел, – быстро проговорила княгиня и сама прижалась к Глебу. – Когда-то ты любил меня. Ведь любил же?

Глеб отвел глаза.

– Пойми, прошло много времени, – тихо сказал он. – У меня своя жизнь и… и вообще.

– У тебя есть женщина? – быстро спросила княгиня.

– Нет, но…

– И ты ее любишь? – Наталья вгляделась в лицо Глеба. – Вижу – любишь. Кто она?

– Наталья, прости, но я не хочу об этом говорить.

Несколько секунд она молчала. Потом вздохнула и обреченно проговорила:

– Ты прав. Нам не быть вместе. – Помолчав еще немного, княгиня спросила: – Ты хранишь парсунку, которую я тебе подарила?

– Да, – ответил Глеб. – Она все еще у меня.

Наталья откинула край платка, и Глеб увидел у нее на платье брошь, сделанную из циферблата его старенькой «Омеги».

– Я храню твой подарок, – сказала княгиня, ища глазами глаза Глеба. – И всегда буду хранить. Взгляни на меня, Глеб. Пожалуйста!

Орлов посмотрел Наталье в глаза. Она подняла руки и положила пальцы Глебу на плечи.

– Поцелуй меня. Один только раз.

Глеб качнул головой:

– Я не могу. Ты была права, когда сказала, что я люблю другую.

Но княгиня его будто не слышала.

– Пожалуйста. – Голос Натальи дрогнул. – Я так долго мечтала об этом… Один только поцелуй.

Наталья посмотрела на Глеба жалостливым взглядом.

– Пожалей меня, – проговорила она вдруг. – Дай мне вновь почувствовать себя молодой и живой.

И вдруг Наталья обхватила Глеба ладонями за щеки, притянула его голову к себе и впилась ему в губы своими губами. На этот раз Глеб не нашел в себе ни сил, ни желания противиться. Он обнял Наталью, крепко прижал ее к себе и продлил поцелуй.

Княжий лакей Бакан по прозвищу Юрок отлип ухом от двери и зашаркал сапожками по коридору. Пройдя до конца, он свернул к княжьим покоям, но дорогу ему заслонил лакей Липок. Бакан был тощ и мал, Липок – еще ниже Бакана, но крепче в кости и выше в звании.

– Куда бежишь, Бакан? – осведомился Липок.

Лакей приостановился, глаза его забегали.

– К князю, – быстро обронил он и хотел идти дальше, но Липок не дал.

– Зачем? – спросил он, глядя Бакану в глаза.

– Хочу ему кое-что порассказать.

Липок еще пристальнее посмотрел на Бакана.

– Я здесь старший из княжьих холопов, – произнес он сухим, трескучим голосом. – Ты решил прыгнуть чрез мою голову, Бакан?

Бакан облизнул губы:

– Липок, я не хотел…

– Ну а не хотел, так говори: зачем к князю идешь?

Бакан вдруг выпятил грудь колесом и самонадеянно проговорил:

– Мне боярин Велигор велел! И я перед тобой не обязан держать отчет!

– Вот ты как заговорил! – взвился на него Липок. – Ну, погоди же, лисья морда!

Он выхватил из-за пояса маленький кнут и замахнулся на Бакана. Тот, однако, не шевельнулся.

– Это ты сейчас старший над всеми холопами, – угрожающе проговорил он. – А завтра Велигор меня старшим сделает. Тогда и поглядим, кто из нас лисья морда.