Антон Грановский - Война демонов

Липок холодно улыбнулся и, держа кнут в руке, стал медленно надвигаться на Бакана. Младший холоп попятился и не выдержал – сдулся.

– Чего ты, Липок?.. – испуганно забормотал он. – Ну, чего ты?.. Пошутил я. И шел я не к князю, а к боярину Велигору. Сказать, что спуржун-птицы конюху руку оттяпали.

Липок остановился и опустил кнут.

– Другое дело, – примирительно проронил он. – Велигору я про конюха сам доложу. А теперь ты поди на кухню и проследи, чтобы обед не подгорел. Князь сегодня не в духе. Не понравится обед – всех под плеть отправит.

Бакан стоял, переминаясь с ноги на ноги.

– Чего стоишь, зенками лупаешь?! – прикрикнул на него Липок. – Иди уже!

Бакан повернулся и зашагал на кухню.

Однако, зайдя за угол, он изменил направление, тихонько выскользнул в боковую дверь, обошел старшего холопа по кругу и снова вошел в палаты, но уже с другой стороны. Здесь он наткнулся на охоронца Ратмира.

– Куда идешь, холоп? – сурово спросил тот.

Бакан посмотрел на богатыря-охоронца снизу вверх и пролепетал:

– Важную весть князю несу.

– Какую еще весть? – пристально глядя в глаза лакею, спросил Ратмир.

– Про то сказать могу только ему, – бледнея от собственной храбрости, пробормотал Бакан.

Охоронец задумчиво пошевелил бровями, затем произнес:

– Ладно, идем.

Он грубо схватил лакея за шиворот и потащил его к князю.

Представ пред очами князя Егры, лакей повалился на пол и заголосил:

– Пресветлый князь, грустную весть принес я тебе!

Егра, дремлющий на персидском мягком диванчике с позолоченным посохом в руке, приподнял тяжелые веки и без всякого интереса посмотрел на пресмыкающегося лакея.

– Что еще за весть? – сухо спросил он.

Бакан оторвал взгляд от пола и поднял его на князя.

– В твоем доме измена, – дрогнувшим голосом пробормотал он.

– Что? – Егра прищурил темные глаза. – О чем ты, холоп?

– Слышал я, княже, как твоя княгиня и этот новый поручик… – Бакан запнулся, не зная, как продолжить.

Князь приподнялся на диване.

– Говори, холоп! – резко потребовал он.

– Твоя княгиня и новый поручик… – Холоп испуганно облизнул губы. – Прости, княже, не знаю даже, как и сказать-то…

– Говори, как было! – потребовал Егра, сверкнув глазами.

Бакан побледнел от страха и залепетал:

– Видал я, княже, как заперлись они в чуланчике… А после слышал шепот и звуки любовные…

Лицо Егры оцепенело. Казалось, он был ошеломлен обрушившейся на него новостью. Несколько секунд он молчал, затем повернулся к Ратмиру и повелел:

– Возьми этого и отдай кату. Пусть переломает ему руки и ноги.

– Пресветлый княже, за что?! – в страхе закричал Бакан.

– За дурную весть, холоп.

Ратмир дал знак двум охоронцам. Подвывающего от ужаса Бакана схватили и поволокли из палат. Дождавшись, пока его причитания стихнут за дверью, князь угрюмо глянул на Ратмира и проговорил:

– Змей прополз в мой дом, Ратмир. Подлый, двуличный змей. По доброте душевной принял я его и щедро угостил. А он съел мое угощение и уязвил меня в самое сердце.

Охоронец стоял перед князем навытяжку, хмуря брови и боясь шевельнуться. Он знал, что спокойствие князя Егры мнимое и что в душе Егры полыхает такое пламя, что, вырвавшись на волю, один лишь огненный язык его может дотла спалить любого.

Некоторое время Егра оцепенело молчал. Пальцы его, сжимающие посох, побелели. На лбу прорезались резкие морщины, а глаза потемнели и стали так страшны, что даже Ратмир, прошедший огонь и воду, не решался в них смотреть.

Наконец князь шевельнулся и произнес глухим, замогильным голосом:

– Ходока отдать атаману Самохе. Пусть придумает ему самую лютую казнь. Он по этой части умелец. А ежели узнаю, что Первоход помер легко, с самого Самохи шкуру сдеру. Исполняй!

– Слушаюсь, пресветлый князь.

Ратмир положил пальцы на рукоять меча, дал знак двум охоронцам, и они втроем зашагали прочь из княжьих покоев.

– Погоди! – остановил его князь.

Ратмир и охоронцы замерли на месте.

– Снаряди в Гиблый лес рубщиков, – распорядился князь.

– Рубщиков? – вскинул брови Ратмир.

– Да. И чтобы числом не менее трех сотен. Пущай Гиблый лес от межи к Гиблой чащобе рубят. Пойди к воеводе Ратибору и скажи, чтобы дал тебе полста дружинников. И пусть снарядит с ними лучников – самых метких да быстрых.

Глаза начальника охоронцев восторженно сверкнули.

– Исполню, пресветлый княже! Пошлю туда лучших своих людей!

– На всю работу даю тебе десять дней. И чтобы за этот срок сдвинули межу на десять верст вглубь.

– Сделаем, княже! И на двенадцать сдвинем – была бы твоя воля.

– И возьмите побольше сторожевых собак. Кто надумает с работ сбежать, рвите псами не жалеючи. Ступай!

Ратмир дал знак охоронцам, и все трое стремительно зашагали к выходу.

Где-то в глубине двора загоготали гуси. Залаяли собаки. Егра устало откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза.

– Змей… – тихо проговорил он. – Подлый змей… А она еще говорила, что я не умею отличить друзей от врагов. Ничего. Теперь отличу.

– Пресветлый князь, – услышал Егра голос советника Велигора. – Вели слово молвить.

– Молви, – отозвался Егра, не открывая глаз. – Велю.

– Опасное дело ты затеял. Ежели оборотням да нелюдям деваться будет некуда, они на села пойдут.

– Пускай идут. Мои ратники их встретят стрелами да мечами.

– Я слыхал, у нелюди теперь тоже мечей в достатке.

Егра усмехнулся:

– Что их железные палки против наших заговоренных мечей из закаленного хуралуга.

Советник Велигор склонил голову в согласном жесте.

– Тут ты прав, княже. Но добивать раненого медведя в его берлоге – дело опасное. Как бы не случилось беды.

Егра поморщился:

– Хватит каркать, вещун. Ступай вон. Отдохнуть хочу.

Советник Велигор поклонился и зашагал прочь из покоев.

Когда княгиня Наталья ворвалась в покои князя, Егра сидел на скамье и жевал яблоко. Остановившись перед скамьей, Наталья сжала кулаки и выпалила:

– Ты приказал избить ходока!

Егра взглянул на нее и небрежно усмехнулся:

– Охолони.

Однако княгиня не собиралась успокаиваться. Ее густые светло-русые волосы выбились из-под чепца, голубые глаза пылали гневом.

– Твои псы избили его до полусмерти! – крикнула она.

– Правда? – Князь откусил яблоко, усмехнулся и проговорил, лениво пожевывая: – Видать, заслужил.

Княгиня подняла руки и тряхнула кулаками. Зубы ее скрипнули. Однако Егра смотрел на жену насмешливо и холодно.

– Помнишь, ты говорила, что я не отличаю друзей от врагов? Видишь, теперь отличил.

Князь поднялся со скамьи и шагнул к жене. Наталья попятилась.

– Не трожь! – крикнула она. – Тронешь, на вилы брошусь!

Егра остановился и удивленно посмотрел на жену.